Гомер - Илиада. Одиссея

300 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:

"Я отхожу, о супруг мой, к пределам земли даровитой,

Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису.

Боги питали меня и лелеяли в собственном доме.

Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.

305 Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа

Долго чуждаются боги: вражда им вселилася в души.

Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды

Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге.

Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа,

310 Ты на меня, о супруг, не разгневался б, если безмолвно

В дом отойду Океана, глубокие льющего воды".

Быстро ответствовал ей воздымающий тучи Кронион:

"Гера супруга, идти к Океану и после ты можешь.

Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.

315 Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,

В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!

Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой,

Родшею мне Пирифоя, советами равного богу;

Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью,

320 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев;

Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью,121

Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта;

Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах,

Сына родившей героя, великого духом Геракла;

325 Даже Семелой, родившею радость людей Диониса;

Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой,

Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера!

Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!"

Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:

330 "Страшный Кронион! какие ты речи, могучий, вещаешь?

Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться,

Здесь, на Идейской вершине, где все открывается взорам?

Что ж, и случиться то может, если какой из бессмертных

Нас почивших увидит и всем населяющим небо

335 Злобный расскажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа,

Я в олимпийский твой дом возвратиться: позорно мне будет!

Если желаешь и если твоей душе то приятно,

Есть у тебя почивальня, которую сын твой любезный

Создал Гефест, и плотные двери с запором устроил.

340 В оной почить удалимся, когда ты желаешь покоя".

Гере быстро ответствовал туч воздыматель Кронион:

"Гера супруга, ни бог, на меня положися, ни смертный

Нас не увидит: такой над тобою кругом распростру я

Облак златой; сквозь него не проглянет ни самое солнце,

345 Коего острое око все проницает и видит".

Рек – и в объятия сильные Зевс заключает супругу.

Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,

Лотос росистый, шафран и цветы гиацинты густые,

Гибкие, кои богов от земли высоко подымали.

350 Там опочили они, и одел почивающих облак

Пышный, златой, из которого капала светлая влага.

Так беззаботно, любовью и сном побежденный, Кронион

Спал на вершине Идейской, в объятиях Геры супруги.

Быстро к судам аргивян победительный Сон обратился,

355 Радости весть возвестить черновласому Энносигею122;

Стал перед ним и воззвал, устремляя крылатые речи:

"Ревностно, царь Посидаон, теперь поборай за данаев!

Даруй ты им хоть мгновенную славу, пока почивает

Зевс громовержец: царя окружил я дремотою сладкой;

360 Гера склонила его насладиться любовью и ложем".

Рек – и к другим отлетел племенам человеческим славным,

Боле еще возбудив Посидона к защите ахеян.

Он пред ряды первоборные вышел вперед, восклицая:

"Мы ли, ахейцы, опять Приамиду победу уступим?

365 Мы ли допустим, чтоб взял корабли он и славой покрылся?

Так похваляется он и грозит, оттого что бездействен

Близ кораблей остается могучий Пелид прогневленный.

Но и в Пелиде нам нужды не будет, когда совокупно

Все устремимся, решася стоять одному за другого!

370 Други, внимайте, совет предложу я, а вы повинуйтесь:

Быстро щитами, которые в воинстве лучше и больше,

Перси оденем, шеломами крепкими чела покроем

И, медножалые, длинные копья в руках потрясая,

Храбро пойдем, перед вами я сам; я не мню, чтобы Гектор

375 Мог против нас устоять, и неистово бурный на битвах!

Кто меж бойцами могуч, но щитом не великим владеет,

Слабому пусть передаст он, а сам да идет под великим".

Так он вещал, – и с усердием пламенным все покорились.

Сами цари, забывая их язвы, строили ратных,

380 Царь Диомед, Одиссей и державный Атрид Агамемнон;

Рать обходя, заставляли менять боевые доспехи:

Крепкие крепкий вздевал, отдавая слабейшие слабым.

