Александр Асов - Меч Сварога

Но ответил ей милый Лель:

— Лесом ты лети белой Лебедью, по двору иди серой Утицей, в терем залетай Соколицею!

И ещё пропел юный Лель деве красной:

— Твой высок терём растворён стоит. А твой батюшка за столом сидит. Он тебя будет строго спрашивать: «Где же ты была, дочь любимая?» Отвечай ты так родну батюшке: «Я летела в лесу белой Лебедью, по двору я шла серой Утицей, залетала в дом Соколицею!» И простит тебя твой отец!

Возвратилась Снегурочка к батюшке, сделав всё, как Лель подсказал ей.

Но в печали великой промолвил ей Велес:

— Ой дочурка моя, Снегурочка милая! Не встречайся ты с сыном Лелюшки! Знай же, с матушкой его мы враждуем давно… Может быть, и сын был ею подослан, дабы отплатить за обидушки!

Но Снегурочка возразила отцу:

— Лель Сокольник меня не обидит! Со Снегуркою он и нежен, и ласков, как с голубкою голубок…

Ещё более опечалился Велес:

— Он обманет тебя, Снегурочка! Ты растаешь, как вешний снег, от любви сына Змея Огненного, жаркой страсти внука Сварога!

А тем временем Леля Свароговна всё ходила одна по палатам в тереме своём златоверхом. И катала по блюдцу волшебное яблочко:

— Ты катись-катись, золотое яблочко, да по блюдечку, по серебряному. Покажи мне: кто всех прелестней, кто прекрасней всех в поднебесье?

И показывало завсегда блюдце милой Леле: очи её голубые, как небо, щёчки её — яблочки наливные, и кожу её золотисто-нежную, и волосы белокурые-снежные… Своему отраженью улыбалася Леля, наряжалась и красовалася.

Вот и ныне вновь покатила богиня яблочко по блюдцу серебряному:

— Ты катись, золотое яблочко, да по блюдечку, по серебряному. Покажи мне: кто всех прелестней, кто прекрасней всех в поднебесье?

Но на просьбу ту вилы Лелюшки ныне блюдечко показало вдруг — образ Снегурки Морозовны. С нею рядом — Леля Сокольника.

И, увидевши ту картину, рассердилась-вспылила Лелюшка:

— Знать, решила дева Снегурочка стать на троне моём царицею? А в мужья взять юного Леля?

И тут в гневе она призвала верного служителя — лешего. И наказывала ему:

— Заведи Снегурочку в лес дремучий и оставь-ка там на мучение, зверю лютому на съедение!

Вот пошла в ту пору Снегурочка в лес со подружками погулять, ясным днём веселиться, в снежки поиграть… И аукалась там с подружками.

Да только вместо подружек вдруг аукаться стал с нею леший, дабы заманить в глушь лесную. Как завёл, явился пред нею и хотел её повязать. Но Снегурочка бросилась в ноги, стала плакать и умолять:

— Ах ты милый мой, добрый леший! Пожалей ты меня немножко, не вяжи ты мне руки-ножки, не бросай меня на мученье, зверю лютому на съеденье…

И тогда пожалел её леший и не стал ей ноженьки связывать.

— Убегай же скорее, Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка! Ибо Леля тебя не любит, коли сыщет тебя среди леса — в тот же час тебя и погубит!

Побежала тогда Снегурочка, пробиралася она по долам широким, и блуждала она по горам высоким.

И тут вдруг впереди увидела свет. Перед нею лес расступился, а за ней сомкнулся стеною. И узрела она: вот средь тёмного леса там стоит избушка чудесная и приманивает огнями…

И зашла она внутрь, оглянулася, и увиденному улыбнулася. Ведь в избушке сей всё было крохотным, будто здесь жили дети малые. Столики, скамеечки низкие, полочки и детские стульчики. И посуда тоже как детская, семь тарелочек, рядом семь ложечек, рядом чашечек тоже семь…

И садилась Снегурка за столик. И поужинала немножко. А потом захотелось ей спать-почивать. Отворивши дверцу, она вошла во уютную малую спаленку. И легла поперёк постелей.

Тут и возвратились хозяева. Были это семь горных альвов, рудокопов в Чудских горах. Они днём в горах промышляли, добывая злато и серебро, выбивая из скал драгоценные камни.

Первого из них звали — Понедельник: был забавник он и бездельник. И других так же звали, как дни недели. Так, был Вторник — суровым воякой, шалопаем и забиякой. Был Среда из всех самым умным. А Четверг — тот был самым шумным. Пятница — беспечным и нежным, а Суббота — самым прилежным. А седьмой, Воскресенье, — был заводилой и средь них считался верзилой, ибо мог перепрыгнуть кошку, если разбежится немножко…

Оглядевшись, они испугались: всё в их доме стало не так, как всегда…

— Кто на стуле моём сидел? Кто без спросу здесь пил и ел? Со стола кто ложечки брал? И постелюшки наши помял?

