Авл Геллий - Аттические ночи

{34 Р. 375 Bipont. Марк Теренций Варрон — см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.}

Глава 7

[О том], что следует как можно реже использовать очень древние и вышедшие из употребления слова

(1) Одинаковой ошибкой представляется употребление слов как сильно устаревших и избитых, {35} так и неприятно поражающих своей новизной. Тем не менее я думаю, что хуже и предосудительнее употреблять новые, неизвестные, ранее не слышанные слова, чем общеупотребительные и грубые.

{35 Ср. Noct. Att., I, 10, где Геллий также говорит о неуместности архаичных слов в обыденной речи.}

(2) Вместе с тем я замечаю, что кажутся неслыханными новшествами даже древние слова, если они вышли из употребления и основательно забыты. (3) Это весьма обычный недостаток позднего образования, который греки называют ο̉ψιμαθία: {36} тому, что ты [раньше] никогда не изучал, долгое время игнорировал и, наконец, в какой-то степени постиг, ты придаешь большое значение и готов говорить об этом с кем угодно. Так, в Риме, в нашем присутствии, пожилой человек, достигший известности в судебных делах, но чьи знания были поверхностны и беспорядочны, произнося речь перед префектом города и желая сказать, что некий человек жил бедно, ел хлеб с отрубями и пил прокисшее, дурно пахнущее вино, изрек: "Этот римский всадник ел мякину (apluda) {37} и пил винный осадок (flocces)". (4) Все присутствовавшие сначала с недоумением посмотрели друг на друга, [не понимая], каково значение этих двух слов, а потом рассмеялись, словно он сказал по-этрусски или по-галльски. (5) Ведь он прочитал, что когда-то раньше земледельцы называли [словом] apluda хлебные отруби, и это слово использовал в одной комедии Плавт, если, конечно, комедия под названием "Астраба" принадлежит ему. {38} (6) Точно так же он слышал, что в древнем языке слово flocces обозначает винный осадок (faex) после отжима, подобно масляному отстою (fraces) из олив. Прочитав об этом у Цецилия {39} в "Полуменах", он сохранил [в памяти] эти два слова для украшения [своей] речи.

{36 Буквально: «учение в позднем возрасте».}

{37 Ср.: Non. Р. 97, I. 13; Plin. Nat. Hist., XVIII, 10, 98; CGL VI, 80.}

{38 Тит Макций Плавт — см. комм. к Noct. Att., I, 7, 3. Проблему подлинности приписываемых Плавту комедий Геллий рассматривает в Noct. Att., III, 3.}

{39 V. 190 Ribbeck. Цецилий Стаций — см. комм. к Noct. Att., II, 23, 5.}

(7) Другой человек, лишенный вкуса {40} и слабо знакомый с подобной литературой, в ситуации, когда противник {41} заявил о необходимости переноса рассмотрения дела, сказал: "Претор, прошу, помоги, приди на помощь. До каких же пор этот бовинатор (bovinator) {42} будет нас задерживать?"

{40 В тексте использовано транскрибированное латинскими буквами (apirocalus) греческое слово α̉πειρόκαλος — «несведущий в прекрасном, лишенный вкуса, вульгарный».}

{41 Речь идет о судебном процессе.}

{42 Bovinator — редчайшее слово, производное от глагола bovinari, который, согласно Фесту, близок по смыслу к conviciari (бранить, порицать) (Fest. Р. 27, 1. 26). Ноний, также цитирующий приведенный Геллием стих Луцилия, добавляет: «Βοvinator — тот, кого ныне мы называем malitiosus (коварный, лукавый) и tergiversator (уклончивый человек, любитель уверток)» (Non. Р. 112, I. 1).}

Он три или четыре раза громким голосом воскликнул: "[Этот человек] бовинатор (bovinator)!" (8) Большинство присутствовавших стали перешептываться, придя в изумление от необычного слова. (9) Однако он, ликуя и размахивая руками, сказал: "Ведь вы не читали Луцилия, {43} который называет любителя уловок (tergiversator) bovinator". И действительно, в одиннадцатой книге Луцилия есть такой стих:

{43 Гай Луцилий — см. комм. к Noct. Att., I, 3, 19.}

Если он создает трудности и прибегает

к уловкам (bovinatorque), нечестный,

с наглым лицом. {44}

{44 V. 417 Marx.}

Глава 8

Что думал и говорил Марк Катон об Альбине, который, будучи римлянином, написал римскую историю на греческом языке, попросив прощения за плохое его знание

(1) Справедливо и весьма изящно, как говорят, осудил Марк Катон Авла Альбина. {45} (2) Альбин, который был консулом вместе с Лицинием Лукуллом, {46} изложил по-гречески историю римского народа. (3) Начинается его сочинение примерно так: никто не должен на него сердиться, если что-либо в его книгах будет изложено не очень складно или недостаточно изящно, ведь, как он пишет, "я римлянин родом из Лация, греческий язык нам в высшей степени чужд"; поэтому он извиняется и просит о снисхождении при строгой оценке [своего труда], если что-либо окажется ошибочным. (4) Прочтя это, Марк Катон произнес: "Ты поистине большой пустомеля, Авл, раз предпочел скорее извиняться за ошибку, чем попытаться ее избежать. Ибо мы обыкновенно просим о снисхождении либо когда сами по неосторожности допускаем ошибку, либо тогда, когда дурно поступаем по принуждению. Но я спрашиваю, кто же заставил тебя поступить таким образом: просить прощения, прежде чем ты [что-либо] сделал"? (5) Это описано в сочинении Корнелия Непота "О знаменитых людях", в двенадцатой книге. {47}

