Алексей Парин - Чудесный рог: Народные баллады

Агнете и водяной

Агнете ступила на Хейланнский мост,И вынырнул вдруг Водяной во весь рост.                                                                 — Хо-хо-хо! —И вынырнул вдруг Водяной во весь рост.

«Послушай, Агнете, — сказал Водяной,—Желаешь ты стать мне любимой женой?»

«Охотно, — сказала Агнете, — но вплавьНа дно морское меня переправь!»

Он, замкнув ей уста и уши,На дно морское увлек ее с суши.

За восемь лет, средь морских зыбей,Она родила семерых сыновей.

Сидит, поет, колыбель колышетИ колокола энгелландские слышит.

«В церковь сходить бы мне, в край родной!»В церковь ее отпустил Водяной.

«Но к маленьким детям, рожденным со мной,Должна ты вернуться! — сказал Водяной.—

Двор церковный пройди поскорей,Не распуская роскошных кудрей.

В церкви мать отыщешь ты взглядом.Не садись на скамью с ней рядом!

Имя божье услышав с амвона,Господу не отбивай поклона!»

Перстами зажал он ей рот и уши,И очутилась Агнете на суше.

Кудри златые, ласкавшие взор,Распустила, ступив на церковный двор.

В церкви увидела мать своюИ села рядом с ней на скамью.

Кудрями златыми касалась подножьяАмвона, где имя звучало божье.

«Агнете, дочь моя, дай мне ответ:Как ты жила без меня восемь лет?»

«Я за восемь лет средь морских зыбейПрижила с Водяным семерых сыновей».

«За девичью честь — какова была плата?»«Он дал мне запястье червонного злата.

Запястья такого не видели девыНа белой руке самой королевы!

И туфли на пряжках златых — нет спору,Носить их самой королеве впору!

И дал златострунную арфу — пустьЗвучит, если в сердце закралась грусть».

К церковной ограде от кромки водыТропой пролегли Водяного следы.

Фигурки святых повернулись спиной,Когда показался в дверях Водяной,

Чьи волосы блеск золотой излучали,А очи были полны печали.

«Агнете, малые дети твоиГорюют и слез проливают ручьи!»

«Пусть плачут, пусть плачут! О них                                                                     не тоскую.Вовек не вернусь я в пучину морскую!»

«Вспомни, Агнете, хоть на минутку,Старших, и младших, и в люльке малютку!»

«Не вспомню ни на одну минуткуНи старших, ни младших, ни в люльке                                                                     малютку!                                                                     — Хо-хо-хо! —Ни старших, ни младших, ни в люльке                                                                     малютку!»

Святой Олуф и тролли

Олуф Святой, отважный король,Сидел на норвежском престоле.В ту пору была Хорнелуммер-гораПолна ненавистных троллей.

Как червонное золото, солнце горит                                         над Тронхеймом.

Велит он построить и с брега столкнутьЛадью отменной оснастки.«Отсель отправимся мы, чтоб задатьНечистой силе острастки!»

Кормщик взобрался на груду добра.«Стоянка с худою славойУ Хорнелуммера: эта гораЗахвачена троллей оравой.

Множество лет живет на землеСтаршой их, по прозвищу Аред.Наши ладьи с молодцами в скалеЗамыкает злодей и скаред.

Пышут кострами гляделки его.Ногти, чернее дегтя,Загнуты вроде козлиных рогов,Длиной не менее локтя.

Его бородища у самых коленТреплется конской гривой.Тошно глядеть на когти егоИ видеть хвост шелудивый».

На штевень «Зубра» Олуф СвятойВскочил и крикнул: «СегодняОтплыть мы готовы! Отдайте швартовы,Друзья, во имя господне!»

Как ни пыхти, как ни кряхти —«Зубру», с волнами споря,Пришлось короля с дружиной везтиК Хорнелуммеру, троллям на горе.

Шел дозором чудовищный тролльПо синим скалам и кручам.Вдруг появляется Олуф-король,На «Зубре» своем плавучем!

«Скажи мне, Рыжая Борода,Как ты со страху не умер?Большая тебя ожидает беда!Попомнишь ты Хорнелуммер!

Никто не причаливал к нашей земле!Вот собью с тебя спесь:В скалу одной рукой засажуЛадью, что болтается здесь!»

«Ты не кобенься зря, старикан,Аред, пышуший злобой!В утробу горы, накинув аркан,«Зубра» втащить попробуй».

Он «Зубра» за штевень схватил и за рог,Но сразу в скале по коленаУвяз и не мог вытащить ногИз каменного плена.

