Нестандартный ход 2. Реванш (СИ) - De Ojos Verdes

— Что-то не так? — оба поворачиваются на вопрос подошедшего Алекса.

Дашков пренебрежительно сканирует её собеседника и обращается к Элизе:

— Пойдем, довезу тебя в целостности и сохранности, а то ошиваются тут всякие…

Наверное, Владу как раз был нужен повод спустить пар. Никак иначе она не могла объяснить его поступок. Кулак мужчины пролетел перед ней так стремительно, что девушка и отреагировать не успела. Как и Лёша, который качнулся, получив мощный удар в лицо.

— Бл*ть, ну откуда вы, дикари, беретесь, а? — Дашков быстро пришел в себя и не стал затягивать с ответом, продолжив потасовку.

Вокруг них тут же образовалась небольшая толпа, через которую прорывалась моментально отреагировавшая охрана. Драчунов разняли, оттащив в разные углы. Естественно, Алекса тут же отпустили — его знали. Он отряхнул пиджак и выудил платок, который прижал к пострадавшему носу.

Элиза была так ошеломлена, что не могла подобрать слов. Хлопала ресницами, переводя взгляд с одного на другого.

Пока неожиданно на помощь брату не подоспел Рома. Влада вручили ему после заверений, что тот больше не станет буянить. Он отвел его к ближайшей скамье, а Лена с завидным рвением помчалась за водой.

— Одни проблемы от этих Разумовских, — пробурчал Алекс искаженным из-за закрытых ноздрей голосом, но в глазах светилось удивление от факта родства мужчин.

Судя по тому, что ткань уже насквозь пропиталась кровью, травма была серьезнее, чем казалось. И это беспокоило девушку, считающую, что тоже причастна к потасовке.

— Лёш, тебе нужно в травмпункт. — Пустяк, в этом нет необходимости, просто надо приложить холодное. У меня всегда так, какие-то неполадки с сосудами... — До моего дома ехать всего ничего. Я могу оказать первую медицинскую помощь, только дай мне пару минут? — Заметано, жду в машине.

Дашков скрылся за углом в направлении парковки.

Элиза вздохнула и твердо прошагала к Владу. Стоит сразу поставить точку в этой теме, чтобы он перестал думать, будто ей по душе его мучить.

— Оставьте нас, пожалуйста, наедине, — обратилась к остальным.

Рома даже не взглянул в ее сторону, почти сразу взял свою помощницу за локоть и повел за собой. На душе заскребли кошки от такого демонстративного игнора. И снова его руки на другой женщине... На этой женщине!..

Девушка на несколько секунд прикрыла веки в поисках успокоения. Потом резко раскрыла глаза и села рядом с зачинщиком. Который выглядел крайне удручающе.

— Послушай, мне больно видеть тебя в таком состоянии. Но не пытайся больше. Смирись. Как смирилась она. Лилит просила не сообщать тебе свое местоположение, и я не имею права делать ей наперекор. Ты же понимаешь?

Мужчина молчал, продолжая смотреть в одну точку и не обращая внимания на сочащуюся из губы кровь. Хотя и был снабжен салфетками и водой.

— Как же мы все любим усложнять себе жизнь, Господи, — Элиза потерла виски, не зная, какие подобрать слова, — ведь можно поговорить, выяснить по-хорошему. Нет, всегда идем тернистыми путями. И, может, дело как раз в неумении говорить? Даже когда присутствует необъятное желание. В обыкновенном неумении говорить. Проявить свои настоящие чувства и открыться, боясь стать еще более уязвимым. Правда?

Он не спешил отвечать. Злился на нее, но признавал, что выяснить то, за чем приехал, шансов нет.

— Влад, я не умнее никого из вас. Даже где-то глупее — однозначно. И ни разу тебе не советчик. Но я очень прошу, не трогай ее сейчас. Не береди и без того глубокие раны. И будь уверен, что, если бы Лилит хотела, она бы сама пошла на контакт. Помочь тебе в этом вопросе я не смогу.

И добавить нечего. Наверное, и этого было много.

Она оставила его одного и вернулась к Дашкову. Спасибо ему за сообразительность, он не трогал ее всю дорогу, пусть та и была короткой, и заговорил только в квартире:

— Ух, ты... нехило. С каких пор рядовые юристы имеют шикарные квартиры в престижных районах?

— У меня состоятельный любовник, — вроде и шутка, но звучит двояко и с долей правды.

Пока Алекс осматривал яркую модную гостиную, Элиза сходила за льдом. Приложила холодный пакет к опухшему носу и забрала грязный платок, вручив чистый бумажный.

