Сочинения - Макиавелли Никколо

В любви умеренны и строги звери.А посмотри-ка, люди каковы.Не помнят ни о здравье, ни о мере.Поев порою мяса иль травы,Легки мы и подвижны в промежутке.А что и сколько лопаете вы!О до чего изощрены и жуткиКоличеством и качеством харчи,Которыми язвите вы желудки!Нет, мало вам пекомого в печи — Полезли в закрома и к океану.Так кто умней, отсюда заключи.А на счастливых и несчастных гляну —Не знаю, что об этом скажешь ты,Но я о вас заплачу и не спьяну.Живя без сплетен и без маеты,Мы от природы доблестны, как люди,А вы неблагородны, как скоты.Да тут и спорить не о чем. А будеТы истины еще не видишь сей,Ее я поднесу тебе на блюде.У всех без исключения зверей — Чутье, слух, зренье и другие снасти.Чем оснащен двуногий фарисей?Ну, осязаньем. Но от глаз не застиИ очевидность, что добро, и тоУ вас пособница порочной страсти.А наше платье? Жадно нажито?Нет, но закрыты мы от ветра илиОт холода теплее раз во сто.Ну, а у вас растительность на рыле,А остальное вечно непутем.Ни чешуя, ни мех вас не укрыли.Родимся мы — спокойно и растем.А ваша родилась и плачет кроха.Не мило вам на свете и дитем.И до последнего вопите вздохаВам, плачущим недаром и невдруг,До гробовой доски живется плохо.Природой, кроме пары жадных рук,Вам дан язык — для вашего же блага.Но, дуракам, вам и язык не друг.Да, от природы ваше племя наго.Но и фортуна не щедра к нему.И для него не сделает и шага.И я страстишек ваших не пойму,В вас перемешанных единой кучей,И вашему не поклонюсь уму.Бессильный гад меж нами редкий случай,А между вами чуть не все подряд.Вы и слабее зверя и колючей.Ответь: у тигров ли, у поросят,У пеликанов, у слонов, у блох ли —Кто был себе подобными распят?Нет, пусть кажусь я апатичней рохли.Ты о моем возврате не радей.Давненько слезы у меня просохли.Не верь, когда какой-то лицедейКричит, что жизнь ему отрада, дескать.Отраднее, чем жить среди людей,Со свиньями в хлеву помои трескать».

Приложение

Макиавелли

Ф. Де Санктис [4]

Говорят, что в 1515 году, когда появился «Неистовый Орландо», Макиавелли находился в Риме. Он похвалил поэму, но не скрыл своего недовольства тем, что Ариосто в последней песне забыл упомянуть его имя в перечне итальянских поэтов.

Эти два великих человека, олицетворявшие два разных аспекта одного века, жили в одно время, знали друг о друге, но, по-видимому, не понимали друг друга. Никколо Макиавелли внешне был типичным флорентийцем, очень напоминавшим Лоренцо деи Медичи. Он любил приятно провести время в веселой компании, сочинял стихи и шутил, блистая тем же тонким и едким остроумием, какое мы наблюдали у Боккаччо и у Саккетти, у Пульчи, у Лоренцо и у Берни. Он не был состоятельным человеком и при обычных обстоятельствах превратился бы в одного из многих литераторов, трудившихся за определенную мзду в Риме или во Флоренции.

Но после падения Медичи и восстановления республики Макиавелли был назначен Секретарем и стал играть видную роль в государственных делах. Выполняя дипломатические поручения в Италии и за ее пределами, он приобрел немалый опыт — повидал людей и свет; он был предан республике всей душой, настолько, что после возвращения Медичи готов был принять любую муку.

В этой кипучей деятельности и борьбе закалился его характер, возмужал дух.

Оказавшись не у дел, в тиши Сан-Кашано, он предался размышлениям о древнем Риме и о судьбах Флоренции — вернее, всей Италии. Он ясно себе представлял, что Италия может сохранить свою независимость лишь при условии, если вся она или большая ее часть будет объединена под эгидой одного князя. И он надеялся, что династия Медичи, которая пользовалась властью в Риме и во Флоренции, возьмет на себя этот долг. Он надеялся также, что Медичи захотят прибегнуть к его услугам, избавят его от вынужденного безделья и вызволят из нужды. Но те использовали Макиавелли мало и плохо; он закончил дни свои печально, не оставив в наследство детям ничего, кроме имени. О нем было сказано: «Tanto nomini nullum par elogium» [5]