Диоген Лаэртский - Жизнь, учения и изречения знаменитых философов

— Кто ты, орел, восседящий на этой гробнице, и что ты Пламенный взор устремил к звездным чертогам богов. — Образ Платоновой я души, воспарившей к Олимпу, Тело земное свое бросив в афинской земле.[283]

Есть и у нас стихи о нем такого содержания:

Если бы Феб не судил Платону родиться в Элладе, Кто и когда бы изрек слово к целению душ? Нам исцеляет тела Асклепий, от Феба рожденный, Но для бессмертной души ты лишь целитель, Платон.

И другие о его кончине:

Фебом на благо людей рождены и Платон и Асклепий: Тот — целителем душ, этот — целителем тел. Брачный покинувши пир, взошел он к тому Государству, Коему сам начертал место у Зевсовых ног.[284]

Таковы эти надписи.

Ученики его — Спевсипп Афинский, Ксенократ Хал-кедонский, Аристотель Стагирит, Филипп Опунтский, Гестией Перинфский, Дион Сиракузский, Амикл Гераклей-ский, Эраст и Кориск Скепсийские, Тимолай Кизикский, Евеон Лампсакский, Пифон и Гераклид Эносские, Гиппофал и Каллипп Афинские, Деметрий Амфипольский, Гераклид Понтийский и многие другие, в том числе и женщины — Ласфения из Мантинеи и Аксиофея из Флиунта, которая даже одевалась по-мужски (как говорит Дикеарх). Некоторые причисляют к его слушателям и Феофраста; Хамелеон — оратора Гиперида и Ликурга (то же сообщает и Полемон); а Сабин (ссылаясь на IV книгу "Пособий к упражнениям" Мнесистрата Фасосского) — даже Демосфена, и это похоже на правду.[285]

***

А теперь для тебя, истинной любительницы Платона,[286] ищущей во что бы то ни стало воздать честь учениям этого философа, почел я за должное описать и самую природу его рассуждений, строй его диалогов, способ его индукции, насколько это возможно при изложении, упрощенном почти до перечня. Я не хочу в этом очерке оставить жизнь Платона без его учения; но рассказывать для тебя все в подробностях означало бы, по пословице, таскать сов в Афины.[287]

Первым сочинять диалоги стал, говорят, Зенон Элейский; а по Аристотелю — Алексамен Стирийский или Теосский (по свидетельству в «Записках» Фаворина, об этом говорится в I книге "О поэтах"). Мне же кажется, что Платон, который довел этот род до совершенства, по праву может почитаться здесь первым как в красоте, так и в изобретательности.

Диалог есть речь, состоящая из вопросов и ответов, о предмете философском или государственном, соблюдающая верность выведенных характеров и отделку речи. Диалектика же есть искусство доводов, служащее утверждению или опровержению в вопросах и ответах собеседников.

Платоновский диалог имеет два самых общих вида: наставительный (hyphegeticos) и исследовательный (zeteticos). Наставительный в свою очередь разделяется на два вида: теоретический и практический; теоретический разделяется на физический и логический, а практический — на этический и политический. Исследовательный же в свою очередь разделяется на два вида: упражнительный и состязательный; упражнительный разделяется на повивальный[288] и испытательный, а состязательный — на доказующий и опровергающий. (Мне известно, что иные разделяют диалоги по-иному: они называют одни диалоги драматическими, другие повествовательными, третьи смешанными; но эти наименования различают диалоги более с точки зрения сценической, чем с философской.)

К физическому роду диалогов принадлежит «Тимей»; к логическому роду — «Политик», «Кратил», «Парменид», «Софист»; к этическому — «Апология», «Критон», «Федон», «Федр», «Пир», равно как «Менексен», «Клитофонт», письма «Филеб», «Гиппарх», «Соперники»; к политическому — «Государство», «Законы», «Минос», «Послезаконие», "Атлантида";[289] к повивальному — оба «Алкивиада» «Феаг», «Лисий», «Лахет»; к испытательному — «Евтифрон», «Менон», «Ион», «Хармид», «Феэтет»; к доказующему — «Протагор» и к опровергающему — «Евфидем», «Горгий» и оба «Гиппия». Вот что нужно сказать о диалоге, о его сущности и его разделениях.