«Я в камне завяз, но хребта и рукНичуть не утратил силу.На собственной шкуре испробуешь тыМою молодецкую жилу!»

«Каменной глыбой, нечистый дух,На глазах у крещеного людаТы простоишь до судного дня,Никому не делая худа!»

Отколь ни возьмись, прибежала карга,Вытянув шею отвратно.Она что есть мочи таращила очи,Визжа: «Убирайтесь обратно!»

Велела она, чтоб Олуф СвятойНемедля ноги унес,А он приказал ей недвижно стоятьИ каргу превратил в утес.

Малые тролли, сидя в норе,Хватают железные крючья:«Коль скоро матушка наша молчит,Нет ли в том злополучья?

А если виной не кто иной,Как недруг рыжебородый,Железными прутьями угостимГубителя нашей породы».

Славной шуткой дружину своюПозабавил Олуф Святой:Заклятьем он камень с камнем свелИ стену свел со стеной.

Наглухо гору замкнули ониТак, что не стало ходуС этой поры из недр горыНи троллям, ни их приплоду.

Тролль меньшой взаперти бушевалИ такие выкрикивал речи:«Нам глыбы тяжеле этой горыВзвалить случалось на плечи!»

Братья, хвост подпирая лбом,Подсаживать стали друг друга.Но им скала была невподъем:Хребты раздробила натуга.

Прав был Олуф Святой, король,Нечисти не мирволя.К Хорнелуммеру хочешь причалить —                                           изволь!Там нет ни единого тролля.

Как червонное золото, солнце горит                                         над Тронхеймом.

Рыцарь Бесмер в стране эльфов

Двух дочек отец и пяти сыновей,Жил рыцарь Бонде с женой своей.

Но юный Бесмер, их сын меньшой,Был всех прекрасней в семье большой.

Владычица эльфов ночью и днемПятнадцать зим томилась по нем.

Пятнадцать зим, тая свою страсть,Все думала, как бы его украсть!

В поздний час, когда спали все,Скользнула она по вечерней росе.

«Бесмер, открой мне», — шепнула, стучаВ дверь сквозь край своего плаща.

«Ночью не звал я к себе гостей;Ни от кого я не жду вестей!»

Касаньем легких своих перстовОна откинула прочь засов

И ну, присев к молодцу на кровать,Его золотыми кудрями играть.

«Бесмер, я клятву с тебя беру —Приехать на каменный мост поутру».

В полночь настало вдруг пробужденье,И он рассказал про свое наважденье:

«Прекрасная дева ко мне вошла,Обличьем, как ярый воск, светла.

Волнистые кудри вошедшей неслышноНа шелк сорочки ложились пышно.

Как только померкнут сонмы звезд,К ней поспешу я на каменный мост».

«Выкинь из головы свой сон.Владычицей эльфов навеян он!»

«Слово дал я во сне иль въяве —Я его нарушить не вправе».

Едва дождавшись начала дня,Серого Бесмер седлает коня.

Выехал он из ворот, а матьСтала плакать и руки ломать.

Конь, подкован червонным златом,Споткнулся вдруг на мосту покатом.

Споткнулся на золотом гвозде.Ездок очутился в бурлящей воде.

Приплыл по теченью он в эльфов приют,И гостья ночная ждала его тут.

«Добро пожаловать, Бесмер, в мой дом!Я сладкий мед смешала с вином.

Ты, рыцарь Бесмер, красив и строен,Скажи мне, где ты вскормлен и вспоен?»

«В Дании вскормлен я и вспоен.Там и наряд мой рыцарский скроен.

Туда вернусь я к своей невесте —Жить мне и умереть с ней вместе!»

Тайком служанке велит она:«Ты в зубровый рог налей вина!

Но два зерна волшебной ржиТы прежде в зубровый рог положи!»

Прислужница, молча ступив на порог,В горницу вносит блистающий рог.

Бесмер до дна осушил этот рогИ прошлого больше припомнить не мог.

«Ты, рыцарь Бесмер, красив и строен,Скажи мне, где ты вскормлен и вспоен?»

«В обители эльфов я вскормлен и вспоен.В обители эльфов наряд мой скроен.

А ты — невеста моя, и впредьС тобою жить мне и умереть!»

Воспрянула эльфов королева:Спал у ней Бесмер под боком слева.

О нем горевали все, без изъятья:Отец и матушка, сестры и братья.

До гроба, не находя себе места,Плакала и убивалась невеста.

Сила арфы