Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир

Встреча с лешим часто угрожает жизни и здоровью человека. К счастью, русские крестьяне знали, как предотвратить такие опасные ситуации и как с ними справляться.

Как уже говорилось, в быту нельзя было ругаться с упоминанием лешего (лешакаться), посылать кого-то к лешему. Находясь в лесу, не следовало «выкликивать» лешего, свистеть и петь.

Ночуя в лесной избушке, нужно было «проситься», а то «ночь не пройдет тебе даром»[237]. Для этого использовали специальные слова, например: «Пусти, лесной хозяин, укрыться до утра от темной ночки!»[238]. С другой стороны, устраиваясь на ночлег, следовало воткнуть в порог топор, «чтобы леший не заходил»[239].

Если человек терялся в лесу, то ему следовало снять с себя всю одежду и снова надеть, иногда задом наперед[240] или вывернув наизнанку[241], переобуться, поменяв местами левую и правую обувь[242].

Ловкий мужик, если он к тому же не пьяный, не так легко дается на удочку лешему и сейчас сметит, с кем имеет дело. Прежде всего ему бросается в глаза подозрительная одежда спутника: красный кушак на кафтане, левая пола на правой, надетые не по-людски сапоги: левый на правой ноге и правый на левой и в особенности его зеленые, блестящие глаза. Тут он вспоминает самый момент, в который явился его знакомый, — и тут опять все в пользу его подозрений: товарищ явился тогда, когда мужик запел песню и засвистал в лесу или когда на ум пришли недобрые мысли. Мужик чувствует, как шапка на голове поднялась и волосы стали дыбом. Смерть и ад промелькнули в уме его с быстротою молнии. Он еще раз хочет удостовериться в своем подозрении, сходить с телеги и еще раз смотрит на подозрительного знакомого через правое ухо лошади — тогда надень нечистый хоть три человеческие одежды — мужик узнает его. Подозрения мужика оправдались — это он — страшилище лесов; и вот, недолго думая, мужик начинает раздеваться донага.

Снимает с себя кафтан, рубаху, сапоги, шапку и все, что есть на нем, потом все перетрясывает на ветру и одевается. Смотрит: телега пуста, нечистый исчез и только слышно, как он заливается вдали самым неистовым смехом[243].

Лесовик. Иллюстрация Ивана Билибина к «Сказке о деревянном царевиче» Александра Рославлева.

Рославлев А. С. Сказки в стихах / Александр Рославлев; Рис. И. Я. Билибина. — Санкт-Петербург: Изд. «Общественная польза», 1916

При встрече с лешим, как и с другими демонами, помогает молитва, крестное знамение, матерная брань[244]. Чтобы леший отвязался, важно вспомнить первое произнесенное им слово и повторить его[245]. От лешего-любовника, преследующего женщину, можно избавиться, если над дверью или постелью воткнуть чертополох или положить его под подушку[246].

В некоторых рассказах лешего можно убить, заколотив ему в пятку иглы[247]. В рассказе с Терского берега Белого моря демона, функционально близкого лешему, убивают, зарядив пищаль вместо пули хлебным мякишем[248].

Глава 2. Водяной

Зловредный персонаж, который утаскивает под воду и топит людей, известен в мифологии южных, западных и восточных славян. В центральных и северных областях России водяного обычно воспринимают как духа-хозяина, покровителя водных пространств, с которым могут договориться мельники и рыбаки. В Полесье водяной в большей степени близок к чёрту, ходячему покойнику[249].

Как и в случае с лешим, о происхождении водяного рассказывают этиологические легенды. Кроме историй о появлении нечисти в целом есть сюжеты, объясняющие происхождение именно водных демонов («фараонов»). Это легенды о египетском войске, которое потонуло, когда преследовало евреев, переходящих Красное море.

В водах живут утопшие фараоны. Когда явреи переходили через море, море по Божьему указу раздалось и яны слабые, но прошли. А за ними сзаду гнались фараоны, да не умели догнать — море сошлося и яны утопли. Вот таперя аны и плавают по марям и рякам. Мы ня раз в нашей рячонке их видели. Плавают таки маленьки человечки[250].

«Фараоны», как правило, не соотносятся напрямую с водяным, они чаще фигурируют в легендах и не упоминаются в быличках и поверьях.

Переход через Чермное море. Фрагмент рисованного лубка на сюжеты библейской книги «Исход». XIX в. 

Иткина Е. И. Русский рисованный лубок конца XVIII — начала XX века. — Москва: Русская книга, 1992

В польской и западноукраинской мифологии обычно считается, что водяными становятся утонувшие люди; по мере продвижения на северо-восток области расселения славянских народов это представление постепенно ослабевает. Однако в Полесье, в южных и западных регионах России нередко встречаются свидетельства о том, что утопленник либо сам становится водяным, либо помогает ему. Так, в Орловской губернии крестьяне опасались ночью проходить мимо того места, где утонула женщина, потому что она показывалась из воды и хохотала[251]. Согласно свидетельству из Тульской губернии, утопленник становится слугой, рабом водяного «до тех пор, пока не даст за себя выкупа, то есть пока, уже став водяным, сам не утащит своему старшему-хозяину кого-либо из людей»[252]. В Калужской губернии считалось, что утопленники переходят в распоряжение водяного и выполняют его работу (например, вредят или помогают мельникам)[253].

На Русском Севере водяной зачастую осмысляется как дух-хозяин, защитник и покровитель водоема, «хозяин-батюшка»[254]. Только изредка происхождение водяного связывают с утонувшими людьми. Например, в Вологодской губернии «простой народ избегает их [мест, где тонули люди — В. Р.] <…>, когда случится одному идти или проезжать около этого места, боятся уже этого утопленника, чтобы не показался и не напугал»[255].

Водяной часто является как голый старик или мужик, грязный, покрытый тиной или болотной травой[256]. На нем может быть камышовая шапка[257], «шапка с острым верховищем»[258], красная рубаха[259], полушубок[260]. Кроме того, может явиться и как старик в сером армяке, ползущий по дну[261].