Искра божья - Глазырина Елена

От посетителей в «Последнем ужине» как всегда не было отбоя. Все горизонтальные поверхности в пределах траттории занимала говорливая студенческая братия. Пышные наряды соседствовали с предельно скромными; чёрные волосы и смуглая кожа уроженцев юга смешивались с мерцающими на солнце золотистыми локонами и болезненной бледностью северян; толстые сидели рядом с тощими; низкие с высокими, и над всем этим пёстрым морем витали аппетитные запахи жерменской стряпни.

Именно в это озарённое светом познания и некоторой бесшабашной распутности общество и привёл де Брамини сеньора де Грассо. Махнув рукой кому-то из знакомых учеников в чёрно-зелёных куртках, загодя занявших для него место, Пьетро потащил юношу к столику воспитанников маэстро Фиоре. Поприветствовав вновь прибывших кивками, фехтовальщики потеснились, давая место Пьетро с Джулиано. Вскоре к столику подошла миловидная подавальщица, неся всей компании новые кружки, истекающие шапками белой пены.

— Что это за дрянь? — поинтересовался де Грассо, с подозрением принюхиваясь к странному напитку.

— Попробуй, тебе понравится! — панибратски приобняв его за плечи, воскликнул Пьетро. — Смотри, сеньор де Ори вполне оценил сей божественный нектар.

Де Брамини указал рукой на человека, сидевшего с краю веранды в окружении дюжины пустых кружек и счастливо улыбающегося куда-то в пустоту.

Джулиано глотнул на пробу густую жижу цвета застарелой мочи с запахом горелой корки и чего-то кислого, поморщился и отставил кружку в сторону. Человеку, привыкшему с детства к сладкому мускату с отцовских виноградников — пусть и не самому лучшему в Конте, напиток славной Жермении не лез в горло.

— Есть деньги? — спросил де Брамини у Джулиано.

— Немного, — юноша неуверенно потянулся к тощему кошельку.

— Отлично! — привлекая внимание собравшихся, Пьетро стукнул несколько раз пустой кружкой по залитой пивом столешнице. — Сеньоры, де Грассо нас сегодня угощает!

Радостные крики учеников де Либерти были ему ответом. Джулиано поморщился, как от зубной боли, но промолчал. Ему не хотелось прослыть скопидомом[46] в компании тех, с кем он собирался провести ближайшие несколько лет.

Девушка в белом переднике мгновенно появилась рядом с Пьетро, словно призрак, материализовавшийся из горячего кухонного воздуха. Де Брамини заказал сыра со свежими пресными лепёшками и сырых яиц.

— Смотри, — Пьетро указал коротким пальцем на шумную компанию в одинаковых чёрно-жёлтых дублетах, — это ученики маэстро Готфрида Майнера. Пять лет назад его воспитанник стал чемпионом Конта.

— Который из них? — поинтересовался Джулиано, жадно всматриваясь в незнакомые фигуры.

— Сеньор Бенедикт давно кормит рыб в Тибре или гниёт в катакомбах Августина, — де Брамини сделал большой глоток из кружки и довольно улыбнулся. — Это случилось перед очередными играми. В день соревнований он просто исчез, и Лихтер стал чемпионом. Все считают, что без Джованни Боргезе то дело не обошлось. Так что постарайся держаться подальше от этого высокородного ублюдка.

Джулиано неопределённо хмыкнул и занялся сыром.

— Вот эти молодчики, — Пьетро кивнул головой в сторону группы мужчин в пёстрых нарядах, больше походивших на сборище тропических птиц, — состоят в школе маэстро Дестраза. Опасные типы, хоть и одеваются как попугаи. Всегда забирают вторые места. Случается, и до первых дотягивают, но не в абсолютной категории. Там бесспорное лидерство за Лихтером. Выходцы из Дестраза часто нанимаются понтификом в личную охрану — Последний Легион. Скучная, но уважаемая и хлебная должность. Подумай на досуге над карьерой гвардейца. Лично я бы не отказался всю жизнь провести в почётных караулах и маршах.

— А откуда эти смазливые безусые юнцы в бирюзовом и белом, что щебечут как асиманский гарем? — спросил де Грассо.

