Человек в литературе Древней Руси - Дмитрий Сергеевич Лихачев

виду в первую очередь результаты этой храбрости: его победы, страх, нагнанный им на врагов Русской земли, приобретенную им славу «грозного» и непобедимого князя. Некрологическая характеристика Владимира Мономаха подчеркивает, что это был князь, «украшенный добрыми нравы, прослувый в победах, его имене трепетаху вся страны и по всем землям проиде слух его».

О страхе, который нагнал князь на врагов, летописец говорит, характеризуя сына Мономаха, Мстислава, Романа Галицкого, Даниила Романовича; об этом же говорится в житийной характеристике Александра Невского, в «Слове о погибели Русской земли» и во многих других произведениях.

Храбрость князей авторы XII–XIII вв. стремятся подчеркнуть не только в похвальных характеристиках им, но и в описании их действий.

Одна из самых важных добродетелей князя – быть впереди своего войска, первым бросаться в битву, побеждать врагов в рукопашной схватке. Этот обычай, следовать которому обязан молодой князь и по которому судят о своем князе его воины и народ, так объяснен в Ипатьевской летописи. «Мужи браньнии» говорят Даниилу Романовичу Галицкому: «“Ты еси король, голова всим полком; аще нас послеши наперед кого, не послушно есть! веси бо ты войничький чин, на ратех обычай ти есть, и всякый ся тебе усрамить и убоиться; изъиди сам наперед”. Даниил же, изрядив полкы, и кому полком ходити, сам изииде напередь, и… сам же еха в мале отрок оружных». Так наперед выезжал сам Даниил и раньше – в битве на Калке; он бьется крепко, «бе бо дерз и храбор, от главы и до ногу его не бе на немь порока». Он не чувствует ран, нанесенных ему в битве: «Младъства ради и буести не чюяше ран, бывших на телеси его: бе бо возрастом 18 лет, бе бо силен». Еще раньше, когда Даниил был совсем молод, он уже участвовал в битве, укрепляя своих воинов, помогая воинам, которые, «мужескы ездяща», бились с противником. В битве с ятвягами Даниил гонится за ними, наносит раны, вышибает копье из рук врага. Он помогает брату Васильку («обратися брату на помощь»). Дружина бьется не крепко, когда нет с ней князя, и это хорошо осознают сами князья: «Черниговцем же, бьющимся из города, князи же здумавше вси: “Не крепко бьются дружина, ни половци, оже с ними не ездим сами”».

Поединкам князя с врагом уделяется особое место в его характеристике. Слава князя не в малой степени зависит от поведения князя в битве. Отправляясь против врага в рукопашную схватку, Андрей Боголюбский говорит: «Ат яз почну день свой». Он придает своему поступку демонстративный характер. Он первым обнажает меч и первым ломает копье, выезжая впереди дружины. Андрей Боголюбский «въехав преже всех в противныя, и дружина его по нем, и изломи копье свое в супротивье своем». Прочие князья стремятся подражать своему сюзерену. Так, в 1152 г. «тогда же поревновавше ему (Андрею Боголюбскому. – Д. Л.) инии князи, ездиша последи под город». Князя-победителя славят «мужи отни» – старые воины его отца. В 1149 г. «мужи отни похвалу ему даша велику, зане мужьскы створи паче всех бывших ту». Но иной раз бояре говорят своему князю: «Ты еси у нас князь один, оже тобе ся что створить, то что нам деяти?» – и не выпускают князя на стычки с врагом.

Единоборство князя постоянно упоминается в летописи: в рассказе об Изяславе Мстиславиче – «и тако перед всими полкы въеха Изяслав один в полкы ратных, и копье свое изломи»; в повествовании о Мстиславе Андреевиче Суздальском, который под Новгородом «въеха в ворота, и побод мужей неколько, возворотися опять к своим»; в описании походов Изяслава Глебовича (внука Юрия Долгорукого), который в битве с волжскими болгарами, «въгнав за плот к воротам городным, изломи копье».

Летописец пишет об этих поединках князя и славит за них князя именно потому, что за них же славили князя и его воины, горожане, народ, потому, что именно эти подвиги князя составляли существенную часть его воинской славы.

Мужество на войне согласуется с мужеством на охоте. Война и охота – два княжеских дела, в их несколько архаическом уже для эпохи феодализма сочетании. «Путями» и «ловами», то есть походами и охотами, гордится Владимир Мономах, перечисляя свои подвиги тут и там: «А се вы поведаю, дети моя, труд свой, оже ся есмь тружал, пути дея и ловы»; «а се тружахъся ловы дея… конь диких своима руками связал есмь в пущах 10 и 20, живых конь, а кроме того иже по Рови ездя, имал есмь своима рукама те же кони дикие; тура мя 2 метала на розех и с конем; олень мя один бол, а 2 лоси – один ногами топтал, а другый рогома бол; вепрь ми на бедре мечь оттял; медведь ми у колена подъклада укусил; лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже, и бог неврежена мя съблюде; и с коня много падах; голову си розбих дважды и руце и нозе свои вередих. В уности своей вередих, не блюда живота своего, ни щадя головы своея». Не щадить своей головы, оказывается, следует не только на войне, в битве с противником, соблюдая свою честь и честь родины, но и на охоте. Такова мораль феодалов.

За беззаветную храбрость на охоте хвалит летописец и волынского князя Владимира Васильковича. Так же, как и Владимир Мономах, он не щадил на охоте собственной головы и делал все сам, своими руками. «Бяшеть бо и сам ловець добр, хоробр, – пишет о нем волынский летописец, – николи же ко вепреви и ни к медведеве не ждаше слуг своих, а быша ему помогли, скоро сам убиваше всяки зверь; тем же и прослыл бяшеть во всей земле, понеже дал бяшеть ему бог вазнь не токмо и на одиных ловех, но и во всем, за его добро и правду».

Мужество на охоте, как и мужество на войне, окружало феодала ореолом славы. Летописец говорит о брестском воеводе Тите, что он «везде словый мужьством на ратех и на ловех». «Добро» и «правда» феодала – в его подвигах и в славе, которая эти подвиги сопровождает.

Воинские доблести князя интересуют летописца не только сами по себе. Он думает о княжестве, о Русской земле. Своей доблестью князь подает пример своим воинам. Князь олицетворяет могущество и достоинство своей страны.

Вот почему среди добродетелей князя перечисляются добрые качества не только воина, но и государственного человека. В этом отношении исключительный интерес представляет в «Повести временных лет» характеристика Ярослава Мудрого (под 1037 г.). Здесь в первую очередь восхваляется его строительная деятельность и его заботы