"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

Когда все чужеземные боги были изгнаны с берегов Реки, Королева Кейя велела построить у древнего Замка самый большой и красивый храм – и он с тех пор стоял тут, высокий, многоярусный и богато украшенный, Храм Девяти Богов. Фрисс всегда смущался, когда переступал порог главной залы – слишком велика и многолюдна она была, не поговоришь с богами спокойно…

Он проскользнул мимо стен, сияющих перламутром и янтарём, остановился перед статуей Реки-Праматери и шёпотом попросил не злиться. У алтаря Каримаса, бога земли, было слишком много народу, и Фрисс не решился их потревожить. Каримас на него не обидится…

Для ночлега Речник выбрал себе комнатку в одной из башен, в которой столкнулся с четырьмя кошками – но это и хорошо, поскольку никакого очага в комнате не было, а ночь не обещала быть жаркой. Пока было рано, и Фрисс, чтобы провести время без скуки, направился в Архивы, на предпоследний этаж храмовой башни.

Коридоры изнутри были украшены так же богато, как и главный зал – мозаикой из янтаря, перламутра и цветного стекла. Цериты светили ярко, а под ногами циновки были настланы в два слоя и проложены мелноком – нога тонула в них.

Как и ожидал Фрисс, Хранитель Архивов снова сменился – они тут подолгу не задерживались, эти несчастные маги, внезапно утратившие силу. Либо чародейская мощь к ним возвращалась, либо они смирялись со своей судьбой и покидали Замок навеки. Сейчас за столом сидел гвел, намного старше Фрисса, с раскраской на лице и руках, даже для гвела слишком яркой и сложной.

- Я Алатикс, - назвал он своё имя после обмена ритуальными фразами. – Что найти для тебя?

- Что-нибудь о семьях с участка Фейр… точнее – о семье Скенесов, - Фрисс опустился на скамью, ожидая, пока Алатикс найдёт нужный свиток. Здесь была полка с книгами, написанными на листьях Улдаса, светлом велате и пергаменте. Но это лишь крохотная часть архивов…

Хранитель вернулся, и не с пустыми руками.

- Посмотри на это. Перепись населения – десять и девять Великих Циклов назад, также последняя – прошлогодняя… Это сообщение Речника. Смотри по порядку.

Алатикс занялся своими делами и не обращал внимания на Фрисса. А Речник углубился в книги и понял, что Эмму Фирлисову не подвело чутьё.

В первой переписи упоминались Скенесы – семейство из двадцати человек, мирные жители с участка «Флан». Тут же сообщалось, что братья Скенесы, Хельтин и Лорсис, держат кузницу и куют нехитрое оружие для тех, кто приносит им своё железо или бронзу.

Фрисс хмыкнул – выходило, что кузнечным промыслом семейство занимается давно, а вот в Фейр перебралось совсем недавно. Может быть, Сигюн или Айому даже говорили об этом, да Фриссгейн тогда не взял в голову.

Он придвинул к себе второй лист – сообщение Речника Найгиса с участка «Флан» - и снова хмыкнул. «Да, у Эммы хорошее чутьё…»

Найгис сообщал, что ему теперь известна причина нескольких смертей вокруг «Флана»: Хельтин Скенес собирает металл, выброшенный сарматами, делает из него орудия и продаёт в неближних окрестностях – там, где о происхождении металла не спрашивают. И на том же листе Найгис писал, как поступил с преступными братьями – Хельтин и Лорсис были «выселены в мешке» - каждого из них завязали в мешок с дырками для воздуха и отвезли на другой участок, под страхом смерти запретив возвращаться. Лорсиса отправили на Остров Рени, а Хельтина – в Ладин-Кем.

В Ладин-Кеме Хельтин, как видно, не ужился – вторая перепись нашла его в Фейре. С ним была жена, Алина Деси из Ладин-Кема, и двое сыновей - Сьютар и Гемонт. Он был кузнецом на участке.

«Вот оно что…» - ухмыльнулся Речник, отложив свитки. «А с виду не скажешь…»

- Спасибо тебе, Хранитель, - Речник поднялся из-за стола. – Забери эти свитки… А ты можешь сказать что-нибудь о Нильгеке, который смотрит за драконами?

Он намеренно не сказал «о маге Нильгеке», но глаза Алатикса всё равно вспыхнули болью.

- Что тебе до него, Речник?

- Просто хотелось узнать, откуда он. Что-то он похож на Некроманта… - усмехнулся Фрисс.