{45 Марк Порций Катон Старший — см. комм. к Noct. Att., I, 12, 17. Авл Постумий Альбин — претор 155 г. до н. э. и консул 151 г. до н. э. Цицерон отзывается о нем как о весьма образованном и начитанном человеке (Brut., 81).}

{46 Дед Луция Лициния Лукулла, известного римского полководца и общественного деятеля I в. до н. э.}

{47 Корнелий Непот — см. комм. к Noct. Att., VI, 18, 11. Впервые и наиболее подробно этот случай изложен Полибием (XXXIX, 12, 1—9); его приводит также Плутарх (Cat., 12).

Всю главу с незначительными изменениями воспроизводит Макробий (Sat., Praef., 13).}

Глава 9

История о послах Милета и ораторе Демосфене, найденная в книгах Критолая

(1) Критолай {48} написал, что послы Милета приехали по государственным делам в Афины, вероятнее всего, с просьбой о помощи. Здесь они по собственному усмотрению назначили тех, кто должен был говорить в их защиту. Последние, как было поручено, выступили с речью перед народом в защиту милетян. Демосфен же {49} в ответ на требования милетян весьма энергично доказывал, что и милетяне недостойны помощи, и [просьба их] противоречит интересам [Афинского] государства. Слушание дела было перенесено на следующий день. Тогда послы пришли к Демосфену и стали усердно просить, чтобы он не выступал против них. Он потребовал денег и получил столько, сколько просил. На следующий день, когда дело стали рассматривать вновь, Демосфен, плотно обмотав шею и затылок шерстью, вышел к народу и заявил, что болен лихорадкой и поэтому не в состоянии выступить против милетян. Тогда один из толпы воскликнул, что Демосфен страдает не простой, а "золотой" лихорадкой. {50}

{48 Fr. 33 Wehrli. Критолай — см. комм. к Noct. Att., VI, 14, 9.}

{49 Демосфен — см. комм. к Noct. Att., I, 5, 1.}

{50 Fr. 55 Malc. В тексте игра греческих слов, которые Геллий приводит в латинской транскрипции: synanche (ангина) и искусственного слова argyranche («сребрангина»), образованного безвестным остроумцем путем замены префикса на слово ’άργυρος (серебро, деньги).}

(2) Впрочем, даже сам Демосфен, как передает тот же Критолай, не делал из этого тайны, а, напротив, причислял к своим заслугам. Ибо когда однажды он спросил драматического актера Аристодема, {51} какую плату тот получает за игру и когда Аристодем ответил: "Один талант", Демосфен [в свою очередь] сказал: "А я получил больше за молчание". {52}

{51 Аристодем из Метапонта (I в. до н. э.) — актер-трагик, получивший афинское гражданство и пользовавшийся в Афинах почетом И уважением. Был участником посольства, отправленного к Филиппу Македонскому для заключения мира.}

{52 Ср.: Ioh. Saris. Policr., V, 10.}

Глава 10

О том, что Гай Гракх в одной из своих речей связывает представленную выше историю с оратором Демадом, а не с Демосфеном; а также слова самого Гая Гракха

(1) То, что, как мы сказали в предыдущей главе, было написано Критолаем по поводу Демосфена, Гай Гракх {53} в той своей речи, где он выступал против закона Ауфея, {54} отнес к Демаду {55} в следующих словах: (2) "Даже если вы, квириты, призовете на помощь всю свою рассудительность и порядочность, вы все равно не найдете среди нас никого, кто вышел бы на эту трибуну бескорыстно. Все мы, произносящие здесь речи, к чему-либо стремимся, и каждый, кто выступает перед вами, делает это лишь ради того, чтобы достичь выгоды, и ни для чего другого. (3) Я сам убеждаю вас увеличить пошлины с целью облегчения управления своими интересами и государственными делами. Я выступаю не задаром, но, по правде говоря, я хочу от вас не денег, а уважения и почета. (4) Те, кто выступают перед вами с намерением разубедить вас принимать этот закон, хотят не почета от вас, а денег от Никомеда. Те же, кто убеждают вас принять этот закон, тоже не стремятся к доброй славе. Они ждут от царя Митридата наград и денег на собственные нужды. Ну а те, кто [присутствуя] здесь сейчас молчат - самые ловкие: они получают деньги со всех сторон и всех обманывают. (5) Вы, полагая, что они держатся в стороне от этих дел, награждаете их хорошей репутацией; (6) посольства от царей, думая, что эти люди молчат именно в их интересах, предоставляют им большие суммы и оплачивают их расходы. Вот так обстояли дела в Греции, где некогда [один] трагический актер похвалялся тем, что за одну пьесу ему заплатили целый талант. В ответ на это Демад, красноречивейший человек своего города, как говорят, сказал: "Тебе кажется удивительным, что ты заработал один талант за то, что говорил? Я же за то, что хранил молчание, получил от царя десять талантов". Точно так же эти люди получают и теперь за свое молчание наибольшую плату". {56}