Тут в спальне они узрели Снегурочку, что заснула на их постелях. Осветили свечками гостью… И Снегурка проснулась, глаза разомкнула.

И спросили гостью хозяева:

— Как же звать тебя, красна девица?

— Называют меня Снегуркой, Велеса и Вилы дочуркой.

Тут Снегурочка рассказала, как бежала она от разгневанной Лели. А потом — как она, заблудившись в лесу, очутилася в их избушке.

И тогда рудокопы решили помочь, приютить Велесову дочь — поселили в избушке на лесной опушке.

И с тех пор каждый день, когда уходили рудокопы в рудник на работу, говорили они Снегурке:

— Берегись, Снегурочка, Лели! Крепко двери все закрывай, никого в избу не пускай!..

А в ту пору Леля Свароговна по своим палатам прохаживалась. И брала она волшебное блюдце. Как по блюдцу катала яблочко, так выспрашивала его:

— Ты катись, золотое яблочко, да по блюдечку по серебряному. Покажи мне: кто всех прелестней, кто прекрасней всех в поднебесье?

Снова волшебное блюдечко показало богине Леле — прекрасную деву Снегурочку за семью горами, за семью лесами…

И богиня Леля вновь взлютовалась. И от гнева растеряла всю красоту, обернулася безобразной колдуньей, подлинной владычицей Нави. Ведь она, став женою Волха, заняла и трон Пераскеи-змеи… Обрела также лик — Хельи Навской!

И пошла тогда Хелья-юда в образе лютой колдуньи в Чёрный бор, во лесные дебри. Рыла злые она коренья и готовила зелье лютое. И сливала она то зельюшко, лютую отраву сердечную, в кубок Вия, увитый змеями.

А затем, опустив во кубок сей яблочко, отравила также его.

После же явилася Хелья, будто нищенка-побирушка, у избушки в Чудских горах. Стала она прогуливаться с яблочком златым у окошечка.

— Продаю золотые яблоки! — зазывала Хелья хозяюшку. — А кто съест волшебное яблочко, обретёт тот вечную молодость!

И тогда принимала Снегурочка яблочко. Только чуть его откусила, тотчас же на землю упала. И уже она не дышала.

Рассмеялася Хелья грозно:

— Да!.. Кто съест волшебное яблочко — не состарится тот вовеки!

И вот к вечеру рудокопы вернулись. Только видят они: на земле Снегурка…

И тогда опечалились альвы чудские, зарыдали над телом Снегурочки.

Но никак не могли рудокопы предать тело гостьи земле, ибо та лежала, как будто во сне… И сработали рудокопы гроб из горного хрусталя. Цепи золотые сковали. И так тело спящей красавицы в гроб хрустальный они покладали.

А затем унесли его ко Залесью, ко Ярилиной той горе, к усыпальнице бога весеннего. Там Ярилушка до весны почивал. Может, там и она проснётся?

Скрыли гроб они во пещере. И повесили на златых цепях, укрепив его на столбах.

И на той горе рудокопы посадили вишневый сад: дабы раннею весной вишни расцветали, будто снегом — лепестками гору покрывали. И потёк из слёз ручей из горы печальной сей…

А в то самое время юный Лель всё ходил по Белому Свету. И повсюду искал Снегурку. Он искал её по лесам, и искал её по полям. Забирался в крутые горы и бродил по берегу моря.

И вот обратился он к Красному Солнцу:

— Ай ты, батюшка Солнце Красное! Днём ты землю всю освещаешь и весь Белый Свет озираешь! Ты не знаешь ли, где Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка?

Солнце-батюшка отвечал:

— Я доселе Снегурочки не видал. Может, Месяц Снегурочку встретил, тёмной ночью её приметил?

Лель воззвал тогда к Ясну Месяцу:

— Ай ты, батюшка Ясный Месяц! Ночью землю ты освещаешь, весь подлунный мир озираешь! Ты не знаешь ли, где Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка?

Месяц-батюшка так ему отвечал:

— Нет, Снегурочки я ещё не видал. Может, Ветер, мой братец, Снегурочку встретил, на дорожке её где приметил?

И тогда отправился Лель Сокольник ко Стрибогу, богу ветров:

— Ай ты, батюшка Ветер буйный! Овеваешь ты каждый камень, и листочек, и стебелёк… Не встречал ли ты где Снегурочку, Велеса и Вилы дочурочку?

Ветер-батюшка отвечал:

— За Великою Pa-рекою, да за реченькою Окою, там где Клязьма течёт у могилы-ховца, есть пещера в горе — усыпальница. И в пещерушке той печальной, овевал я сам гроб хрустальный… А во гробе том спит Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка.

И тут Финиста сын, Лель Сокольник, взвился к небесам Ясным Соколом. И помчался на крыльях ветров над лесами дремучими и топями зыбучими.

И нашёл он в Волжском Залесье ту пещеру печальную с гробом хрустальным.