Египетские сказки - Автор Неизвестен

писца превосходного или человека ученого в Египте, который мог бы прочитать его не вскрывая, я расскажу превосходство земли Негров, страны моей, над Египтом». С того мгновения, как Фараон и царедворцы его услыхали слова эти, не находили они себе места на земле, и сказали они: «Клянемся жизнью Фта, бога великого, бывает ли искусство писца превосходного или кудесника искусного прочитать написания, коих видят они оболочку, и кто мог бы прочитать письмо, не вскрывая его?» Сказал Фараон: «Пусть позовут мне Сатми Хамоиса, сына моего!» Побежали, привели его к нему в ту же минуту, он пал на землю, он воздал почитание Фараону, потом встал он и стоял, благословляя и восхваляя Фараона. Сказал ему Фараон: «Сын мой, Сатми, слышал ли ты слова, что сказал этот проклятый Эфиоп передо мною, говоря: “Есть ли писец превосходный или человек ученый в Египте, кто мог бы прочитать письмо, которое в моей руке, не сломав печати, и кто знал бы, что за написание в нем, не вскрывая его?”». С того мгновения, когда услыхал Сатми слова эти, не находил он себе больше места на свете, он сказал: «Великий государь мой, кто же это способен прочитать письмо, не вскрывая его? А теперь пусть дадут мне десять дней сроку, посмотрю я, что способен я сделать, дабы избежать, чтобы объявлено было превосходство над Египтом страны Негров, поедателей камеди». Сказал Фараон: «Они дарованы сыну моему Сатми». Отвели помещение, куда удалиться Эфиопу, приготовили ему помои по способу Эфиопов, потом Фараон покинул двор с сердцем, опечаленным чрезвычайно, и лег он, не приняв ни пития, ни пищи.

Сатми вернулся в покои свои, не узнавая более места на свете, где шел он. Он завернулся в одежды свои с головы до ног, и лег он, не узнавая больше места на свете, где был он. Доложили о нем Магитуасхит, жене его; она пришла к месту, где был Сатми, она провела рукой под одеждами его. Она сказала ему: «Брат мой Сатми, никакой лихорадки в груди, гибкость членов: болезнь — печаль сердца!» Он сказал ей: «Оставь меня, сестра моя Магитуасхит! Дело, о коем смущается сердце мое, не есть дело, в котором благо открыться женщине!» Мальчик малый Сенозирис вошел, он наклонился над Сатми, отцом своим, и сказал он ему: «Отец мой Сатми, почему лег ты с сердцем смятенным? Дела, что замыкаешь ты в сердце своем, скажи мне их, дабы устранил я их». Он ответил: «Оставь меня, дитя мое, Сенозирис! дела, что в сердце моем, — слишком нежен возраст твой, чтобы заниматься ими». Сенозирис сказал: «Скажи мне их, да успокою я сердце твое по поводу их». Сатми сказал ему: «Сын мой, Сенозирис, это один проклятый Эфиоп, что пришел в Египет, неся на теле своем письмо запечатанное, и говоря: “Здесь ли тот, кто прочитает его, не вскрывая его? Если окажется, что нет такого писца превосходного или ученого в Египте, что был бы способен прочитать его, я объявлю превосходство земли Негров, страны моей, над Египтом”. Я лег с сердцем смятенным по поводу этого, сын мой, Сенозирис!» В час, когда услыхал Сенозирис слова эти, заливался он смехом долго. Сказал ему Сатми: «Почему смеешься ты?» Он сказал: «Я смеюсь, видя тебя так лежащим, с сердцем смятенным, по причине дела столь малого. Встань, отец мой Сатми, ибо прочитаю я, не вскрывая его, письмо, что принесли в Египет, так что увижу я, что написано в нем, не сломав печати». В час, когда услыхал Сатми слова эти, поднялся он сразу и сказал он: «Какая есть порука словам, что сказал ты, дитя мое, Сенозирис?» Он сказал ему: «Отец мой Сатми, ступай в нижние покои помещения твоего, и каждой книге, что вынешь ты из сосуда ее, скажу я тебе, что за книга это, я прочитаю ее, не видя ее, стоя перед тобой в нижних покоях». Сатми встал, он пошел, и все то, что сказал Сенозирис, исполнил Сенозирис в совершенстве. Прочитал Сенозирис все книги, что Сатми, его отец, брал перед ним, не раскрывая их. Поднялся Сатми обратно из нижних покоев радостнее всех на свете. Он ничуть не замедлил пойти к месту, где был Фараон, он рассказал перед ним все то, что сказал ему отрок Сенозирис, полностью, и возрадовалось сердце Фараона чрезвычайно. Фараон встал, дабы отпраздновать в свое время вместе с Сатми, и велел он привести себе Сенозириса на праздник перед ним: испили дни, провели они день счастливый. Когда настало утро следующего дня, вышел Фараон в приемный двор среди знатных своих; послал Фараон за проклятым Эфиопом, и приведен был тот во двор с письмом запечатанным на теле своем, и остановился он посреди двора. Отрок Сенозирис вышел также на средину, он остановился рядом с проклятым Эфиопом, он сказал против него, говоря: «Проклят будь, Эфиоп, враг, на кого гневается Амон, бог твой! Так-то поднялся ты в Египет, нежный сад Озириса, престол Ра-Гармахиса, прекрасный горизонт Схаи, змея благого, говоря: “Расскажу превосходство земли Негров над Египтом”. Враждебность Амона, бога твоего, да падет на тебя! О словах, что буду произносить я перед тобой и что написаны на письме, не говори о них ничего, что было бы ложно, пред Фараоном, владыкой твоим!» В час, когда проклятый Эфиоп увидал отрока малого Сенозириса, стоящим во дворе, коснулся он земли челом своим, и сказал он, говоря: «Все слова, что произнесешь ты, ничего не скажу я о них, что было бы ложно».

Начало рассказа, что произнес Сенозирис посреди двора, пред Фараоном и перед знатными, — народ же слушал голос его, между тем, как он читал то, что стояло в написании на письме проклятого Эфиопа, который стоял посреди двора, — вот оно: «Случилось однажды, во времена Фараона Манахфрэ Сиаману — был это царь благодетельный Всей-Земли, всеми вещами благими изобиловал Египет во время его, и многочисленны были его дары и работы его в великих храмах Египта — и так случилось однажды, что когда царь Негров совершал послеполуденное отдохновение в увеселительной беседке Амона, услыхал он голос троих из проклятых Эфиопов, что разговаривали в доме позади. Один из них говорил громко, произнося между прочими словами: “Если бы угодно было Амону охранить меня от злополучия, так, чтобы царь Египта не мог причинить мне вреда, я навеял бы чары мои на Египет, так что заставил бы народ Египетский три дня и три ночи провести, не видя света после тьмы”. Сказал второй между