Гомер - Илиада

Сердца ничем моего не преклонит Атрид Агамемнон

Прежде, чем всей не изгладит терзающей сердце обиды.

В жены себе не возьму Атридовой дочери. Даже

Если красою она с золотой Афродитою спорит,

390 Если искусством работ совоокой Афине подобна, -

В жены ее не возьму! Пусть найдет средь ахейцев другого,

Кто ему больше подходит, кто царственной властью повыше.

Если боги меня сохранят и домой возвращусь я,

Там мой родитель Пелей самолично жену мне отыщет.

395 Много в Элладе, во Фтии ахеянок есть, у которых

Знатны отцы и свои города охраняют отважно;

Сделать любую из них я могу моей милой женою.

Там я нередко отважной душою мечтал, чтоб жениться,

Чтобы с законной женой, по душе мною выбранной, жить мне

400 И наслаждаться богатством, что добыл Пелей, мой родитель.

С жизнью, по мне, не сравнится ничто, - ни богатства, какими

Троя, по слухам, владела, - прекрасно отстроенный город, -

В прежние мирные дни, до нашествия рати ахейской, -

Или богатства, какие за каменным держит порогом

405 Храм Аполлона, метателя стрел, на Пифоне скалистом.

Можно, что хочешь, добыть, - и коров, и овец густорунных,

Можно купить золотые треноги, коней златогривых, -

Жизнь же назад получить невозможно; ее не добудешь

И не поймаешь, когда чрез ограду зубов улетела.

410 Мать среброногая мне говорила, богиня Фетида:

Жребий двоякий меня приведет к гробовому пределу;

Если я, здесь оставаясь, вкруг города буду сражаться,

Нет мне домой возвращенья, но слава моя не погибнет.

Если же в дом возвращусь я, в отчизну мою дорогую,

415 Слава погибнет моя, но будет мой век долголетен,

И преждевременно смерть роковая меня не настигнет.

Я бы и всем остальным посоветовал это же сделать:

Плыть поскорее домой. Никогда вы конца не дождетесь

Трои высокой; над нею широкогремящий Кронион

420 Руку свою распростер, и народы ее осмелели.

Вы ж возвратитесь и всем благородным ахейцам открыто

Мой передайте ответ, - ибо в этом почет для старейшин, -

Чтобы придумали средство какое-нибудь повернее,

Как бы спасти и суда, и ахейский народ, утесненный

425 Возле судов крутобоких. А то, что придумано ими,

Будет без пользы ахейцам: я в гневе своем непреклонен.

Феникс останется здесь, и пусть у меня заночует.

Завтра за мной в кораблях он последует в землю родную,

Если того пожелает. Неволить его я не стану".

430 Так он промолвил. Молчанье глубокое все сохраняли.

Речь его их потрясла. Говорил он сурово и грозно.

Стал, наконец, отвечать ему Феникс, седой конеборец,

Слезы роняя из глаз: трепетал за суда он ахейцев.

"Если, Пелеев блистательный сын, воротиться в отчизну

435 Ты безвозвратно решил и, охваченный гневом, не хочешь

Гибель несущий огонь отвратить от судов наших быстрых,

Как же могу я, о сын мой, один без тебя оставаться?

Старый Пелей конеборец послал меня вместе с тобою

В день, как из Фтии тебя отправлял в ополченье Атрида.

440 Юный, не знал ни войны ты, для всех одинаково тяжкой,

Ни совещаний народных, где славой венчаются люди.

С тем он меня и послал, чтоб всему тебя мог обучить я:

В слове оратором быть - и быть совершителем в деле.

Нет, без тебя, о, дитя мое милое, я не желаю

445 Здесь ни за что оставаться, хотя бы сам бог обещался

Старость изгладить на мне и юношей сделать, каким я

Был, покидая Элладу, цветущую жен красотою,

Злобы отца избегая, Аминтора, сына Ормена.

Из-за наложницы пышноволосой был зол на меня он;

450 Сильно ее он любил и жестоко бесславил супругу,

Мать мою. А она, обнимая мне ноги, молила

С девушкой раньше сойтись, чтобы старик отвратителен стал ей.

Я покорился и сделал. Отец, догадавшись об этом,

Предал проклятью меня, умоляя ужасных Эриний,

465 Чтоб никогда на колени не принял он милого сына,

Мною рожденного на свет. Проклятье исполнили боги, -

Зевс, что царит под землей, и ужасная Персефонея.

Острою медью отца моего умертвить я решился.

Бог какой-то, однако, мой гнев успокоил, внушивши,

460 Сколько рассказов и сколько упреков мне будет в народе,

Если отцеубийцей начнут меня звать аргивяне.

С этого времени духу в груди моему не под силу

По дому стало бродить, встречаясь с отцом раздраженным.

