Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения - Иоанн Кантакузин

на слова Бога о сотворении человека по образу Своему, а также на слова Писания о том, что Бог вечером гулял по раю.

Все мы созданы по образу Божию и по подобию. Но, преступив Божественную заповедь, мы утратили подобие, сохранив лишь второе, образ — все люди вообще, и дурные и хорошие. Но подобие вновь воспринимается теми, кто усердно об этом заботится.

Образ же Божий в нас обнаруживается не в чем-то одном, но во многом: это и то, что человек является господином всех существ, живущих на земле, в воде и в воздухе; и то, что, будучи созданы нетленными и бессмертными, мы вновь станем такими по воскресении. О сказанном Христом в Евангелиях, что если мы имеем совершенную веру и скажем горе «перейди», то она послушает (Мф. 17, 20), не стану тебе говорить, поскольку в таковое ты вовсе не посвящен. Но то, что делали Иисус Навин и Фесвитянин-пророк, каким тебе представляется? Один остановил по своей воле непрерывный бег солнца (Иис. Нав. 10,12-13), а другой целых три года истощал засухой землю (3 Цар. 17,1), так же легко держа замкнутым небо, как если бы кто накрыл крышкой и запечатал устье колодца. Это по силам ведь одному Богу и тому, кто создан по Его образу. Старательно поискав, помимо этих отражений в нас образа Божия, можно найти и многие другие, важнейшим из которых и первым среди прочих является, на мой взгляд, такое.

Мы знаем, что это наше тело, будучи создано Богом из земли, было бездыханным, безжизненным и неподвижным, а когда с ним соединилась данная ему Богом умная и словесная душа, оно оказалось одушевленным, живым и движущимся, знаем, что сошлись телесная и душевная природы, способ же, каким нематериальное и бестелесное соединяется с материальным и обретает плоть, бессмертное по природе со смертным по природе, — этого никто никогда еще не постиг, как и того, почему одно из них подвержено страданию, делению и рассечению, а другое этому неподвластно, пребывая бесстрастным, неделимым и нечленимым; и того, почему, выйдя из тела и отделившись от него, душа покидает его мертвым, а вернувшись и вновь его восприняв, делает его живым, как и прежде, в том числе прельщенного диаволом Адама и всех происшедших из него и из-за него павших и лежащих мертвыми, хоть и надеялись они жить. Не может ведь душа, уклонившись к служению идолам и глухим истуканам, жить без помощи Божией. Во всем и выше всего пребывающий единородный Сын Божий, преклонив, по благоволению Отца, небеса, сойдя и восприняв плоть, восстановил и самого Адама, и всех людей, и возвысил нашу униженную природу. Соединившись с нашей плотью и став единой и неслиянной с ней ипостасью, причем ни Божественность нисколько пристрастием к материи не заразилась, но продолжала пребывать в своем величии, ни тварная природа в нетварную не обратилась, но все это, чем было, тем и осталось; — восстановив, таким образом, человеческую природу и утвердив ее в древнем достоинстве, Он низверг и победил диавола. Однако же — не как Бог, ибо это было бы неудивительно, но как человек, — чтобы тот [т. е. диавол] оставил того, кого он прежде обманул, будучи им низвержен, что более ясно будет показано в следующем слове.

Итак, как мы сказали, первым было создано тело, а затем душа, и подобно этому, когда Адам был обманут и стал мертв, неподвижен и бесплоден в отношении добра, Божие Слово, умилостивившись, в последние времена восприняло плоть и с нами, «с людьми пожило» (Вар. 3,38). На это и указывают слова Божественного Писания о том, как Бог вечером гулял по раю, а Адам услышал голос Его и скрылся, будучи наг (см.: Быт. 3,10): это предзнаменует Божественное воплощение Божия Слова: поскольку последняя часть дня называется вечером, Писание называет вечером последнюю часть нынешнего века, говоря при этом о Боге как о плотоносце, гуляющем по раю, т. е. по земле, ибо на ней ведь рай.

Слышал, Ксен, почему образ Божий столь чудесен и несравнимо выше всего вышеназванного? Не удивляйся теперь тому, что я назвал соединение состоящего из праха тела Адама с умной душой образом соединения материальной и тленной природы с нематериальной и бессмертной Божественностью. Это таинство предшествующего всем векам Божественного замысла, недоступного всем ангелам и людям, начало в прообразах раскрываться начиная с создания Адама. А поскольку Сын и Слово Божие был, как уже сказано и как в дальнейшем будет более ясно показано, прежде всех веков, значит, Он был прежде и Авраама, однако же не как человек — это ведь повергало тебя ранее в нашем разговоре в недоумение, представляясь невероятнейшей из небылиц, — но как Бог, чего ты не знал.

И тому еще не удивляйся, что я сказал, что от самого сотворения Адама мистерия вочеловечения Христа раскрывалась в прообразах праотцам, пророкам и многим другим: как солнце не внезапно ведь из глубокой тьмы предстает очам, но сначала, ближе к концу ночи, посылает слабый свет, затем сильнее освещает воздух, а спустя еще небольшое время, выйдя из-за горизонта, показывается всем уже ясно и бесспорно, так же и Божие Слово, зная немощь человеческого естества и его неспособность сразу ясно понять цель его замысла, понемногу через загадки и символы обнаруживало Свой замысел.

Ксен: Даже великий лжец, если такой отыщется, не признает, царь, что все, что ты сказал, некстати и недостойно величайшего удивления. Но надо открыть тебе все, что вызывает сомнение. Остальное я воспринял хорошо и, зная это из Писания, верю тому. Что же касается образа, который ты оттуда выводишь, то это мне кажется чем-то странным, во что трудно поверить.

Император: Ты совершенно верно назвал это чем-то странным, особенно же это странно для тех, кто причастен уму, ибо это лежит за пределами всякого человеческого слова и всякой природы.

Хочу тебя спросить: считаешь ли ты, что Бог нуждается в человеческом голосе, чтобы говорить, в ногах, чтобы ходить, и в руках, чтобы осязать, или скажешь, что это не так и что ты не воображаешь ничего подобного? Не кажется ли тебе, что под руками пророк понимает то созидательную силу, когда говорит «руки Твои сотворили меня и устроили меня» (Пс. 118, 73), то всеобъемлющий Промысел, когда говорит «открываешь руку Твою, и насыщаешь все живое благоволением» (Пс. 144,16), а говоря «приклони, Господи, ухо Твое и услышь меня» (Пс. 85,1), он умоляет Бога быть благопослушным и приклоняющимся к мольбам, вроде того как Сам Бог побудил Исаию сказать: