Об управлении империей - Константин Багрянородный

ономастиконе договоров с греками 911 и 944 гг.: в последнем среди имен скандинавского происхождения появляются имена восточнославянские и другие. Об ассимиляции и славянизации скандинавов красноречиво говорят археологические материалы середины — второй половины X в.

К середине X в. по всей территории расселения восточных славян от Киева до Ладоги распространяются дружинные древности, складывается "дружинная культура", впитавшая в себя и сплавлявшая воедино элементы разноэтничного происхождения. Ее носителями являются прежде всего великокняжеские дружины, присутствие которых отмечается по археологическим данным на важнейших водных путях Древнерусского государства: в Верхнем Поднепровье и Поволжье, в Поволховье, а также в Киеве и в Черниговской земле. Включение этих земель в сферу действия великокняжеских дружин знаменует их консолидацию и формирование территории государства, подвластного "великому князю русскому". Отсутствие четкой этнической атрибуции прилагательного "русский" в договорах подчеркивается тем, что имена доверителей, заключающих договор "от рода русского", имеют не только скандинавское, но и славянское, балтское и финское происхождение, т.е. понятия "русь", "русский" не связываются со скандинавами или славянами, а все территории, подчиненные великому князю, называются "Русской землей" ("всякое княжье и все люди Руския земля" — ПВЛ. Ч. 1. С. 35).

Таким образом, в процессе консолидации разноэтнических территорий под эгидой великокняжеской государственной власти возникает расширительное географическое понятие "Русь", "Русская земля", которое нашло отражение у Константина во встречающемся впервые в византийской литературе названии 'Ρωςια (см. коммент. 3 к гл. 9).

Отождествление названия племенного союза (позднее — народности) с наименованием его правящей верхушки представляет типичное для раннего средневековья явление: приравнивание части и целого как взаимозаменяемых единиц (Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 71-75). Наиболее близкую и яркую аналогию представляет отражение взглядов на "народ" в памятниках раннесредневекового героического эпоса, где проводится регулярное (но неосознанное) замещение понятия "народ" (целое) понятием "дружина" (часть), которая в англосаксонском эпосе "Беовульф" постоянно называется "все даны", "народ фризов" и т. д. (Мельникова Е. А. Меч и лира: Англосаксонское общество в истории и эпосе. М., 1987. С. 90), у славянских народов — "все чехи", "весь народ" в "Чешской хронике" Козьмы Пражского (Флоря Б. Н. Формирование этнического самосознания раннефеодальной чешской народности // Развитие этнического самосознания. С. 135-136).

Весьма близкую аналогию эволюции содержания названия "русь" представляет наименование "болгары", развивавшееся от обозначения тюркских отрядов Аспаруха через политоним, утративший этнический смысл, к этнониму, обозначавшему славянское население, и хороним "Болгария" (см. коммент. 1 к гл. 5).

Таким образом, в употреблении Константином терминов 'Ρως и 'Ρωςια отразились три этапа эволюции названия "русь" на восточнославянской почве. Во-первых, он связывает росов со скандинавами, интегрированными в восточнославянское общество; во-вторых, именует тем же термином полиэтничные великокняжеские дружины; в-третьих, вводя хороним 'Ρωςια, распространяет название на все территории, подвластные великому князю, сидящему в Киеве. Эти, казалось бы противоречащие друг другу интерпретации объяснимы в условиях относительно быстрой эволюции семантики слова "русь" у восточных славян при интенсивных процессах социальной, культурной и этнической консолидации, когда еще не было забыто древнейшее значение слова, но оно начало функционировать уже и в расширительном, полиэтническом значении, постепенно превращаясь в территориальное название (см. также: Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Эволюция названия "русь"... (в печати). Кроме того, полисемия названия 'Ρως у Константина, очевидно, отражает в целом "особенность византийской этнонимии, где этнические термины не являются этниконами в узком и строгом смысле слова, но включают в себя обширную область географо-культурно-бытовых характеристик" (Бибиков М. В. Скандинавский мир в византийской литературе и актах // СкСб. 1986. Вып. XXX. С. 101). (Е. М., В.П.)

94

В узком смысле слова моноксилы (однодеревки) — долбленки, т.е. лодки, выдолбленные из одного бревна (DAI. II. Р. 23-25). Однако, судя по дальнейшему описанию, собственно долбленки использовались, по-видимому, в качестве килевой части более сложных конструкций типа поздней русской набойной ладьи-насада с наставными бортами из планок, пригодной для морских плаваний. Суда с клинкерной обшивкой использовались и викингами. Выделение в Русской Правде четырех типов судов — морских ладей, набойных ладей, стругов и челнов — указывает на разнообразие видов кораблей в зависимости от характера плавания (по морю или рекам) и его целей (торговые, военные) (см.: Воронин Н. Н. Средства и пути сообщения // История культуры Древней Руси. М.; Л. 1948. Т. 1. С. 282-288). С точки зрения конструкции морских судов интересны находки корабельных частей, в том числе уключины из слоев X в. в Ладоге (Петренко В. П. Работы Староладожской экспедиции // Археологические открытия. 1977 г. М., 1978. с. 28; Он же. Раскоп на Варяжской улице: (постройки и планировка) // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 112, 116; ср. летописное известие о взятии Олегом дани с греков "на ключь", уключину — ПВЛ. Ч. 1. С. 24); ладейных заклепок, крепивших доски бортов и сохранявшихся на кострище в курганах X в. (Авдусин Д. А. Скандинавские погребения. С. 80); днища долбленой ладьи, перекрывавшей погребение у Белгорода Киевского (Мезенцева Г. Г., Прилипко Я. П. Новые открытия на раскопках Белгорода Киевского // Археологические открытия, 1976 г. М., 1977. С. 340). Эти находки подтверждают описание сборной конструкции кораблей (см. подробнее: DAI. II. Р. 24-25). Длина крупнейшего скандинавского корабля эпохи викингов из Гокстада (середина IX в.) — 23,3 м с мощным дубовым килем длиной 17 м. Согласно договору о дани, взимаемой Олегом с греков, в ладье помещалось 40 человек (ПВЛ. Ч. 1. С. 24; см. также: Varangian Problems. Copenhagen, 1970. Р. 165-169; Фиркс И. Ф. Суда викингов. Л., 1982). Походы "варваров" на моноксилах против Византии упоминаются в византийских источниках с середины V в. [см. особенно сообщение об осаде Фессалоники славянскими племенами, среди которых упомянуты драгувиты (см. коммент. 68 к гл. 9), между 615 и 620 гг. (Иванова О. В., Литаврин Г. Г. Славяне и Византия. С. 43, 65-66)]. Скилица, рассказывая о нападении русского флота в 1043 г., подчеркивает, что моноксилы как тип кораблей присущи именно росам (Sc. Syn. Р. 430. 45-47).

95

Термин 'Ρωςια как обозначение территории восточнославянского государства, соответствующее летописным наименованиям "Русь" и "Русская земля", впервые в византийской литературе встречается в сочинении Константина "О церемониях" (De cerem. Р. 594. 18, 691. 1. См.: DAI. II. Р. 20). Сопоставимыми с названиями "русская земля" и "страна русская" стали в византийских источниках выражения χωρα της 'Ρωςιας (DAI. 37. 43) и γη 'Ρωσικη (Horander W. Theodoros Prodromos. Historische Gedichte. Wien, 1974. № 59. 191). В южнославянских памятниках для обозначения государства он употребляется лишь с 1387 г.,