Ольга Петерсон - Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

Слух об этом тайном совете дошел и до королевы, и она сильно испугалась, заподозрив коварный замысел. Тогда начертала она руны, которыми предупреждала Гуннара об опасности, и, взяв золотое кольцо, прикрепила к нему волчий волос и поручила королевским послам передать это ее братьям; но старший посол дорогою подделал руны так, чтобы можно было думать, что Гудрунь уговаривала братьев на поездку.

Гуннар принял послов радушно, приказал в их честь разложить большие костры и усадил их с собою за стол. За столом они передали ему приглашение короля Атли.

— Король Атли, — сказали они, — приглашает вас к себе и обещает дать вам множество шлемов и щитов, мечей и бронь, золота и платья, людей и лошадей и вдобавок еще много земель и угодий.

Подивились братья и стали обсуждать между собою, принять ли им это приглашение.

— Положим, он предлагает нам большие земли, — говорил Гуннар, — но все наследие Фафнира принадлежит теперь нам, и ни у кого нет столько золота, сколько у нас.

— И меня тоже удивляет его предложение, — заметил брат. — Это так на него непохоже. Разумеется, неблагоразумно было бы ехать к нему! К тому же мне показалось как–то странно, что в числе драгоценностей, присланных нам королем Атли, есть кольцо, перевязанное волчьим волосом: может быть, Гудрунь думает, что он смотрит на нас глазом волка, и прислала кольцо, чтобы предупредить нас.

Тогда показал им посол руны, присланные будто бы Гудрунью. Большинство воинов уже разошлось, и за столом оставались только два брата да еще несколько человек. Жены братьев, обе очень разумные и красивые женщины, подносили им вино и пиво.

Когда короли совсем уже захмелели, посол стал снова уговаривать их:

— Король Атли становится стар для того, чтобы самому защищать свое царство; сыновья же его еще малые дети, потому–то и хочется ему залучить вас к себе, чтобы иметь в вас надежных помощников и поручить вам править его царством.

Братья не могли уже ясно соображать; предложение показалось им теперь очень лестным; к тому же не могли они идти и против своей судьбы и в конце концов обещали приехать.

Когда все улеглись спать, Костбера, жена младшего из братьев, принялась рассматривать руны и скоро разглядела, что они были подделаны, и, несмотря на это, ухитрилась–таки разгадать то, что было вырезано сначала. Тогда разбудила она своего мужа и сказала:

— Ты собираешься уехать из дома, но это неблагоразумно. Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что сестра приглашает тебя: я прочитала руны и поняла, что тут дело идет о вашей гибели, и, вероятно, кто–нибудь другой из вероломства подделал их. Теперь послушай еще, какой сон приснился мне: мне казалось, будто сюда ворвался бурный поток и поломал здесь все балки.

— Вы, женщины, часто замышляете злое, — отвечал ей муж, — я же ничего ни против кого не имею и думаю, что Атли примет нас хорошо.

— Еще снилось мне, будто ворвался сюда другой поток; страшно бушевал он здесь, поломал балки и сшиб с ног обоих вас, братьев. Уж этот сон должен же что–нибудь означать.

— Река, что приснилась тебе, вероятно, обозначает хлебные поля, — отвечал он, — а когда идем мы полем, к ногам нашим осыпается с колосьев много усиков.

— Еще снилось мне, — продолжала она, — что загорелось покрывало на твоей постели и что огонь пробивался даже через крышу.

— Знаю я, что это значит, — отвечал он, — платье наше валяется здесь без призора и, вероятно, как–нибудь загорится.

— Еще снилось мне, будто ворвался сюда большой медведь, сломал почетную скамью, на которой всегда сидит король, и, подняв передние лапы, пошел на нас с таким угрожающим видом, что все мы страшно перепугались.

— Вероятно, надо ждать бури и непогоды, — отвечал ей муж, — белые медведи всегда снятся к непогоде.

— Орел, казалось мне, влетел к нам в зал и обрызгал всех нас кровью.

— Ну, это уж прямо к большой битве: орлы во сне всегда обозначают сечу. Но разве редко случается нам тешиться боем? Нет, король Атли не поступит с нами вероломно.

На том и кончился их разговор. Подобную же беседу вел и Гуннар со своею женою. И она тоже видела зловещие сны и всеми силами старалась отклонить его от поездки; но и Гуннар, как и брат его, ни за что не сдавался и упорно стоял на своем.

На другое утро все снова стали отговаривать братьев. Но они не послушались и с небольшою дружиною тронулись в путь, простившись однако же с остальными своими воинами, как перед смертью; и весь народ провожал их с плачем и рыданиями до самых кораблей.

