Сон в Нефритовом павильоне - Автор Неизвестен

Он достал вино и бокалы и прочитал начало прославленного стихотворения: «Выйдешь ты из Яньгуани, и останусь я один!» Даже листья на ветвях деревьев, даже облака в небе не желают расставаться друг с другом! Но вот уже три циньские дамы берут за руки наложниц Яна и льют слезы перед разлукой…

Проводив князя, Ян и три его подруги сели на осликов и с монахом впереди, указывающим путь, направились к храму Пяти Сутр. Им попадались деревья, которые упирались верхушками в небо, хрустальные ручьи, которые журчали среди сосен, камни, которые покрывала роса, – словом, удивительные, райские места! Через шесть-семь ли пути монах говорит:

– В десятке шагов на восток есть здесь чудесный уголок, не хотите посмотреть?!

Путники свернули с дороги и скоро через узкий проход вышли к селению, с четырех сторон окруженному каменной стеной, которая напоминала восьмистворчатую ширму из белого нефрита. Вдоль стены протекала чистая река, и в одном месте на огромной глыбе виднелась надпись: «Селение Белая Ширма». Из небольшой рощицы вздымались ввысь три громадные скалы, белые, как драгоценная яшма, и высотой они были не меньше пяти или шести чжанов. На вершине каждой рос красный рододендрон. Монах указал на скалы и проговорил:

– Эти скалы называют Яшмовым Лотосом, а напротив них, взгляните, – скала Лужайка Фей. Есть предание: когда в стране воцаряются мир и благодать, на вершине Яшмового Лотоса расцветают рододендроны. Эти цветы распускаются уже десять лет подряд, а в третью и четвертую луну красная тень от них ложится на воды реки!

Князь и женщины продолжали глядеть и вдруг посредине реки заметили многоярусный каменный терем.

– Что это такое?

– Это молельня, сюда раз в году приходит Пастырь Отечества, – объяснил монах.

Передохнув, путешественники продолжили путь и вскоре приблизились к храму Пяти Сутр. Народу здесь оказалось видимо-невидимо: паломники, монахи, монахини. Ян спросил у своего проводника:

– Зачем пришли сюда эти люди?

Тот отвечал:

– Сегодня Пастырь Отечества будет читать проповедь!

– Мы хотели только осмотреть храм, но с удовольствием послушаем Пастыря, – проговорила Хун, – тем более что полезно очиститься от суетных мыслей!

Они приблизились к храму. Им навстречу вышли два монаха.

– Сегодня мы празднуем день обретения нирваны буддой Шакьямуни. К нам приходят люди со всех десяти сторон света, и мы разъясняем им учение Будды. Однако желающих послушать очень много, а Пастырь Отечества стар и не в силах принять всех, вы уж простите ему!

Ян говорит:

– Мы путешественники и приехали, чтобы осмотреть ваш храм.

Монахи улыбнулись и повели князя и его спутниц к башне над воротами храма; на втором ярусе башни написано: «Первый храм Пяти Сутр Восточного Неба». Строение в узорах желтого и голубого цвета, красные столбы поднимаются чуть не до неба, крыша сделана из голубой черепицы по зеленому мху, такая выдержит любое испытание временем.

С башни спустился молодой монах и начал рассказ о местных красотах:

– На востоке скала Белый Лотос, на юге пик Десяти Бодисатв, но сейчас еще не разошелся утренний туман, и их плохо видно. На западе – гора Бровь Красавицы, на севере – Красный Зонт, ее вершину можно различить только в ясную погоду – так высока она, что ее часто скрывают облака.

Ян поднялся на башню, полюбовался окрестностями и отправился осматривать храм. Миновав длинный проход, он попал в помещение, где читают сутры, затем прошел на террасу – здесь к каждому столбу были прикреплены буддийские поучения, а с потолка свисали колокольцы. Из келий слышалось бормотание монахов. Завидев гостей, они поспешно набрасывали на плечи шелковые накидки и приветствовали их, старые – спокойно и бесстрастно, молодые – почтительно и скромно, как и полагается служителям веры в знаменитом храме. Побывав в Павильоне Архатов и башне Семи Сокровищ, Ян и его спутницы по каменным ступеням взошли на площадку Будды, где стояли Часы-колокол. В центре залы третьего яруса возвышалась статуя Бодисатвы милосердия, а справа и слева от нее – статуи седобородых старцев. Зала была напоена священным ароматом, повсюду стояли голубые знамена с изображением алого лотоса.

Молодой монах пояснил настенные изображения:

– На первом месте сидит будда Шакьямуни, слева от него бодисатва Авалокитешвара, справа – бодисатва Кшитигарба. На восточной стене изображено подземное царство и его владыка Ямараджа – к нему после жизни отправятся грешники, на западной стене вы видите рай, куда пойдут праведники.

Монах повел их дальше: за молитвенным павильоном стоял небольшой храм Высших Истин, из дверей его навстречу гостям, опираясь на посох и помахивая четками из ста восьми бусин, вышел настоятель с длинными седыми бровями и бледным изнуренным лицом, которое говорило о твердости его духа и подвижническом нраве. Настоятель сложил ладони и поклонился, после чего проводил гостей к себе в келью.

– Сколько же лет вам, отец? – спросил Ян, усаживаясь.

– Семьдесят девять.

– А как вас зовут?

– Какое может быть у меня имя?! Называют Пастырем Отечества.

– А давно ли выстроен этот храм?

– Его поставили еще в эпоху Тан, а основатель нашей династии его подправил: выходит, лет ему – одна тысяча и сто, и после восстановления – более ста.

– Мы гуляли в горах и случайно узнали, что сегодня вы читаете проповедь, нельзя ли и нам присоединиться к мирянам?

Настоятель усмехнулся.

– Конфуцианцы осуждают буддийские проповеди, поэтому их читают нечасто. Отчего-то стали стыдиться приносить жертвы на алтарь предков!

Меж тем возле храма собралось множество народу. Все хотели услышать старца. Монахи с шелковыми накидками через плечо установили возвышение, разожгли курильницы и распахнули двери: перед алтарем мерцали небесные огоньки, бледное сияние, исходившее от статуи Будды, озаряло помост. С башни Семи Сокровищ свесили шелковое полотенце с изображением лотоса. Пастырь Отечества в желтой накидке и парадном головном уборе взял в руки мухобойку и поднялся на Лотосовую площадку. Князь и наложницы смешались с толпой и приготовились слушать. Настоятель начал с «Образцовой лотосовой сутры», голос его звучал громко, разносился по всем десяти сторонам света и возвещал об истинных и ложных путях к Спасению. Монахи и послушники со сложенными ладонями сходили с площадки вниз, поднимали вверх курильницы и возглашали:

– Зримый мир – пустота! Он бесформен: нет у него ни длины, ни ширины, ни высоты!

Люди безмолвствовали. Вдруг один юноша улыбнулся и бросил:

– Мир без длины, ширины и высоты не имеет формы – пусть так, но тогда его нельзя увидеть!

Услышав это, пораженный Пастырь Отечества спустился с Лотосовой площадки