— Это квартира подруги, я присматриваю по ее просьбе. Помнишь Асю? — Дизайнера? — Да. Перед моим приездом ее соседку ограбили, она очень переживала, попросила пока пожить здесь. — Теперь понятно... почему обстановка такая... — Своеобразная? — подсказала со смешком. — Ну, как говорится, Ася — художник, она так видит.

Мужчина красноречиво хмыкнул.

— Лёш, спасибо, что заступился, несмотря на то, что в этом действительно не было необходимости, и жаль, что пострадал...

— Брось. Лучше компенсируй мой моральный ущерб аморальным способом... — ее брови взметнулись вверх, а он попытался улыбнуться, но тут же поморщился от боли. — Я про чревоугодие, а не прелюбодеяние, Элиза. Накорми, будь человеком, я в обед успел только кофе выпить, а после стресса, организм обострил чувство голода. Если не поем, сдохну где-нибудь по пути.

— Но у меня нет ничего готового, — пробормотала растерянно. — Кроме куриного бульона. Я бы предложила сварить суп на скорую руку, но вряд ли ты...

— С ума сошла? — перебил Дашков. — Конечно, буду! Да мне сто лет никто не готовил горячее. Как герой я согласен на такое поощрение всеми сохранными конечностями.

— Герой! — фыркнула девушка. — Ладно. Пойдем, герой...

Они обсуждали незначительные темы, пока Элиза колдовала у плиты. Девушка в двух словах обрисовала и ситуацию с Владом, немало удивив собеседника информацией о том, что еще одна сестра связалась с еще одним Разумовским. К счастью, развивать это направление не стал, а когда пространство окрасилось вкусными ароматами, Алекс вдруг заявил с восторгом:

— Ты уникальная! — Нет, я обычная. Умение готовить — не подвиг. Не преувеличивай. — Дело же не только в этом. В моем окружении нет женщин, в которых сочетается столько всего: ум, красота, хозяйственность, острый интеллект. — Так чья вина? Ты сам выбираешь такое окружение. — А что делать, если лучших уже разобрали, — лукаво ухмыльнулся в ответ. — Не понимаю, как он тебя отпустил... — Невозможно удержать человека, который хочет уйти, — парировала прагматично, пытаясь не выдать своей горечи. Но мужчина каким-то образом уловил скрытую суть: — А ты хотела уйти? — Мне не нравится русло этого разговора. — Вот и я говорю... идиот, — настаивает на своем, — почему ты не даешь мне шанса? Чем Разумовский лучше? У меня и морда круче, и характер, и денег не меньше.

Она не смогла сдержать смеха. Несмотря на матерость, Алекс обладал каплей детской непосредственности.

— Если бы всё решалось мордой и кошельком, ты оприходовал бы меня еще во Франции. Давай прекратим. Так тебе налить суп?..

Последовал театральный смиренный кивок.

И снова девушка рассмеялась.

Этот человек всегда действовал на нее положительно. Начиная со дня знакомства на одной из закрытых вечеринок в Лионе, где случайно набрел на нее в отдаленной комнатушке. Дашков явно искал спокойное место для важного телефонного звонка по работе в праздничной суете вокруг себя и даже поначалу не заметил сидящую в углу с книгой девушку. Но когда закончил и оглянулся, был изрядно шокирован. Осторожно подошел и присел на корточки, прочитав название:

— «Гражданское право. Практикум по особенной части».

Помолчал секунд десять.

А потом ткнул указательным пальцем ей в щеку, прошептав:

— Ты настоящая?..

Его восторженно-изумленная реакция была до того абсурдной, что она прыснула.

Между ними завязалась шутливая беседа, в ходе которой Алекс пытливо выяснил, какого черта русскоязычная эскортница изучает право в разгар веселья, и вот с тех пор у них и возникла ненавязчивая симпатия, переросшая в дружбу.

Это было очередное светское мероприятие для избранных, где толстосумов сопровождали подобные Элизе девочки, нанятые агентством-организатором. Их подбирали по внешним данным прямиком с показов, где начинающие модели делали первые шаги к успеху. Но сама девушка в эту теневую нишу модельного бизнеса попала из-за упрямства. Ее туда пристроила Ася через своих знакомых, когда Элиза наотрез отказалась избавляться от шрама, тем самым заработав себе «красную карточку» на подиуме. Ведь нельзя нести красоту в массы, обладая физическим изъяном. А этот изъян ей был дорог, хоть и делал ее странной в глазах окружающих.