Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

является секретарем [битикчи] каана[357], а ранее этого был секретарем Никудера[358].

Во время Чингиз-хана из всех эмиров-тысячников правого крыла войска, которые были в свите [Чингиза], был Бала-нойон[359].

В то время, когда султан Джелал-ад-дин, перешедши реку Синд, убежал, [Чингиз-хан] послал его с войском в Хиндустан, в погоню за [султаном]. Так как [Бала-нойон] не нашел [султана], то, разграбив часть Хиндустана, возвратился и прибыл [опять] на службу к Чингиз-хану. Во время Кубилай-хана один из детей [Бала-нойона], по имени Макуй, занял его место. Посол Ахин, который прибыл от великого каана, был его родственник. В этом государстве [т.е. в Иране] Учан, эмир-тысячник, который пребывал на границе Кермана, и Нурин[360]-конюший[361], состоящий в свите, — оба его родственники. У него был старший брат по имени Харкай-Касар[362]-нойон — также эмир-тысячник правого крыла.

Из числа эмиров-тысячников левого крыла войска Чингиз-хана был один по имени Есур[363] из племени джалаир; из его детей Курут[364] отправился к [великому] каану с посольской миссией. Точно так же из левого крыла одною тысячей ведали два брата [тоже] из [племени] джалаир. Одного из них звали Укай-Калджа, а другого — Караджу. Как было упомянуто, они были старые слуги Чингиз-хана и у его отцов служили больше, чем другие эмиры. Так как они исстари имели несомненные права, то Чингиз-хан пожелал поставить их в среде старших эмиров. Они не согласились и сказали: «Твой родитель, |А 14а, S 30| Есугэй-бахадур, дал нам совет смотреть за баранами». По этой причине они ведали одной тысячью [воинов] и смотрели за личными [ханскими баранами]. Сапа, отец Сартак-нойона, который во время детства Аргун-хана был эмиром орды в Хорасане и Мазандеране, и его сын Качар — [оба] были из их рода. Говорят, что в то время, как племя меркит, воспользовавшись удобным случаем, разграбило дом Чингиз-хана, меркиты отослали его жену, которая была беременна Джочием, к [Он]-хану[365] по той причине, что тогда между меркитами и Он-ханом установился мир; так как у него [Он-хана] была давняя дружба с отцом Чингиз-хана, а его [самого] он называл своим сыном, то Он-хан держал у себя эту госпожу как невестку, и смотрел на нее взором целомудрия и сострадания. Когда эмиры сказали: «Надлежит ее [тебе] взять [в жены]», он отвечал: «Она — моя невестка; не следует смотреть на нее оком предательства». Когда Чингиз-хан получил известие [об этом], он послал [упомянутого] Сапа, бывшего дедом Сартака[366], с требованием [выдачи] той госпожи. Он-хан оказал ему почет и уважение и передал ему [ту госпожу]. Они [Сапа и жена Чингиза] направились к Чингиз-хану; в пути появился на свет Джочи; так как дорога была опасна, то они не имели возможности остановиться и устроить колыбель; [Сапа] из некоторого количества муки сделал мягкое тесто, завернул в него младенца и то [тесто с младенцем] положил в свой подол и понес бережно, чтобы члены его не пострадали. И ребенка назвали Джочи по той причине, что он неожиданно появился на свет.

Брат Мукали-гойона, по имени Тайсун[367], ведал одной тысячью [воинов] левого крыла.

Из числа родственников Илгай-нойона эмир Дуладай был стольником; Угедей-каан отдал его вместе с тысячей [воинов] своему сыну Катану. Улдур-курчи, который был блюстителем порядка [шихнэ] в четырех больших ордах Чингиз-хана и ведал одной сотней из его личной тысячи [воинов], также был из племени джалаир. Когда Чингиз-хан давал войско [своим] детям, он передал Чагатаю эмира из джалаиров по имени Мукэ; его сын Есур[368] был эмиром войска Борака; его звали Екэ-Есур[369].

Кончено!

Племя сунит, и народ, который называют кабтарун[370], является отделившимся от сунитов

Из народа кабтарун в этом государстве [т.е. в Иране] мало людей. Однако из слуг монголов, которых приводили из улусов каана, Кайду и Токта[371], имеется несколько из этого народа. Из племени сунит было много эмиров. Во времена Чингиз-хана его оруженосцем [курчи] был Джурмагун. После кончины Чингиз-хана, когда Екэ, Джэбэ и Субэдай, которые [в свое время] прибыли в Иран, возвратились обратно дорогою на Тимур-Кахалга[372] и, явившись к Угедей-каану, засвидетельствовали ему свое почтение[373], — он, назначив Джурмагуна ляшкар-тама[374] четырех десятитысячных отрядов войска, отправил в эту сторону. Ляшкар-тама бывает тот, которого назначают [командовать] войском, уволив из тысячи и сотни, и посылают в какую-либо область, чтобы [он и вверенное ему войско] там постоянно находились. Несколько великих эмиров из тысячников и темников прибыли вместе с ним. Несмотря на то, что эти эмиры были из другого рода, упоминание о них будет приведено в этой племенной ветви. Однако, поскольку обстоятельства жизни эмира [Джурмагуна] представляют собою отдельный рассказ, я подробно изложу его здесь же, когда придет очередь упомянуть его.

Из этого войска был один эмир-темник, родственник Джэбэ, [по имени] Байджу-нойон[375], из племени йисут. Когда умер Джурмагун, каан назначил на его место Байджу. Когда Хулагу-хан прибыл в это государство, Байджу проявил особое рвение при завоевании Багдада; Хулагу-хан дал [ему] хорошие кочевья и утвердил [его] эмиром-темником. После его смерти его сын Адак[376] ведал десятитысячным отрядом отца; когда Адака не стало, то Аргун-хан одну часть его десятитысячного отряда передал под команду[377] Кубатай-Буралги[378], а другую — Газану из племени джалаир, [приходившемуся] старшим братом Ишик-Туглы. После них Кайхату-хан отдал [этот отряд войска] Инэ-беку[379], брату упомянутого Газана. Когда же он стал заодно с Сука[380], то государь ислама, Газан-хан, казнил его, а то войско[381] пожаловал сыну |S 31| Адака, Суламишу; а так как [последний] оказался изменником, то [Газан-хан] казнил и его, а тысячный отряд из десятитысячного отряда [Суламиша] передал Бука-Масару[382], а другие [тысячи] поручил другим определенным лицам.

Из [числа] эмиров-темников был другой эмир [по имени] Екэ-Есур[383] из племени куралас. Во время Чингиз-хана он был великим и уважаемым эмиром, и [Чингиз] всегда общался с ним.

Когда они пришли в это владение, то Екэ-Есур долгое время ведал своим десятитысячным отрядом. После него его место занял его сын Ходжа-нойон[384]. Сыновья Ходжа-нойона: Туна и Мулакар, которые [оба] были эмирами-тысяцкими; сыновья Туна были: Турату-гургэн, Ярулад[385] и Курмиши. Их казнили, так как после Аргун-хана они вместе с [другими] эмирами оказались изменниками. Другой эмир-темник был Мелик-шах; когда собрали войско из уйгуров, карлуков, туркмен, кашгарцев и