— Это Обиньи, — Пьетро утопил смешок в пивной пене, — и я бы настоятельно не советовал говорить этим сеньоритам в лицо то, что ты мне сейчас сказал. Да, они стригутся почти налысо и носят мужское платье — одно это уже вызов всему нашему закостенелому обществу и отдельный повод для пристального внимания Псов господних. Но, поверь мне, Луиза де Обиньи не берёт к себе кого попало, любая из девчонок уложит тебя на обе лопатки. Если маэстро Фиоре кажется тебе извергом, то на фоне сеньоры Обиньи он чистый ангел. По городу ходит слушок, — де Брамини понизил голос, — что сеньора Луиза полностью отвергает любую защиту во время тренировок, заставляя девушек сражаться чуть ли не голышом.

— Хотелось бы на это взглянуть, — Джулиано отёр пену с густых усов.

— Я бы тоже не отказался, — подмигнул ему Пьетро.

Чей-то высокий тенор затянул весёлый студенческий гимн и его подхватило большинство подгулявших юношей:

Родился ты: танцуй и пой;

Дороги все открыты.

Наступит лето за весной,

Трава раздвинет плиты.

С улыбкой каждый день встречай,

Кути напропалую!

Не унести с собою в рай,

За крышку гробовую

Ни славы ветреной, ни благ —

Всё обратится прахом.

Отдай последний свой медяк —

Пропьём его с размахом!

Поднимем кружки за друзей,

ЗаAlma mater — viva!

За юных дев, что всех милей,

Профессоров и пиво!

Поднимем раз, потом другой;

Пусть сгинут все печали!

Не страшен нам и чёрт кривой,

Мы все зачёты сдали!

Пусть процветает наш союз —

Студенческое братство!

Крепчай с годами сила уз —

Бесценное богатство.

Пусть знанья свет горит всегда:

От века и до века!

Мани сквозь тернии звезда

К познаньям человека!

Ещё не отзвенели в воздухе последние строки гимна, а к столику учеников де Либерти пружинистой походкой направился Джованни с дюжиной хмурых воспитанников Лихтера.

— Здор-рова, Пьетро! — приветствовал де Брамини чемпион маэстро Йоханеса.

— И тебе не хворать, Джованни, — воспитанник де Либерти встретил соперника хитрой улыбкой.

— Как насчёт маленького сор-ревнования? — поинтересовался чемпион, скрещивая крепкие руки на груди.

— Говори, — Пьетро сощурился, прихлёбывая мелкими глотками душистый напиток.

— Мы с тобой пьём и после каждой выпитой кр-ружки, не повторяясь, оскор-рбляем чужую школу. Тот, кто в свою очер-редь не сможет выдать связное оскор-рбление, считается проигр-равшим и платит за выпивку.

— Годится, — согласился де Брамини. — Де Грассо, дай монетку. Если решка — я начинаю, если орёл — Джованни.

Джулиано быстро выудил слегка погнутый рамес из кошелька и передал его Пьетро. Жестом заправского шулера де Брамини отправил медяк в полёт с ногтя большого пальца, ловко поймал его и шлёпнул с размаху о стол.

Орёл. Ученики маэстро Лихтера разразились радостными криками. Джованни поморщился, не разделяя их энтузиазма.

Разговоры в таверне смолкли, всё внимание завсегдатаев сосредоточилось на старых соперниках. Монетка волшебным образом растаяла в пальцах Пьетро. Джованни заказал бутылку мальвазии и два стаканчика по четверти пинты[47] каждый. Чемпион налил себе, выпил и закусил жёлтым сыром с тарелки, стоявшей на столе учеников сеньора де Либерти.

— Твой маэстро годится только на то, чтобы р-разводить цветочки. Должность главного садовника в парке Ликкула его заждалась, — выдал Джованни, лёгкими наклонами разминая шею.

Ученики школы Лихтера поддержали его одобрительным воем. Сторонники де Либерти нахмурились.

Пьетро не спеша опрокинул бутылку над стопкой; понаблюдал, как янтарная, чуть маслянистая струя наполняет глиняный сосуд; поднял стопку, закрутил в ней маленький водоворот и опрокинул в себя.