Алатикс нахмурился.

- Астанен не выспрашивал, откуда он. Он умеет ладить с драконами, и даже лучше, чем Аквиен. Сорок кун в месяц ему платят, и он их отрабатывает. Займись теперь своим делом, Речник – а лучше иди спать!

С вечера Фрисс долго не мог уснуть, ходил по комнате, беспокоя кошек, и задумчиво смотрел в окно. И к утру он собрался с духом. Задуманное выглядело нелепым, но не более, чем полёт в Змеиные Норы или поиск потерянной станции.

Морнкхо без лишних вопросов нашёл для него в меру сухой ирхек и свежайшую рыбу, которую положил в плотно завязанный сосуд. На причале Фрисс с удивлением обнаружил, что служители принесли на его корабль сухую траву и дрова – это был знак немалого уважения! Бесплатное топливо полагалось Речникам, но чтобы донесли до корабля, да ещё по своей воле?!

Солнце ещё не поднялось высоко, а корабль уже достиг Огненной Кручи. Людей на берегу не оказалось, и Фрисс вбил в обрыв якорь-шип, а потом привязал хиндиксу к истёртому и замшелому каменному кольцу.

В стене обрыва зияла дыра с осыпающимися краями – бывшая пещера жреца или пристанище для паломников. Можно было войти, но Фрисс не решился. Многих таких жрецов, как знал Речник из обрывков легенд, убили прямо у храмов или в их домах - ни к чему искать и тревожить останки…

Стены храма обрушились кусками, но крыша пока держалась. На камне вырос Кенрилл, и у входа лежали его розовые лепестки. Уцелели обелиски у ворот храма, но самих дверей давно уже не было. Когда-то тут горели яркие цериты, путеводные огни…

Само место не пахло кровью или смертью. Здесь было тихо, спокойно, и Фрисс оставил тревогу и шагнул в прохладный полумрак.

Свет сочился сквозь дыры в стенах, озаряя слой пыли и грязи, покрывающий каждый предмет. Речник нашёл потрескавшиеся цериты-светильники и тщательно вытер их. Они замерцали – тускло и неуверенно. У дальней стены на возвышении стояла статуя из обожжённой глины, покрытой тонким стеклом. Огненно-рыжий глиняный кот смотрел на пришельца тёмными глазами – не то гранёными стекляшками, не то церитами. Статуя почти не запылилась, что немного ободрило Речника. «Что-то тут ещё живёт…»

- Силы и славы тебе, Аойген. Ты ещё здесь? Подожди, я приберусь немного.

Он соорудил метёлку из пучка травы и погнал пыль к выходу, невзирая на её попытки взлететь к потолку. Сквозь клубы пыли было плохо видно, и тем не менее – с каждым взмахом метлы светильники горели ярче, а статуя Аойгена блестела отчётливее.

Фрисс долго воевал с пылью и сором, пока не привёл развалины в почти жилой вид. Уже можно было разглядеть руны на полу и переплетения узоров из перламутра и мозаики на стенах. Глаза Аойгена оказались церитами красивейшего изумрудного цвета, и статуя всё больше напоминала живое существо, только притаившееся до срока.

- Другое дело! – Речник усмехнулся. – Нехорошо, что всё в таком запустении. Я буду приходить сюда и навещать тебя.

Он положил рыбину на небольшой алтарь.

- В другой раз я поищу ещё что-нибудь. Пока что мне не по силам отстроить твой храм. Но я тебя не оставлю.

Фриссу показалось, что Аойген услышал его. Во всяком случае, свет как-то странно отразился в его глазах. Но Речник не был жрецом и не мог наверняка истолковать этот знак. Он пошёл к выходу – и услышал голоса.

- Говорят тебе, глаза этой кошки - огромные изумруды! Я уверен, что жрецы не успели всё вывезти. Никто не рылся здесь после них. Будет что сложить в кошель!

- Ну ты и скажешь. Хорошо, если там осталось несколько аметистов и перламутровые пластины. Хотя десять кун – тоже деньги…

- Ты прихватил, чем отковыривать камни?

- Я ничего не забываю, - фыркнул невидимка. - Поэтому мне полагается большая доля.

- Хэ! Это был мой замысел. Большая доля достанется мне.

- Большая доля пинков и затрещин?

Фрисс нахмурился. «Этого ещё не хватало! Речник Алекс и Речник Оласт. Что они тут забыли? Придётся мне задержаться…»

- А цериты?