Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.

«Я не был рядом с Цинвэнь в последние минуты ее жизни, – размышлял Баоюй, – зато поклонюсь ее душе и тем выражу свои чувства, которые питал к ней несколько лет».

Баоюй вернулся домой, быстро переоделся и, сказав, что идет к Дайюй, поспешил к дому брата Цинвэнь, надеясь, что гроб еще не унесли.

Между тем невестка Цинвэнь решила получить от хозяев несколько лянов серебра на похороны и отправилась к госпоже Ван.

Госпожа Ван распорядилась выдать деньги и приказала:

– Немедленно вели отнести гроб подальше и сжечь! Ведь девушка умерла от чахотки!

Получив деньги, невестка Цинвэнь поспешила выполнить приказ. Шпильки и кольца Цинвэнь стоимостью лянов в триста – четыреста невестка припрятала и вместе с мужем отправилась сопровождать гроб. Его отвезли за город и сожгли.

Подойдя к дому, где жила Цинвэнь, Баоюй увидел, что никого нет, постоял в нерешительности и вернулся в сад. Когда он приблизился к двору Наслаждения пурпуром, его охватила тоска, и он решил зайти к Дайюй. Но той не оказалось дома, и на его вопрос, где она, служанки ответили:

– Ушла к барышне Баочай!

Баоюй отправился во двор Душистых трав, но и там было безлюдно, вещи из комнат вынесены. Баоюй встревожился было, но вспомнил, что Баочай собиралась переселиться домой. Занятый в последние дни учебой, он совершенно об этом забыл.

Баоюю стало досадно, но тут он подумал:

«Лучше всего дружить с Сижэнь и Дайюй. Они останутся со мной до самой моей смерти!»

С этой мыслью он зашагал в направлении павильона Реки Сяосян. Дайюй еще не возвратилась. Баоюй не знал, ждать ему или уйти, но в это время пришла девочка-служанка и сказала:

– Приехал ваш батюшка, зовет вас! Хочет вам что-то сказать. Идите быстрее!

Когда Баоюй пришел в комнаты госпожи Ван, отца там уже не было, и мать приказала слугам проводить Баоюя в кабинет Цзя Чжэна.

Цзя Чжэн в это время вел оживленную беседу с друзьями о красоте осени.

– Перед тем как разойтись, мне хотелось бы рассказать вам одну замечательную историю, – говорил Цзя Чжэн. – К ней вполне применимо изречение: «Прекрасные и изящные достойны почитания, справедливые и преданные заслуживают восхищения». На эту замечательную тему пусть каждый из вас сочинит по стихотворению.

Гости попросили Цзя Чжэна рассказать им историю, и тот начал:

– Некогда жил князь, носивший титул хэнвана, и государь назначил его управителем округа Цинчжоу. А хэнван этот увлекался женщинами. Он приблизил к себе множество красавиц и в свободное от службы время обучал их ратному делу. Была среди красавиц девушка по фамилии Линь. В семье она родилась четвертой, и звали ее Линь Сынян – Четвертая барышня Линь. Восхищенный ее красотой и ловкостью, хэнван сделал Линь старшей над остальными девушками и дал прозвище Полководец Гуйхуа, что значит Нежная.

Раздались одобрительные возгласы:

– Неподражаемо! Нежный полководец! Как непривычно, оригинально! Сразу чувствуется свежесть мысли и изысканность! Видно, сам хэнван был натурой незаурядной.

– Разумеется, – подтвердил Цзя Чжэн, – но вы послушайте, что было дальше!

– Что же? – с нетерпением спросили друзья.

– А то, что на следующий год разбойники, наподобие «Желтых повязок» и «Краснобровых»[216], налетев, словно коршуны, захватили район Шаньцзо. Хэнвану казалось, что расправиться с этой шайкой – все равно что одолеть стаю собак или стадо баранов, что большого войска не нужно. И выступил в карательный поход с легкой конницей. А разбойники оказались хитрыми. Дважды сражался с ними хэнван и в конце концов сам был убит… В городе Цинчжоу началась паника, военные и гражданские чиновники говорили друг другу: «Если наш князь не добился победы, что можем сделать мы?» И решено было сдать город. Тогда Линь Сынян собрала женщин-военачальников и сказала: «Мы не успели отблагодарить нашего князя за милости, и сейчас, когда страна в опасности, я решила сражаться не на жизнь, а на смерть. Смелые последуют за мной, а малодушные пусть убираются на все четыре стороны». «Мы все пойдем за тобой!» – дружно вскричали женщины. И вот Линь Сынян во главе отряда выступила ночью из города и внезапно ворвалась во вражеский лагерь. Захваченные врасплох, разбойники потеряли нескольких главарей. Но когда увидели, что перед ними женщины, ринулись в бой. Оставаясь верными убитому князю, женщины погибли, выполнив свой долг до конца, о чем и был представлен доклад на высочайшее имя. Сам Сын Неба и все его сановники скорбели о гибели мужественных женщин. Нашлись при дворе храбрые и умные военачальники, которые возглавили войско и развеяли как дым разбойничьи орды. Теперь вы знаете все о Линь Сынян, так скажите: можно ею не восхищаться?!

