Маснави (поэма о скрытом смысле) - Джалаледдин Руми

«Сходи, почтенный, в дом мой за подстилкой.

Вернись с паласом или же ковром,

Чтоб мирно посидеть нам вчетвером!»

Поплелся суфий, а владевший садом

Шепнул его друзьям, что были рядом:

«Почтеннейшие, должен я сказать,

Что вам пройдоха суфий не под стать.

Не знаю, как его отвратный вид

Ты терпишь, о факих, и ты, сейид?

Все чтят факиха,— рек владелец сада,—

Тебя, сейид, из рода Мухаммада.

Мы с вашего согласья хлеб едим,

Клянемся вашим именем святым.

Как вы не опасаетесь позора

И с тем общаетесь, кто хуже вора?

Его, когда придет с подстилкой нашей,

Гоните прочь, почтеннейшие, взашей.

Я вам признаюсь, что любой из вас

Дороже мне, чем собственный мой глаз.

И садом пользуйтесь, и лугом нашим,

Душа моя и та к услугам вашим!»

Был столь горяч садовника глагол,

Что суфий был не рад, когда пришел.

Вернувшегося те прогнали сами,

Что были только что его друзьями.

И суфия со злобой беспричинной

Догнал садовник и огрел дубиной.

Хозяин сада был неумолим:

«Не надо шастать по садам чужим!

Джунайд иль Байазид тебя наставил

Красть и не почитать известных правил?..»

Избитый суфий наземь пал без сил,

Сказал: «Свое сполна я получил,

Так пусть и те получат в полной мере,

Кто за добро воздал мне недоверьем.

Им не простит Аллах моих обид.

Что я вкусил, вкусить им предстоит.

Поймет, я знаю, скоро эта пара,

Как тяжела за легковерность кара!»

Наш мир подобен скалам и горам,

Что сказано — вернется эхом к нам!

Вот с суфием садовник расплатился

И к тем, в саду сидевшим, возвратился.

Промолвил он праправнуку Али:

«Лепешки в доме только испекли,

Вели моей прислужнице Каймаз,

Чтобы она их принесла для нас».

Сейид ушел: садовник хитровато

Сказал факиху: «Солнце шариата.

Признаюсь я: ты для меня, факих.

Превыше праведников всех иных.

А тот, чья мать грешна, кто сам грешит,—

Случайный выродок, а не сейид.

И вообще сейчас любой пройдоха

Готов назвать себя родней Пророка.

Порой себя считает всех святей

И тот, чей был отец прелюбодей.

Чья голова кружится с перелою,

Считает: мир кружится сам собою!»

Лесть всем приятна, и, раскрывши рот,

Внимал факих садовнику, но тот

К праправнуку Али пошел навстречу,

Стал бить его, твердить такие речи:

«Тебя, наверно, предок твой Пророк

Не научил, что воровство — порок.

На льва походит лев, на ветку ветка,

Чем ты на своего походишь предка?

Кто звал тебя в чужой, невежда, сад?»

Садовник пнул ногой сейида в зад.

И так его отделал, сбивши с ног,

Как хариджит и тот едва ли смог.

Йазид и Шимр и те бы не смогли

Так зло избить праправнука Али.

Кричал сейид: «Факих, меня ты предал,

Черед твой то узнать, что я изведал.

Пусть барабан смирится с тем, что бьет

Глашатай палкою его в живот.

Я, может быть, не лучший из людей,

Но лучше я, чем садовод-злодей.

Меня ты предал, хоть и был я другом,

Сейчас и ты получишь по заслугам!»

Меж тем, с сейидом рассчитавшись лихо,

И впрямь садовник взялся за факиха:

«Какой законник ты, какой факих?

Что в толстых книгах ты прочел своих?

Ужели эти книги говорят,

Что можно лезть в чужой плодовый сад?

Ты на руку нечист и глуп к тому же,

Воров с отрубленной рукой ты хуже!»

И палкой стал того тузить садовник,

Кто также был утрат его виновник,

Стонал несчастный: «Ты, садовник, прав,

Все заслужил я сам, друзей предав.

Я дружбою святой, законом чести —

Всем пренебрег, поверив лжи и лести.

Сильнее бей меня, я знаю сам,

Не много это по моим грехам!»

Садовник бил факиха, а потом

Из сада вышвырнул его пинком.

Мы знаем: с теми так всегда бывает,

Кто предает друзей иль покидает.

Рассказ о глупце, который был ослеплен доброжелательством медведя

Дракон медведя повалил однажды,

Но шел, на счастье, человек отважный.

Хвалы достоин только тот из нас,

Кто слабым помогает в трудный час.

Кто слышит вопль несчастных и не может

К ним не спешить, как милосердье божье.

Таких не портит себялюбья грех,

Что оскверняет нас почти что всех.

Они, на коих этой нет вины,

Из чистой доброты сотворены.

К тем, кто в беде, они приходят в срок,

Находят тех, кто наг и одинок.

Они — подмога всех, кто обездолен,

Лекарство, ищущее тех, кто