Троянская война и ее герои. Приключения Одиссея[сборник 1993] - Гомер

строил его и с какой целью? В исполнение обета? Или это какое-нибудь военное сооружение?

Синон поднял глаза к небу и молитвенно простер руки.

— Клянусь алтарями богов, — сказал он, — я вправе разорвать священные узы, вправе ненавидеть ахейцев и открыть вам их тайны. Конь этот сооружен по указанию Калхаса как искупительный дар Афине Палладе: богиня разгневана малодушным бегством ахейцев. Конь нарочно выстроен таким огромным, чтобы его нельзя было протащить в ворота неприступного Илиона. Прорицатель Калхас открыл нам, что, если конь будет поставлен в Трое, богиня Афина перенесет на вас свою благосклонность.

Троянцы доверчиво слушали объяснения пленника. Ради благосклонности Афины решили они принять удивительный дар. Только Лаокоон по-прежнему не хотел верить данайцу.

— Лицемерный обманщик! — сурово говорил он. — Кто тебе поверит?..

И снова боги светлого Олимпа помешали обличителю. В море внезапно закипела и всколебалась вода. Из волн вынырнули плоские головы двух огромных морских змеев. Кроваво-красные гребни вздымались у них вдоль хребтов, медным блеском сверкала и переливалась чешуя. Страшные гады плыли к берегу. Их тела извивались среди волн, а сзади по воде тянулся пенистый след.

С дикими воплями бежали троянцы к городу, увлекая за собой и Синона, и жреца, и Приама, и всех, кто окружал коня.

Змеи выползли на песчанный берег и стремительно заскользили по песку вслед за бегущей толпой.

Два мальчика — сыновья жреца Лаокоона — отстали от беглецов. Старший тащил за руку младшего; тот упал было и разбил себе ногу о камень; теперь он с трудом поспевал за братом и плакал от боли и страха. Змеи настигли мальчиков и сжали их в своих тяжелых, сверкающих кольцах. На крики детей подбежал с мечом в руках Лаокоон. В отчаянье ударил он одну из змей мечом, но оружие только скользнуло со звоном по медному панцирю. Змеи повернули к жрецу разинутые пасти. Тотчас сползли они с задушенных детей и обвили обезумевшего отца своими чешуйчатыми телами. Тщетно вырывался он из смертоносных объятий, тщетно кричал. Тело его безжизненно поникло; он упал на песок рядом с мертвыми сыновьями. А змеи, струясь по песку, скрылись в набегающих на отмель волнах.

Троянцы понемногу возвращались к коню. Пришел отважный Эней в сверкающем вооруженье. За ним теснились воины. Конь Афины Паллады внушал им благоговейный страх. Эней обратился к спутникам.

— Жрец Посейдона Лаокоон наказан неумолимой рукой богов, — сказал он. — Своим нечестивым копьем он оскорбил священного коня Афины Паллады, и богиня выслала против него этих чудовищных змей. Страшен гнев богини: погиб не только Лаокоон, но и оба его юных сына… Попытаемся, друзья, смягчить сердце грозной дочери Зевса. Втащим коня в город и поставим его на площади перед храмом Афины. Быть может, чудесный конь и впрямь охранит наш город от губительного гнева богини!

— В город, в город! — подхватили воины. — Беритесь за коня, троянцы! Тащите площадку на колесах!

Прикатили низкую дощатую площадку; на таких площадках перевозили камни для городских построек. Троянцы обвили пеньковыми канатами ноги и шею коня, взгромоздили его на площадку и повлекли в город.

В городских воротах конь застрял. Пока троянцы раскачивали и проталкивали его, не раз внутри коня звенело оружие скрытых ахейцев. Но троянцы не слышали грозного звона, словно боги помутили их разум.

С радостными криками и грохотом коня провезли по улицам и площадям высокостенной Трои. Канатами втащили его на крепостной холм и установили на площади перед храмом Афины.

До вечера на площади толпились горожане. Они дивились чудесному коню и смеялись над малодушными ахейцами. Сама Афина Паллада, всегдашняя защитница ахейцев, отступилась от них! У входа в храм Афины юноши и девушки обвивали гирляндами роз и листьев гранитные колонны. В честь богини молодые троянцы запевали торжественные гимны.

Но вот пламенный Гелиос скрылся за холмистыми отрогами Иды. Потускнел закат. Из сумрачной долины потянуло прохладой. Стемнело понемногу, и наконец в непроглядном мраке сошла с неба владычица Ночь.

Люди расходились с площади; их белые одежды исчезли во тьме. В неясном свете одиноко чернела громада коня.

В недрах коня Одиссей и его товарищи терпеливо ждали, когда смолкнут песни и крики праздных горожан.

Вдали погасли последние огни городских домов. Одиссей взглянул в щель на звездное небо. Он увидел по звездам, что первая доля ночи уже миновала. [41]

Среди ночной тишины ахейцы услышали тихий шорох снаружи, царапанье по дереву. За стеной кто-то сказал приглушенным голосом:

— Ты здесь, Одиссей? Это я, Синон.

4

Крепко спали троянцы. Они не знали, что к городу тайно подходят враги, не слышали звона мечей и сдавленных криков у городских ворот. Одиссей и его товарищи внезапно напали на стражу и перебили всех воинов, а затем распахнули тяжелые ворота.

Слишком поздно узнали троянцы, что ахейские корабли вернулись к берегам Трои и враги вторглись в город. Под звуки боевых труб двумя нескончаемыми потоками входили ахейцы в поверженный город. Багровый свет пожаров разливался по улицам. Полунагие, почти безоружные троянцы пытались вступать в битву с ахейскими латниками, но падали мертвыми у порогов своих домов на залитую кровью землю.

Пылал и рушился великий город. Ликующие победители уже тащили добычу. Они роняли в кровавую грязь тонкие ткани и золотые украшения, волочили по земле мехи, полные драгоценного вина.

На городскую площадь победители сгоняли рыдающих женщин и перепуганных детей. Несчастные, они только что видели кровавую смерть отцов, братьев, сыновей, а теперь безжалостные враги разрушали их дома и их самих уводили в чужую страну, на вечное рабство…

Конец гордому Илиону! Сотни ахейских воинов осаждали царский дом на вершине крепостного холма — последнюю твердыню троянцев. Впереди всех сражались Атриды — Агамемнон и Менелай; наконец-то смогут они отплатить сыновьям Приама!

Неудержимым натиском ахейцы сорвали с петель двойные ворота и ворвались в обширный двор. Отбиваясь копьями, троянцы отступили и заперлись во дворце. Ахейцы рвались в дом. Сам могучий Одиссей, отбросив оружие, разбивал дубовую дверь ударами топора. На крыше царского дома толпились сыновья Приама, в блестящих шлемах, с луками и пращами в руках. Яростно крича, осыпали они Лаэртида, погубителя Трои, стрелами и камнями. Ахейского вождя защищали его товарищи — Диомед и юный Неоптолем: они поднимали над ним свои большие, сияющие медью щиты.

Ахейские воины уже проникли в многочисленные пристройки дворца. Из дверей клубами валил дым, и, когда ахейцы выбегали оттуда, по их копьям и мечам струилась кровь…

А над городом