Египетская мифология - Иван Вадимович Рак

и «Тота, владыки Гермополя» с благопожеланиями Хору. На стеле высечены мифы-заговоры «Исида и Хор в болотах Дельты» (с. 126) и «Исида и семь скорпионов» (см. далее). Ок. 250 г. до н. э.; Музей Метрополитен, Нью-Йорк.

А чтоб ещё больше напугать злодея, надо убедить его, что, если он всё-таки решит остаться в доме, ему предстоит иметь дело не с людьми, а с богами. Поэтому текст охранной стелы лучше написать от имени кого-нибудь из богов:

«Я — Исида, вышла из дома рабынь, куда меня поместил брат мой Сет. И сказал мне Тот, великий бог, владыка Истины на небе и на земле:

— Приди, о божественная Исида <...>. Укройся с юным сыном, пришедшим к нам. Когда же окрепнет тело его и достигнет он полной силы, да поможешь [ты] возвести его на престол отца и завладеть саном владыки Обеих Земель.

И вот вышла я в вечернюю пору. И вышли вслед за мною семь скорпионов, дабы защищать меня своими жалами. Тефен и Бефен были позади меня. Местет и Местетеф — под моими носилками, Петет, Четет и Матет освобождали [206] мне путь. Я повелела им строго-настрого, и речь моя достигла их слуха:

— Не знайте Чёрного, не говорите с Красным,[11] не делайте различий между сыном знатного и бедняком. Да обратятся ваши лица [только] на дорогу. Остерегайтесь указать путь тому, кто ищет меня (Сету), прежде чем мы дойдём до <...> болот Дельты.

Потом подошла я к домам замужних женщин. Увидела меня издали одна из знатных женщин и захлопнула передо мною дверь. Она показалась злой моим спутникам. Тогда они посовещались и собрали свой яд в жале Тефена. [Зато бедная] девушка из Дельты открыла мне дверь своего убогого дома. Тефен [тем временем] прополз под створками двери и ужалил сына богатой женщины. И [словно] вспыхнул пожар в её доме, и не было воды, чтобы его погасить: не пришло ещё время небу пролить дождь в дом её. Опечалилось сердце той, что не открыла мне дверь, ибо не знала она, будет ли жив её сын. С плачем бежала она по городу своему, но никто не вышел на её рыдания.

И тогда сердце моё опечалилось из-за [судьбы её] маленького [сына], и захотелось мне сохранить жизнь невинному. Я крикнула ей:

— Приди ко мне, приблизься ко мне, ибо мои уста владеют [тайной возвращения] к жизни. Я — дочь [бога], известная в своём городе тем, что могу заставить отступить ядовитую змею. Меня научил этому заклинанию мой отец, ибо я его родная, любимая дочь.

[Я возложила руки на умирающего ребёнка и сказала:]

— Уйди, яд Тефена, сойди на землю, не продвигайся далее. <...> Я Исида божественная. Владычица Чар, творящая чары, превосходная речами. Послушна мне всякая ядовитая тварь. <...> Отступи, уйди, поверни вспять, яд! <...> [207]

      

Илл. 144. Хонсу. Гранитная статуя из храма Хонсу в Карнакском храмовом комплексе; XVIII династия; Египетский музей, Каир.

Илл. 145. Неферхотеп. Бронзовая статуэтка; VII в. до н. э.; Эрмитаж.

О, живо дитя! И мёртв яд! Жив Ра! И мёртв яд! Как был исцелён Хор для матери своей Исиды, так исцелится и тот, кто страдает! <...> Ячменный хлеб уничтожил яд, и он ушёл. Соль же, [смешанная] с чесноком, отвратила жар и изгнала его из тела»*.

Но если, несмотря даже на все эти предосторожности, несчастье всё-таки произойдёт, надо посылать за лекарем. На помощь магу-врачевателю и больному придут Тот, Хор, покровительница магии — «великая чарами» Исида, Анубис — знаток лекарственных трав, Хонсу и Неферхотеп. В том случае, если беда случилась в области Ашеру, священном округе Карнакского храма, к ним присоединится богиня Мут, жена Амона(-Ра) и мать Хонсу, покровительница Ашеру и воплощение Ока Ра (илл. 19 на с. 42).

Хонсу (илл. 144) и его ипостась Неферхотеп (илл. 145), — лунные боги. Неферхотеп носит Объединённую корону, а Хонсу увенчан серебряным месяцем или лунным диском. Бог луны, Хонсу ассоциируется с Тотом и поэтому тоже считается богом мудрости и владыкой времени. Он также бог-лекарь, помощник в приготовлении целебных зелий, и бог правды. В Карнакском святилище Хонсу находится его оракул. [208]

Столь прославлен бог Хонсу своим искусством целителя, что однажды,[12] во времена фараона Рамсеса II, царь чужеземной страны Бехтен,[13] дочь которого была «великой женой» Рамсеса, прислал к владыке Обеих Земель гонца с просьбой доставить в Бехтен статую бога-целителя, ибо никакой лекарь не может исцелить от недуга его дочь Бентреш, родную сестру великой фараоновой жены.

Рамсес созвал мудрецов на совет. Не в первый раз обращался царь Бехтена с просьбой о помощи, и в Бехтен уже посылали искуснейшего врачевателя, но и он не смог своими заклинаниями разрушить чары злых сил и вылечить Бентреш. И было решено обратиться к Хонсу-Неферхотепу.

— О великий бог! Изъявишь ли ты согласие отправиться в Бехтен, дабы исцелить Бентреш, поражённую неведомым недугом? — спросили мудрецы статую бога в храме, и бог в ответ дважды кивнул.

Процессия, сопровождающая статую Хонсу, торжественно прибыла в Бехтен. Бог сотворил над Бентреш заклинание, и царевна сразу исцелилась.

Столь поражён был царь Бехтена могуществом Хонсу, что решил не возвращать его статую владыке Египта. «Да пребудешь ты в Бехтене, о могучий Хонсу-Неферхотеп! — воскликнул он. — Здесь будут тебя чтить, как подобает чтить величайшего бога».

Минули три года и девять месяцев, а статуя Хонсу всё ещё стояла в храме Бехтена. И вот увидел царь Бехтена во сне, как обернулся Хонсу-Неферхотеп золотым соколом, взмыл в небеса и полетел в Египет.

В ужасе вскочил вероломный царь со своего ложа посреди ночи. Понял он, что сильно гневается бог на него. Едва забрезжил рассвет, статую Хонсу водрузили на носилки, и процессия направилась в Египет, дабы как можно скорее вернуть могущественное изображение бога в его храм в Фивах. [209]

...При покровительстве Исиды и других богов, лекарь-чародей прочитает над больным магический текст — об Исиде и Ра, если больной пострадал от укуса змеи, или о Харпократе в болотах Дельты, если его ужалил скорпион. Чтобы повелитель жалящих тварей испугался и удалился прочь, надо убедить его, что перед ним не простой смертный, а бог. Для этого чтение магического текста нужно закончить так:

«Уходи, яд, выйди из Ра. Пусть Око Хора, выходящее из бога, засияет золотом на его устах. Я делаю так, чтобы яд упал