Так ополчившися пышносияющей медью, данаи

Двинулись; их предводил Посидаон, колеблющий землю,

385 Меч долголезвенный, страшный неся во всемощной деснице,

Равный молнии пламенной: с ним невозможно встречаться

В сече погибельной, – смертного ужасом он поражает.

Рати троянские встречу построил блистательный Гектор.

В оное время ужаснейший спор ратоборный воздвигли

390 Бог Посидон черновласый и шлемом сверкающий Гектор,

Сей илионян любезных, а тот аргивян защищая.

Море восстало и волны до самых судов и до кущей

С ревом плескало, а рати сходилися с воплем ужасным.

Волны морские не столько свирепые воют у брега,

395 Быстро гонимые с моря дыханием бурным Борея;

Огнь-истребитель не столько шумит, распыхавшись пожаром,

Если, по дебри гористой разлившися, лес пожирает;

Ветер не столько гремит по дубам высоковолосым,

Если со всею свирепостью воет над ними, бушуя, –

400 Сколько гремел на побоище голос троян и ахеян,

Кои с неистовым воплем одни на других устремлялись.

Первый в Аякса копьем шлемоблещущий Гектор ударил,

В миг, как Аякс на него наступал, и наметил он верно;

Там, где на персях два перевесных ремня простирались,

405 Сей от щита, а другой от меча у Аякса героя,

Там поразил; но ремни защитили. Разгневался Гектор,

Видя, что быстрая медь бесполезно из рук излетела;

К сонму друзей отступил Приамид, избегающий смерти.

Но его отступившего вдруг поразил Теламонид

410 Камнем, которые кучей, подпоры судов извлеченных,

Там у бойцов под ногами крутились: такой подхвативши,

В грудь, чрез поверхность щита, поразил Приамида близ выи,

Махом пустив, как кубарь, и пронесся он, шумно кружася.

Словно как дуб под ударом крушительным Зевса123 Кронида

415 Падает с корня, из древа разбитого вьется зловонный

Серный дым; и стоит, как бездушный, паденья свидетель,

Близкий прохожий: погибелен гром всемогущего Зевса, –

Так ниспроверглася быстро на прах Приамидова крепость.

Дрот из руки полетел, на него навалился огромный

420 Щит и шелом, и взгремела на нем распещренная броня.

С криком ужасным к нему полетели ахейцы младые,

Падшего чая увлечь, и из рук на него устремили

Множество пик; но не мог ни единый владыке народов

Язвы нанесть, ни ударить; немедля его окружили

425 Вои храбрейшие: Полидамас и Эней и Агенор,

Ликии царь Сарпедон, и воинственный Главк непорочный;

Не было мужа, о нем не радевшего; каждый над падшим

Выпуклый щит в оборону простер; а друзья, Приамида

На руки скоро подняв, из борьбы понесли, поспешая

430 К коням ретивым, которые сзади сраженья и смуты

С храбрым возницей и с пышной его колесницей стояли.

Кони ко граду помчали стенящего тяжко героя.

Но лишь примчались ко броду реки прекрасно текущей,

Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,

435 Там с колесницы его положили на землю и свежей

Влагой лицо оросили. Вздохнул, проглянул он очами

И, на коленях держащийся, кровью из уст обливался;

Скоро опять опрокинулся в прах, и опять ему очи

Мрачная ночь осенила: удар оглушал еще душу.

440 Рати ахеян, увидевши Гектора, сшедшего с поля,

Бросились жарче на гордых троян и возвысились духом.

Первый от всех аргивян, Оилеев Аякс быстроборный

Сатния смертно пробил, налетев с изощренною пикой, –

Сатния, Энопа сына, которого нимфа наяда

445 Энопу, пастырю стад, родила на брегах Сатниона.

Сатния славный копейщик Аякс Оилид, налетевши,

В пах поразил; опрокинулся он, и за труп Энопида

Трои сыны и ахеяне подняли страшную сечу.

Полидамас за него, потрясая огромною пикой.

450 Мстителем вышел и, бросив, попал Профоенора в рамо,

Ветвь Арейлика, – рамо пронзает могучая пика;

В прах он падет и рукою хватает кровавую землю.