Множество всякой родни окружало меня неотступно,

465 Силились все удержать меня просьбами в отческом доме.

Много и жирных овец, и тяжелых быков криворогих

Было зарезано, много гефестовым пламенем жарким

Туш обжигалось свиных, лоснящихся салом блестящим;

Выпито было немало вина из кувшинов отцовских.

470 Девять ночей непрерывно они вкруг меня ночевали;

Сменно меня сторожили, - и целые ночи не гаснул

Свет в нашем доме: один сторожил под колоннами входа

В двор крепкостенный, другой же в сенях у дверей моей спальни.

Но лишь десятая темная ночь для меня наступила,

475 Выбил в своей почивальне я накрепко сбитые двери,

Вышел наружу и вмиг чрез дворовый забор перепрыгнул,

Скрывшись легко и от стражи мужской, и от женщин-невольниц,

После того я бежал далеко чрез просторы Эллады

И в плодородную Фтию, кормилицу стад густорунных,

480 Прибыл к владыке Пелею. Меня благосклонно он принял

И полюбил, как отец только любит единого сына,

Баловня, милого сердцу, наследника благ его многих;

Сделал богатым меня и народ многочисленный вверил;

Там над долопами царствовал я, на окраине Фтии.

485 Там и тебя воспитал я таким, о, бессмертным подобный!

Нежно тебя я любил; и с другим никогда не хотел ты

Ни на пирушку пойти, ни откушать чего-нибудь дома

Прежде, чем я, на колени к себе посадив, не нарежу

Мяса тебе на кусочки и кубка к губам не приставлю.

490 Часто случалось и так, что хитон на груди ты мне пачкал,

С губ своих проливая вино по неловкости детской.

Много тогда для тебя и забот, и трудов перенес я.

Думал я так, - что уж раз меня боги потомства лишили,

Сделаю сыном своим я тебя, Ахиллес богоравный,

495 Чтобы меня ты когда-нибудь спас от беды недостойной.

Ну, Ахиллес, обуздай свою гордую душу! Возможно ль

Быть столь жестоким! Подумай, ведь боги, и те умолимы,

Хоть добродетелью, честью и силой намного нас выше.

Но и бессмертных богов благовоньями, кроткой молитвой,

500 Вин возлияньем и жиром сжигаемой жертвы смягчает

Смертный просящий, когда он пред ними виновен и грешен.

Есть у великого Зевса-Кронида и дочери - Просьбы:

На ноги хромы, в морщинах, с глазами, глядящими робко;

За Ослепленьем они озабоченно следом ступают.

505 Но Ослепленье могуче и на ноги быстро. На много

Опережает оно их и, всюду вперед поспевая,

Людям вредит. А они получившийся вред исправляют.

Кто подошедших к нему дочерей Громовержца уважит,

Много тому помогают они и мольбам его внемлют.

510 Если же кто им откажет, кто словом суровым отвергнет,

К Зевсу приходят они и родителя молят, чтоб следом

Шло Ослепленье за ним и бедою ему отплатило.

Зевсовым девам и ты, Ахиллес, окажи уваженье,

Как уважают все смертные их, благородные духом.

515 Если б даров Агамемнон тебе не давал, не сулил бы

Дать их и позже, но все бы упорствовал в гневе жестоком,

Я просить и не стал бы тебя, чтобы, скинувши гнев свой,

Ты защитил аргивян, хоть бы очень они в том нуждались.

Но и теперь он дает тебе много, и впредь обещает;

520 С просьбой смиренной к тебе посылает мужей наилучших,

Выбранных в целом народе ахейском, тебе самому здесь

Меж аргивян наиболе приятных. Ни речи, ни ног их

Не осрами. Сердиться ты право имел только раньше,

И о героях, мужах стародавних, приходится слышать,

525 Как их, случалось, охватывал гнев, не имевший предела.

Все же однако дары их смягчали, слова убеждали.

Помню я дело одно из времен миновавших, не новых;

Как это было, я вам расскажу, ибо все мы друзья тут.

Шло меж куретов и твердых в бою этолийцев сраженье.

530 Бились вокруг Калидона они, истребляя друг друга.

Город прелестный старались спасти от врага этолийцы, -

Город разрушить хотели куреты, пылая отвагой.

От златотронной на них Артемиды пришло это горе:

Гневом горела она, что Иней от плодового сада

535 Жертвы ей не дал, а прочих богов усладил гекатомбой;

Ей только, дочери Зевса великого, не было жертвы:

Или на ум не пришло, иль забыл он. Но грех был великий.

Стрелолюбивая, гневом пылая, рождение божье,

Вепря, послала на них, - белозубого, лютого зверя.

540 Много вреда приносил он садам плодоносным Инея,

Много садовых деревьев больших опрокидывал наземь

Вместе с корнями и вместе с блистающим яблонным цветом.