Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

Юноша улыбнулся:

– Этот хитрец не оставил нам другого выхода!

Они сели на коней, заехали в лагерь за Масумом, и все вместе отправились напоследок прогуляться по Константинополю.

Подъезжая к центру города, они увидели необычную картину. Большая площадь с высоченной мраморной колонной посередине была заполнена множеством народа. Небольшое пустое пространство вокруг колонны было оцеплено шеренгой крестоносцев.

Ренье поинтересовался у одного из воинов:

– Достойнейший, что здесь происходит?

– Будем казнить недавно пойманного самозваного императора Мурзуфла.

И тут друзья увидели, как по живому коридору, образованному конвоирами, к колонне ведут человека в богатой, хотя и несколько потрепанной одежде. Его глазницы под грозными густыми бровями зияли пустотой, лицо сохраняло полное спокойствие.

Робер воскликнул:

– А когда же он успел потерять глаза?!

Воин охотно объяснил:

– Предыдущий, тоже самозваный и беглый император Роман пригласил его на дружеский обед с последующим посещением бани. Мурзуфл не заподозрил подвоха и с радостью согласился. А когда он прибыл в гости, его схватили и ослепили!

Кто-то в толпе хохотнул:

– А еще говорят: «Ворон ворону глаз не выклюет!» Еще как выклюет!

– А за что его решили казнить?

– За подлое удушение своего природного господина, молодого императора Алексея…

Пленника подвели к подножию колонны и по наскоро сколоченной шаткой лесенке подняли наверх. Стоя на капители, он устремил взгляд в голубое небо. В наступившей тишине было слышно, как ветер трепал его одежды.

Ренье с внезапной горечью вспомнил чьи-то слова: «Лишь на краю бездны человек обращается к небу…» И тут находившийся рядом с Мурзуфлом палач столкнул свою жертву вниз. Несчастный пролетел отмеренную судьбой высоту и упал на брусчатку. Хруст ломающихся костей потонул в безумном реве толпы.

Масум грустно сказал:

– Все кончено, справедливость восторжествовала…

Возвращаясь в лагерь, они увидели на одном из перекрестков ровный ряд виселиц. Ветер равнодушно раскачивал тела рыцарей с привязанными к их шеям щитами. Воин, охранявший казненных, скупо пояснил:

– Эти нечестивцы посмели утаить от соратников часть добычи…

Робер заключил:

– Строго!.. Но справедливо!

На другой день друзья отплыли домой.

Дело чести

Ренье придержал коня, пропуская Исмилю вперед. Слегка отстав от нее, он смог вволю налюбоваться ее грациозной посадкой в седле и тем гармоничным единением с лошадью, которое свойственно лишь природным наездницам. За время его отсутствия она повзрослела и в ее больших глазах появились таинственная задумчивость. Ее свежее личико притягивало его взгляд и одновременно вселяло в него необъяснимую робость.

Они часто ездили по окрестностям, наслаждаясь видами зеленых перелесков, цветочных полян, тихих озер, задумчивых речек. Всюду их сопровождало пение множества мелких птичек, прятавшихся, казалось, в каждом кустике.

И сейчас они возвращались с чудесной утренней прогулки. Влажная прохлада чащобы осталась позади и теплый, напитанный ароматами полевых цветов воздух слегка закружил головы. Впереди открылась широкая холмистая равнина. Едва заметная дорога понижалась к речке и поднималась от противоположного берега к вершине пологого холма, где безмолвным стражем стояла серая громада замка. Радуясь безбрежному простору, молодые люди прибавили ходу и пролетели по броду, подняв тучу мелких брызг. Подсвеченные ярким солнцем, они заиграли всеми красками радуги и коротким шелестящим дождем упали на гладкую поверхность воды.

На подъеме они сдержали коней, и юноша продолжил прерванный разговор о поэзии:

– Ты обещала мне трудную загадку…

Исмиля улыбнулась:

– Я прочитала ее в старой андалусской книге. Ответь на вопрос: «Когда темные ночи роняют жемчуг?»

Ренье ошеломленно повторил:

– Темные ночи… Роняют… Жемчуг… – он широко открытыми глазами посмотрел на девушку. – Это выше моего понимания… В голову не приходит ничего путного…

– Тогда слушай ответ: «Когда плачут черные очи…»

– Интересно… Черные глаза сравниваются с темной ночью, а слезы – с жемчугом… Никогда бы не догадался!

– Арабы любят красочные выражения. Например, когда они предлагают уважаемому человеку высказаться, то говорят: «Наполни раковины моих ушей жемчугом твоих слов!»

– Изумительно!.. И правильно!.. Жемчуг ведь находят в морских раковинах!

– А персы просто-таки боготворят причудливо сплетенные фразы. Если они хотят уверить повелителя в готовности выполнить любую его прихоть, то с поклоном изрекают: «Я возлагаю руки согласия на глаза преданности!» О человеке, поступающем не по уму, они говорят: «Прозрачная вода его благоразумия замутилась!»

– Какое же надо иметь воображение, чтобы додуматься до таких премудростей?! Однако и наши трубадуры тоже кое-что умеют. Мне запомнился интересный образ: «Любовь – это восторг сердца!»

Исмиля потупила глаза, ее щеки порозовели, и она ответила:

– Красиво…

– А хочешь, я расскажу сон одного поэта?

– Да!

– Он про любовь.

– Тем более!

– Как-то весной молодому поэту пригрезился благоуханный сад из цветущих роз. И среди них была багряная розочка, превосходившая своих подруг свежестью и ароматом. Она излучала стрелы Юности, Красоты и Нежности, и они поразили сердце юноши. Опьяненный любовью, он ответил ей стрелами Восторга, Обожания и Преданности. И они проникли в ее сердце! Он встал на колени и попытался поцеловать прелестный цветок, но острые шипы уязвили его. Он решил, что она отвергла его любовь и отшатнулся от нее. Она же не думала о своих шипах и решила, что ее поклонник легкомыслен и готов увлечься любой другой розой. Злой садовник, желая прогнать юношу и сохранить у себя чудесное украшение сада, направил в сердца влюбленных стрелы Ревности, Обиды и Недоверия. И они разочаровались друг в друге и стали глубоко несчастны. В голове поэта помутилось, и он увидел, как розочка стала расти, и через мгновение багряный бутон скрылся в бескрайней высоте голубого неба… Он проснулся, охваченный отчаянием и понял, что его сердце разбито навсегда.

Исмиля подумала и сказала:

– Наверное, эта притча предупреждает всех влюбленных: не стоит бояться шипов, а объясняться между собой надо без всяких садовников…

Они посмотрели друг на друга и смущенно отвели глаза.

За разговором незаметно закончилась прогулка, и они оказались перед замком. Но подъемный мост почему-то был поднят, а на стенах маячили фигуры вооруженных воинов. Сторож на башне узнал хозяев и протрубил в рог. Из маленькой дверцы у подножия стены выглянул привратник и дал сигнал опустить мост. Притихшие молодые люди въехали в передний двор. Там их встретил Робер, лицо его было бледным и озабоченным:

– Слава Господу, вы целы и здоровы!

Ренье в недоумении спросил:

– А что случилось?

– Утром, как только вы уехали, перед замком появился рыцарь Этьен де Морен с отрядом вооруженных слуг. Мы подняли мост и приготовились к защите. Я со стены спросил его, что ему здесь нужно? Он потребовал немедленно выдать ему Исмилю и пригрозил в противном случае взять