— Великую же беду, должно быть, принесет нам твой приезд сюда, — сказал один из воинов старшему послу.

— Клянусь вам, что я говорю правду, — отвечал посол, — и пусть завладеют мной все злые духи, если только я лгу!

Видно, не страшно было ему накликать на себя злобных духов!

— Ну, так счастливый вам путь! — сказала Костбера.

Тут простились они и пошли на корабли.

С такою поспешностью и с такою силой принялись они грести, что у лодок поломались кили, а у весел рукоятки и уключины. Высадившись на берег, они даже не дали себе времени привязать свои корабли. Затем сели они на коней и долго ехали темным лесом. Когда же въехали они наконец в крепость и закрылись за ними крепостные ворота, сказал им посол:

— Ну, теперь подождите здесь, пока поищу я дерева, годного на то, чтобы приготовить вам виселицу. Заманчивы были слова мои, когда приглашал я вас сюда, но под этими словами таились коварство и обман.

— Не пытайся напугать нас, — отвечал ему младший брат, — и сам–то ты теперь не уйдешь от беды! — И с этими словами он нанес ему удар топором и уложил его на месте.

Тогда повернули они к королевскому дворцу, где Атли приводил в порядок свое войско, приготовляясь к битве.

Враги расположились так, что их разделяла одна только изгородь.

— Добро пожаловать к нам! — заговорил Атли, обращаясь к сыновьям короля Гиуки. — Отдайте же мне теперь все золото, принадлежавшее когда–то Сигурду и которое после его смерти должно было перейти к Гудруни.

— Никогда не получишь ты этого сокровища, — отвечал Гуннар, — а если завяжешь с нами битву, то найдешь в нас людей, которые дорого продадут свою жизнь.

Завязался отчаянный бой. Весть об этом дошла до Гудруни. Она вышла из замка и приветствовала приехавших, обнимала своих братьев и всеми силами старалась выразить им свою любовь. Это было последнее их свидание.

— Надеялась я, что удастся мне удержать вас от поездки сюда; но, видно, никому не избежать своей судьбы! Стоит ли мне пытаться помирить вас? — добавила она.

На это все решительно отвечали:

— Нет!

Когда увидала она, с каким ожесточением нападали на ее братьев, она надела свою броню, взяла меч и стала биться рядом со своими братьями: она бросалась вперед смелее любого из мужчин.

Было уже за полдень, а бой не прекращался. Много народу потерял король Атли, но все еще ободрял тех, кто уцелел, хотя сыновья Гиуки сильно теснили его, так что он принужден был укрыться в своем дворце. Но бой продолжался и тут с прежним ожесточением и многим еще стоил жизни. Наконец братья потеряли всех своих спутников и вдвоем бились против толпы врагов. Дело кончилось тем, что оба они были взяты в плен и порознь заключены в темницы.

Пошел тогда король Атли к Гуннару и стал допытываться у него, где лежат сокровища.

— Прежде чем сказать это, должен я видеть окровавленное сердце моего брата.

Приказал тогда Атли вырезать сердце у Гёгни, младшего сына короля Гиуки, и показал его Гуннару.

— Теперь только я один знаю, где схоронено золото! Слушай же, Атли, золото мое скорей достанется Рейну, чем попадет в руки гуннов!

Король Атли, видя, что ничего не добиться ему от Гуннара, приказал бросить его живого на съедение змеям.

Покончив с братьями, король Атли, гордый своею победой, обратился к Гудруни, уговаривая ее помириться с ним, обещая заплатить ей за смерть ее родных, и предлагал ей столько золота и драгоценных украшений, сколько она только пожелает.

— Никогда и ничем не вознаградить тебе меня за смерть моих братьев, и никогда уже не видать мне никакой отрады. Но теперь лишилась я последних моих родственников, и не осталось у меня другого господина, кроме тебя. А потому мне ничего больше не остается, как только попросить тебя созвать побольше гостей, чтобы отпраздновать тризну по моим братьям.

С этих пор стала она с ним гораздо ласковее и дружелюбнее, но только с виду, — в сердце же своем она затаила смертельную вражду. Наступил день тризны, которую Гудрунь праздновала по своим братьям, а король Атли по своим убитым воинам, и тризна эта праздновалась с большим великолепием и пышностью. Но Гудрунь ни о чем не могла думать, кроме своего горя и своей мести. У второго сына короля Гиуки, погибшего вместе с Гуннаром, остался сын по имени Нифлунг.