Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки - Коллектив авторов

И Зурейк вскричал: «Клянусь Аллахом, его взял только ловкач Али, и никто другой не взял мешка! Я непременно его принесу!» – «Если ты не принесешь мешка, – сказала ему жена, – я запру перед тобой ворота и оставлю тебя ночевать на улице!»

И Зурейк подошел к дому, где была свадьба, и увидел, что ловкач Али смотрит, и сказал про себя: «Вот кто взял кошель! Но он живет в казарме Ахмеда ад-Данафа».

И Зурейк пришел раньше Али к казарме, и поднялся на крышу, и спустился вниз в казарму, и увидел, что люди спят. И вдруг подошел Али и постучал в ворота, и Зурейк спросил: «Кто у ворот?» – «Али каирский», – ответил Али. И Зурейк спросил: «Ты принес кошель?»

И Али подумал, что это Шуман, и сказал: «Я его принес, отопри ворота!» И Зурейк ответил: «Мне нельзя тебе отпереть, пока я его не увижу, потому что мы с твоим старшим побились об заклад». – «Протяни руку», – сказал Али, и Зурейк протянул руку через боковое отверстие в воротах, а Али дал ему мешок, и Зурейк взял его и вышел через то место, куда вошел, и отправился на свадьбу. Что же касается Али, то он продолжал стоять у ворот, но никто ему не отпирал. И тогда он стукнул в ворота устрашающим стуком, и люди очнулись и сказали: «Это стук Али каирского». И надсмотрщик отпер ему ворота и спросил: «Ты принес мешок?» И Али воскликнул: «Довольно шуток, Шуман! Разве я не подал тебе мешок через боковое отверстие в воротах? И ты мне еще сказал: «Клянусь, что не отопру тебе ворота, пока ты не покажешь мне мешка!» – «Клянусь Аллахом, я его не брал, и это Зурейк взял его у тебя!» – сказал ему Шуман. И Али воскликнул: «Я непременно его принесу!» И потом Али каирский вышел и пошел на свадьбу и услыхал, как шут говорит: «Подарок, о Абу-Абд-Аллах! Исход будет счастливым для твоего сына!» И тогда Али воскликнул: «Я обладатель счастья!» – и пошел к дому Зурейка, и влез на крышу дома, и спустился внутрь, и увидел, что невольница, жена Зурейка, спит. И он одурманил ее банджем, и оделся в ее одежду, и, взяв ребенка на руки, стал ходить и искать, и увидел корзину с печеньем от праздника, которое осталось по скупости Зурейка.

А Зурейк подошел к дому и постучал в ворота, и ловкач Али откликнулся, притворяясь, будто он невольница, и спросил: «Кто у ворот?» – «Абу-Абд-Аллах», – ответил Зурейк. И Али сказал: «Я поклялась, что не отопру тебе ворот, пока ты не принесешь мешка». – «Я принес его», – сказал Зурейк. А Али крикнул: «Подай его, раньше чем я отопру ворота!» – «Спусти корзину и прими в нее мешок», – сказал Зурейк. И Али спустил корзину, и Зурейк положил в нее мешок, а потом ловкач взял его и одурманил ребенка банджем и разбудил невольницу.

И он вышел через то же место, куда вошел, и отправился в казарму, и, войдя к людям, показал им мешок и ребенка, который был с ним, и люди похвалили его, и он отдал им печенье, и они его съели.

«О Шуман, – сказал Али, – этот ребенок – сын Зурейка, спрячь его у себя». И Шуман взял ребенка и спрятал его, а потом он принес барана, и зарезал его, и отдал его надсмотрщику, а тот изжарил барана целиком, и завернул его в саван, и придал ему вид мертвеца.

Что же касается Зурейка, то он все стоял у ворот, а потом он стукнул в ворота устрашающим стуком, и невольница спросила его: «Принес ты мешок?» – «А разве ты не взяла его в корзину, которую спустила?» – спросил Зурейк, и невольница ответила: «Я не спускала корзины, не видала мешка и не брала его!» – «Клянусь Аллахом, ловкач Али опередил меня и взял его!» – воскликнул Зурейк, и он посмотрел в доме и увидел, что печенье пропало и ребенок исчез.

И Зурейк закричал: «Увы, мой ребенок!» А невольница стала бить себя в грудь и воскликнула: «Я пойду с тобой к везирю! Никто не убил моего ребенка, кроме ловкача, который устраивает с тобой штуки, и это случилось из-за тебя!» – «Я ручаюсь, что принесу его!» – воскликнул Зурейк.

И потом Зурейк вышел, и обвязал себе шею платком, и пошел в казарму Ахмеда ад-Данафа, и постучал в ворота; и надсмотрщик отпер ему, и он вошел к людям. «Что привело тебя?» – спросил Шуман. И Зурейк сказал: «Вы ходатаи перед Али каирским, чтобы он отдал мне моего ребенка, и тогда я уступлю ему тот мешок с золотом». – «Да воздаст тебе Аллах, о Али! – воскликнул Шуман. – Почему ты не сказал мне, что это его сын?» – «Что с ним случилось?» – спросил Зурейк. «Мы кормили его изюмом, и он подавился и умер. Вот он», – сказал Шуман. И Зурейк воскликнул: «Увы, мой ребенок! Что я скажу его матери?» И он поднялся, и развернул саван, и увидел, что в нем баранья туша, и воскликнул: «Ты взволновал меня, о Али!» Потом ему отдали сына, и Ахмед ад-Данаф сказал: «Ты повесил мешок, чтобы тот, кто истинный ловкач, взял его, и если ловкач его возьмет, он станет его собственностью – и вот он стал собственностью Али каирского». – «Я дарю ему мешок», – сказал Зурейк. И Али-Зейбак каирский сказал ему: «Прими его ради твоей племянницы Зейнаб». – «Я принял его», – ответил Зурейк. И ему сказали: «Мы сватаем ее за Али каирского». – «Я властен над нею только добром», – сказал Зурейк. И потом он взял своего сына и забрал мешок, и Шуман спросил его: «Принимаешь ли ты от нас сватовство?» – «Я приму его от того, кто сможет добыть ее приданое», – сказал Зурейк. «А каково ее приданое?» – спросил Шуман. И Зурейк сказал: «Она поклялась, что никто не станет ее мужем, кроме того, кто принесет ей одежду Камар, дочери Азры-еврея, и венец, и кушак, и золотые башмачки, и остальные ее вещи…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот шестнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый Царь, что Зурейк сказал Шуману: «Зейнаб поклялась, что никто не сядет ей на грудь, кроме того, кто принесет ей одежду Камар, дочери Азры-еврея, и венец, и кушак, и золотые башмачки». И Али каирский воскликнул: «Если я не принесу ей одежду сегодня вечером, нет у меня права на сватовство!» – «О Али, ты умрешь, если сыграешь с