Эпосы, легенды и сказания - Беовульф

167

Глашатай перечисляет разных врагов, заинтересованных в падении гаутов, и в его речи (в четвертый раз) упоминается франкский поход Хигелака. Заодно рассказывается заключительный эпизод шведско-гаутских войн. Момент для длинного и подробного рассказа выбран неудачно. Но поэма заканчивается, все нити должны сойтись воедино, и уже не будет другого даже самого незначительного повода дорассказать то, что еще необходимо узнать слушателям.

168

Меровинги. – Если слово в рукописи действительно означает меровингов, то глашатай имеет в виду крепнущую франкскую династию.

169

Воронья роща. – См. примечание к ст. 2804 (ср. также Вороний лес, ст. 2935, и Орлиные скалы, ст. 3032).

170

Хредлинги – потомки Хределя, т. е. Хадкюн и Хигелак.

171

… дано сто тысяч землей и кольцами… – Здесь мера ценности – предположительно скеат (skeatt), равный динарию, одной двадцатой шиллинга (ср. ст. 2195 и примечание).

172

… а с ним и сокровища… в огне да сгинут… – Глашатай предлагает, чтобы вместе с Беовульфом в костер положили и весь клад, и в этом есть элемент драматической иронии: Беовульф думал, что клад принесет пользу его народу (ст. 2794 след.). В ст. 3163 след. сказано, что клад поместили в курган вместе с останками героя, но, конечно, и там он не мог сослужить никакой службы гаутам.

173

… коль скоро пленная//жена за недругами пойдет на чужбину… – Распространенный образ: женщины, угнанные в плен, как символ окончательного поражения.

174

… морозным утром… – Сраженья начинались утром. (В «Старшей Эдде» даже есть специальная заповедь, которую можно понять так: не вступай в битву вечером – «Речи Регина», строфа 22.)

175

… а черный ворон… трупы терзает. – Обычно за войском идут ворон и волк (хотя ворон бывает и дружественным вестником, ср. ст. 1801 и примечание и «Речи Регина», строфа 20); иногда между собой беседуют вещие птицы (см. «Речи Фафнира» в «Старшей Эдде», строфа 32 след.) или ворон сам пророчит беду («Старшая Эдда»; «Отрывок Песни о Сигурде», строфа 5). В древнеанглийской поэзии ворон и волк (так называемые звери битвы) встречаются много раз. Но в «Беовульфе» традиционный образ изменен (ворон говорит с орлом). Поэт блестяще пользуется стереотипным приемом: войны еще нет, но упоминание о ее спутниках должно вызвать мысль о предстоящих бедах. Искусство древнего певца, оперировавшего привычными темами и формулами, в значительной мере и состояло в том, чтобы найти неожиданную возможность использовать знакомый прием.

176

(3070—3074) В подлиннике здесь строки, которые практически невозможно понять. Предлагались различные исправления и десятки интерпретаций.

177

Наших советов не принял пастырь… – На самом деле никто таких советов Беовульфу не давал. Здесь, видимо, нераспознанный эпический мотив: точно так же и Хигелак (вопреки истине) говорил (ст. 1995 след.), что они все противились решению Беовульфа ехать к Хродгару.

178

Было высказано предположение, что плакальщица над телом Беовульфа – его вдова. Но странно, что о ней ничего не говорилось раньше. Гораздо более вероятно, что Беовульф был одинок. Хотя поэт вплел его жизнь в общую канву событий, Беовульф не столько участвует в них, сколько идет рядом. Правда, он сопровождает Хигелака в поход к франкам и даже убивает Дагхревна, но, в общем, делает там лишь то, что мог бы сделать любой верный дружинник. Его главные враги – фантастические чудовища. Он не участвует в шведско-гаутских войнах и не пытается отомстить за Хардреда, а послать людей на помощь Эадгильсу мог кто угодно. Правда, он занял гаутский престол, но гауты были впоследствии побеждены шведами (как и предвидел глашатай), и Хардред, на котором закончилась династия Хредлиагов, вполне мог быть последним независимым гаутским конунгом, и полвека правления Беовульфа – наверно, сказочное, а не реальное время. Поэт избегает сказать о Беовульфе что-нибудь определенное, чтобы не слишком явно сталкивать вымышленного героя с реальными людьми, известными слушателям. К тому же у него нет детей и его имя не аллитерирует с именем отца (последнее не абсолютно обязательно, но обычно). Вернее будет предположить, что его оплакивает безымянная женщина.

179

Поэма кончается на мягкой ноте похвалы и восхищения. Среди качеств Беовульфа не названы те, которые ассоциируются с великим героем; те, что названы, подходят скорее для мудрого монарха, проникшегося идеями христианства, чем для человека типа Сигурда или Гунтера.