Народы России: мифы и легенды - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Мити, краску из ольховой коры подай!

Дала ему. Вылил он в море краску из ольховой коры, и все морские звери погибли. Один Таятхыт остался.

Опять отправился Таятхыт зверей на помощь звать, пришел в тундру. Всех червей созвал, черных червяков, гусениц, личинок, дождевых червей. Поползли к Куйкынняку.

Проснулась утром семья Куйкынняку — вся земля червями покрыта.

— Живо, Мити, подай лыжи, подбитые оленьей шкурой!

Мити подала лыжи, Куйкынняку их надел. Прокатился несколько раз — всех червей подавил. Опять волк один остался. Крикнул ему Куйкынняку:

— Не смей таскаться ко мне! Убью и тебя!

Что ж, пошел волк домой. Волчью шкуру снаружи повесил. Всю зиму шкура висела. Потом снял ее, понес к Куйкынняку.

— Здравствуй, брат! Где мне волчью шкуру потрясти?

Всю ее снегом запорошило.

— Прямо над входной дырой и тряси.

Начал отрясать снег. «Ну, — подумал, — довольно. Наверное, всех засыпал».

Заглянул внутрь, а там ничего, все живы. Только на полу горка снега лежит.

— Эх, неудача!

Пошел волк домой. А Куйкынняку свою воронью одежду вынес, снаружи повесил.

Одну ночь она провисела, на другой день снял, в волчий поселок понес.

— Привет, брат! Где мне мою воронью кухлянку[21]! отрясти?

— Да тут вот и отрясай над входной дырой.

Тряхнул один раз — вся землянка снегом наполнилась. Все волки и погибли. А Куйкынняку домой вернулся.

Пастух и медведь

Заблудился пастух в пургу и набрел на медвежью берлогу. Медведь сказал:

— Здравствуй, друг, куда идешь?

Тот пожаловался:

— Плохо мое дело, в пургу попал!

— А где твоя семья?

— Не знаю. Заблудился я.

— Ладно, иди ко мне в берлогу. Торбаза[22], шапку сними! Спать будем!

Долго спал медведь, и человек с ним спал. Но вот оба проснулись. Спросил медведь:

— У тебя дома кто есть?

Пастух ответил:

— У меня дома жена и маленький сын. Еще отец-старик и мать-старуха. Плачут они, говорят: «Умер, наверное, наш сын».

Опять уснули.

Весной вышел медведь из берлоги. Тот человек, оказывается, всю зиму проспал. Медведь позвал:

— Эй, друг, проснись! Светло стало. Тепло становится.

А тот крикнул:

— Спать хочу!

Потом вышел, спросил:

— Дедушка, а где мои лыжи? Я их тут поставил.

А медведь объяснил:

— Их, друг, давным-давно лисы съели.

Человек спросил:

— Где же моя семья?

Медведь ответил:

— Они близко живут.

А человек пожаловался:

— Я есть хочу.

Медведь ему:

— Подожди-ка!

Пошел в берлогу, от своего медвежьего бедра кусок оторвал. Потом вышел.

— Эй, друг, вот тебе мясо! Совсем близко твоя семья живет.

Взял человек мясо, домой пришел, родителям рассказал, как он всю зиму с медведем проспал.

Ительмены

Как Синаневт сглазили

Жили-были Синаневт[23] и Эмэмкут. Хорошо жили, все у них ладилось. Вдруг с Синаневт что-то случилось. Все ей стало немило, все о чем-то думает и думает. Брат ее расспрашивал, но она ничего не ответила:

— Что с тобой?

— Не спрашивай у меня ничего. Очень скучно мне жить.

Ушла Синаневт куда-то. Вдруг увидела горбуш в реке. Поймала она одну рыбку и сказала:

— Ты будешь мне мужем!

Горбуша затрепыхалась у нее в руках, Синаневт обрадовалась:

— O-о, муж очень игривый!