– Да, она достойна всяческих похвал! – вздыхая, согласились гости. – И наш долг – сочинить стихи в память об этой славной героине.

Тем временем слуги принесли кисти и тушечницу, а пока Цзя Чжэн рассказывал о Линь Сынян, один из гостей успел с его слов набросать вступление к стихам и дал прочесть Цзя Чжэну.

– Так все и было, – заметил Цзя Чжэн. – Описание этой истории издавна существует. Признаюсь вам, вчера я удостоился высочайшего повеления проверить, нет ли людей, достойных награды за подвиги, о которых забыли доложить государю. Неважно, какого они сословия и какое занимают положение: будь то монахи, монахини, нищие, девушки или замужние женщины, – если они совершили подвиг, надо незамедлительно составить по имеющимся документам их жизнеописание и представить в ведомство церемоний, а ведомство церемоний доложит государю, дабы тот определил награды за совершенные подвиги. Мне попалось на глаза описание подвига Линь Сынян, и я отправил его в ведомство церемоний. А чиновники этого ведомства решили сочинить «Песню в честь Гуйхуа», дабы прославить преданность и высокое чувство долга этой женщины.

– Все это справедливо! – в один голос воскликнули гости. – Поистине достойно восхищения, что при ныне правящей династии в отличие от прежних издаются такие замечательные указы. Поистине государь наш не забывает даже о малых делах!

– Именно так! – согласился Цзя Чжэн, кивая головой.

Между тем Баоюй, Цзя Хуань и Цзя Лань потихоньку подошли к столу, чтобы прочесть вступление. Цзя Чжэн приказал каждому из них сочинить стихи. Тому, кто сочинит первым, обещал награду, а кто сочинит лучше всех – две награды.

Цзя Хуаню и Цзя Ланю последние дни не раз приходилось сочинять стихи при посторонних, и они перестали робеть. Прочитали тему и погрузились в раздумье.

Цзя Лань сочинил первым. Цзя Хуань, боясь опоздать, тоже поспешил закончить. Оба они уже успели переписать стихотворения начисто, а Баоюй все еще сидел, задумавшись. Стали читать стихотворение Цзя Ланя, написанное по семи слов в строке:

Гуйхуа – Воительницу НежнуюВ жизни звали просто Линь Сынян,Был ей облик дан из чистой яшмы,Но и дух железный был ей дан!

Пал хэнван. И, мстя за господина,Пала в жаркой битве и она…Ароматом вся земля в ЦинчжоуС тех далеких пор напоена…

Гостям стихотворение понравилось.

– Мальчику всего тринадцать лет, – говорили они, – а как хорошо пишет! Не зря говорят, что семья ваша высокообразованная!

– Он еще желторотый юнец, но спасибо ему и за это! – с улыбкой отозвался Цзя Чжэн.

Затем все стали читать стихотворение Цзя Хуаня, где строка состояла из пяти иероглифов:

Прелестная! При господинеЖила, не унывая, с ним…Когда же мстительницей стала, —Был ратный пыл неукротим!

Представить можно: пряча слезы,Покинув шелковый шатер,Пылая гневом, ты в ЦинчжоуСпешишь, чтоб дать врагу отпор!

За ласку и за добродетель, —Сказала ты себе самой, —Не уклонюсь теперь от мщенья,Вступлю с разбойниками в бой!

Веками чтим ее могилуИ воспеваем Долг и Честь,Тысячелетья не забудем,Что значит праведная месть!

– О, это стихотворение еще лучше! – заметили гости. – Третий господин Цзя Хуань всего на несколько лет старше Цзя Ланя, но мысли у него значительно глубже!

– В общем, неплохо, – согласился Цзя Чжэн, – но до совершенства далеко.

– Вы слишком строги, – возразили гости. – Ведь третий господин еще не достиг совершеннолетия. Он будет стараться, и через несколько лет из него выйдет если не старший, то младший Юань![217]

– Так его и захвалить недолго! Учится он не очень прилежно, иначе не делал бы ошибок в стихах, – возразил Цзя Чжэн и спросил у Баоюя, не написал ли он еще свое стихотворение.

– Второй господин Баоюй очень старается, – заметили гости, – и, конечно же, напишет стихотворение более глубокое по содержанию, чем первые два.

– Такое стихотворение нельзя писать новым стилем, – сказал Баоюй. – Надо подобрать одну из древних стихотворных форм большего размера, ибо в маленьком стихотворении невозможно ярко и убедительно раскрыть подобную тему.