Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны - Мухаммад ан-Насави

ошибка. Ведь когда Ур-хан отделился от него, к нему тут же присоединилось немало крепких воинов, а когда он достиг /270/ Ирбила, то с ним было четыре тысячи всадников, и он направился в Исфахан. Он владел им некоторое время, пока на город не напали татары[840]. После этого Ур-хан до этого года, то есть до шестьсот тридцать девятого года[841], находился под стражей в Фарсе.

Несколько человек из тех, кто остался с султаном после того, как он отделился от Ур-хана, такие, как Утур-хан, амир-ахур Талсаб (?) и табунщик Махмуд ибн Са'д ад-Дин, рассказывали мне следующее. Когда султан отделился от Ур-хана, он направился к укреплениям Амида, а погоня — вслед за ним. Амид в это время был в смятении, и жители его думали, что хорезмийцы хотят поступить с ними вероломно. Поэтому они стали биться с султаном, бросали в него камни и прогнали его прочь.

Когда он потерял надежду войти в город, он уклонился влево от города, а к нему присоединилось около сотни всадников из числа верных людей. Затем страх забросил его вместе с ними к границам ал-Джазиры[842], где были укрепленные проходы, но ему воспрепятствовали пройти туда, а те, кто жаждал [схватить султана], уже ожидали его в ущельях. Некоторых из них убил шихна Хамадана Сарир-Малик.

Потом Утур-хан посоветовал султану возвратиться назад и сказал: «Самый безопасный путь сегодня — это путь, по которому к нам шли татары». И он вернулся, следуя его мнению, так что его гибель была подстроена им (Утур-ханом) со всех сторон. Султан добрался до одного из селений Майафарикина и сошел с коня на току, а коней отпустил пастись, чтобы затем выехать. [В это время] Утур-хан оставил его из-за своей трусости и малодушия. Он (Утур-хан) надеялся на то, что в переписке между ним и ал-Маликом ал-Музаффаром Шихаб ад-Дином Гази был уговор, который утверждал верность и взаимное уважение между ними, но стал свидетельством горечи в их согласии и призрачности их дружбы. В дальнейшем Утур-хан был схвачен и находился в заточении, пока его не затребовал ал-Малик ал-Камил, что произошло в год овладения им Амидом. Он вызвал его к себе, в Египет, там он упал с крыши и умер.

Султан же оставался на току, и ночь укрыла его от всех врагов, пока на заре опять не появились татары. Он тут же вскочил на коня, а большая часть [его] отряда не успела сесть на коней и была перебита.

Глава 107

Рассказ о том, что произошло с султаном и каков был конец его дела

Когда нападение [татар] разлучило меня с султаном, я после этого в течение трех дней прятался в пещере, и наконец страх забросил меня в Амид. Затем, после двухмесячного пребывания в Амиде, где мне нельзя было /271/ выходить, я попал в Ирбил, а позже, после различных невзгод и беспрестанных несчастий, попал в Азербайджан. Затем, претерпев трудности, нужду и безденежье, я оказался полуголым в Майафарикине. И в каком бы месте в султанских странах я ни останавливался, люди везде распространяли слух о том, что султан жив, собрал свои войска и готовится в поход. Эти известия были ложны, а надежды — обманчивы, их порождала любовь [к султану] и создавала преданность и покорность ему. [Я слышал все это], пока не вернулся в Майафарикин и не убедился, что он погиб. Тогда я почувствовал отвращение к жизни и упрекал судьбу за свое спасение. Я горько вздыхал и говорил: «О, если бы господь Мухаммада [-пророка] не сотворил бы Мухаммада [-автора]!» И если бы возможно было каким-то образом отсрочить время его гибели, то я разделил бы с ним срок моей жизни и выбрал бы для себя в жеребьевке ту стрелу, которая короче. Но когда я подумал, что поводья выбора выхвачены из рук обладателей силы, то сказал с печалью в душе и пылающим углем в сердце:

Я предсказывал, что после тебя разгорится пламя,

и полным было после тебя, о Кулайб, собрание!

Они обсуждали обстоятельства каждого несчастья,

а если бы ты присутствовал при этом — не промолвили бы слова[843].

Когда татары напали на него (султана) в селении, как мы об этом уже говорили, его спутники, попавшие в плен, сообщили татарам, что это был султан. Они тотчас же отрядили погоню, послав вслед за ним пятнадцать всадников. Двое из них догнали его, но он убил их, а остальные потеряли надежду захватить его и вернулись.

Затем султан поднялся на гору, где курды стерегли дороги с целью захвата добычи. Они, по своему обычаю, поймали султана и ограбили, как они делали это и с другими захваченными ими [людьми]. Когда они хотели его убить, он по секрету сказал их вожаку: «Я в самом деле султан, и не спеши решать мою судьбу. У тебя есть выбор: или доставь меня к ал-Малику ал-Музаффару Шихаб ад-Дину, и он вознаградит тебя, или отправь меня в какую-либо мою страну — и ты станешь князем».

И человек согласился отправить его в его страну. Он отвел его к своему племени, в свое селение[844] и оставил его у своей жены, а сам пошел в горы, чтобы привести лошадей.

Во время отсутствия этого человека вдруг появился презренный негодяй — курд с копьем в руке. Он сказал женщине: «Что это за хорезмиец? И почему вы его не убили?» Она ответила: «Об этом нечего говорить, мой муж пощадил его, узнав, что он /272/ султан». Курд ответил: «Как вы поверили ему, что он султан? У меня в Хилате погиб брат, который лучше его». И он ударил его копьем так, что другого удара не потребовалось, и отправил его душу в вечный мир.

Так злодей пренебрег правом своего предводителя и обагрил землю запретной кровью. И было этим [деянием] разорвано сердце времени, пролит напиток судьбы, из-за него опустились знамена веры и разрушено здание ислама. Разверзлось небо, молнии которого видели сыны веры, а безбожные и неблагородные боялись его мечей.

И сколько сражений он дал в разных краях земли, вырвался в них из клыков смерти и освободился из пасти бедствий! А когда пришло его время, гибель могучего льва случилась от лап лисиц. И лишь всевышнему Аллаху жалуются на беды времени и превратности судьбы! Да!

Через некоторое время ал-Малик ал-Музаффар послал [людей] в те горы, и они