Пошла сразу домой, поднялась на чердак и там легла вместе с горбушей. Горбуша билась-билась, а ей смешно:

— Да будет тебе щекотаться!

Целую ночь Синаневт визжала и хихикала на чердаке, лежа с горбушей. Эмэмкуту всю ночь мешала спать. Утром Синаневт сказала:

— Ты теперь спи. Я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.

Ушла Синаневт. Поднялся Эмэмкут на чердак, увидел горбушу на постели.

Схватил он горбушу, отнес ее в реку. Синаневт увидела это и сразу запела:

— Моего-о муженька-а в речку бросили-и!

Очень жалела она мужа. Пришла домой, взяла себе в мужья деревянный крючок для жира. Легла она с ним, а крючок и прошипел ей:

— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.

Синаневт не поняла:

— Ты чего? Может, мне поцеловать тебя?

А крючок снова:

— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.

Синаневт снова спросила:

— Может, мне обнять тебя?

Крючок снова зашипел:

— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.

Утром Синаневт сказала:

— Ты спи, я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.

Как только Синаневт ушла, Эмэмкут сразу поднялся наверх: отчего это там Синаневт опять визжала? Увидел он крючок. Взял его, разжег во дворе огонь, да и бросил туда крючок. Вдруг Синаневт увидела, что дым поднялся, сразу запела:

— Мо-ой муженек в огне-е горит, жи-ирный дым поднима-ается! Эмэмкут его сжег.

Пошла домой Синаневт, вдруг собачонку облезлую увидела, поймала ее и сказала:

— Ты будь мне мужем.

Собака зарычала на нее. Синаневт спросила:

— Чего смеешься? Пойдем на чердак, спать ляжем.

Уложила она собачонку, а та все рычит. Синаневт засмеялась.

— А ты чего смеешься? — спросила она собачонку. — Что, красивая я? Уж, наверное, красивая.

Опять всю ночь Синаневт визжала и хихикала. Эмэмкут из-за нее всю ночь не спал. Утром Синаневт сказала:

— Ты теперь спи, а я по ягоды пойду.

Собралась Синаневт уходить, захотела поцеловать собаку. Собака укусила ее. Синаневт рассердилась:

— Да ладно, ладно, далеко ходить не буду. Ишь какой, даже кусаешься, когда целуешь!

Ушла Синаневт. Эмэмкут сразу поднялся на чердак, злой-презлой, одеяло стащил с постели, увидел там собачонку. Схватил он ее, за шею спустил с крыши, да и повесил. Увидела Синаневт — собачонка висит. Запела:

— Мо-ой муженек повешенный ви-исит, язычок вон как далеко высунул, такой смешливый муженек был! Ай-яй-яй, Эмэмкут!

Пошла домой Синаневт. Стала к дому подходить и тут человека мертвого нашла, нижнюю половину у него собаки отъели. Взяла она его и подняла на чердак, чтобы лечь с ним спать. Легли они, стали разговаривать. Мертвец и сказал ей:

— Синаневт!

— Чего?

— Ды бедя подиже пощупай.

— Что ты говоришь?

— Да ду же, ды бедя подиже пощупай.

А Эмэмкут увидел, как она мертвеца на чердак поднимала, и подумал про себя: «Очень плохая жизнь теперь началась». Утром Синаневт пошла по ягоды, укрыла мертвеца одеялом. Как только ушла — Эмэмкут сразу поднялся на чердак, увидел мертвеца, испугался, накрыл его и спустился вниз.

Пришла Синаневт, сразу легла к мертвецу. А тот и попытался предупредить ее:

— Бедя двои бдат дидел.

— Что, я чем-то выпачкалась? — не поняла его Синаневт.

— Бедя двои бдат дидел.

— Ты, наверное, говоришь мне, что я тебя брошу? Нет, я тебя не брошу, — успокоила его Синаневт.

— Бедя двои бдат дидел.

А Эмэмкут сказал