Далее, существует немалый спор: одни утверждают, что Платон — философ догматический, а другие — что нет. Рассмотрим теперь и это.

Догматик есть тот, кто полагает догмы, как законодатель есть тот, кто издает законы. Догма же есть название двоякое: и то, что мнимо, и само о том мнение. То, что мнимо, есть данное, само же мнение есть предположение.

Так вот, Платон о вещах, им постигнутых, раскрывает свое мнение и оспаривает ложные, а о вещах, ему неясных, воздерживается от суждения. Раскрывает свои мнения он через четырех лиц: Сократа, Тимея, афинского гостя и элейского гостя.[290] (Гости эти отнюдь не Платон и Парменид, как полагают некоторые, но лица безымянные и вымышленные.) Говоря даже от лица Сократа и Тимея, Платон излагает свои собственные догмы. А оспаривает ложные мнения он, вводя таких лиц, как, например, Фрасимах, Калликл, Пол, а также Горгий и Протагор, а также Гиппий и Евфидем и прочие подобные.

Строя доказательства, он по большей части пользуется способом индукции. Способ этот не единый, а двоякий. Индукция есть рассуждение, выводящее должным образом из некоторых истин новую подобную истину. Индукция имеет два вида: один — по противоположности (cat' enantiosin), другой — по следствию (еc tes acolouthias).

Индукция по противоположности — это способ, при котором всякий ответ на вопрос будет противоположным. Например: "Мой отец — это то же, что твой отец, или не то же? Если твой отец — не то же, что мой отец, стало быть, твой отец — не то же, что отец; стало быть, он — не отец. Если же твой отец — то же, что мой отец, стало быть, твой отец есть мой отец". Или так: "Если человек — не живое существо, то он или дерево или камень. Но он не дерево и не камень, ибо одушевлен и способен к самостоятельному движению; стало быть, он — живое существо. Но если он — живое существо, а собака и бык — тоже живые существа, то и человек, будучи живым существом, есть и собака и бык". Этот способ индукции по противоположности и по борьбе употреблялся Платоном не для изложения догм, а для оспаривания.

Индукция по следствию имеет два вида: один разрешает частные вопросы, идя от частного, другой — идя от общего через частное. Первый вид — риторический, второй — диалектический. По первому виду, например, решается вопрос, совершил человек убийство или нет; доказательство — в это самое время он был застигнут весь в крови. Риторическим этот способ индукции называется потому, что риторика имеет дело именно с частным, а не с общим: например, исследует не справедливость как таковую, а частные случаи справедливого. По второму виду, диалектическому, предварительно через частное доказывается общее: например, исследуется, бессмертна ли душа и возвращаются ли мертвые к жизни; доказывается это (в диалоге "О душе")[291] общим положением, что из противоположного рождается противоположное, а общее положение подкрепляется частными — о том, что сон возникает из бодрствования и наоборот, и что большее из меньшего и наоборот. Таков способ, которым он пользовался для подкрепления своих мнений.

Как в древней трагедии поначалу вел действие один только хор, потом Феспис ввел одного актера, чтобы дать отдых хору, потом Эсхил — второго, Софокл — третьего, и тогда трагедия достигла своей полноты, — так и философия поначалу знала только один род рассуждения — физический; Сократ ввел второй — этический, а Платон третий — диалектический и тем завершил философию.

Фрасил пишет, что даже диалоги сам Платон издавал тетралогиями по примеру трагических поэтов, которые состязались четырьмя драмами на празднествах Дионисийских, Ленейских, Всеафинских и Хитрийских, четвертая из драм была сатировская, а все четыре назывались тетралогией. Подлинных диалогов Платона, по его словам, имеется 56, если считать, что «Государство» делится на десять, а «Законы» — на двенадцать. (Впрочем, о «Государстве» Фаворин во II книге "Разнообразного повествования" говорит, будто оно почти целиком содержится в «Противоречиях» Протагора.) А тетралогий у Платона девять, если считать «Государство» за одно сочинение и «Законы» тоже за одно. Первая тетралогия у него объединена содержанием: Платон хочет показать, какова должна быть жизнь философа. Каждому сочинению Фрасил дает двойное заглавие — одно по имени, другое по теме. Эту первую тетралогию начинает "Евтифрон, или О благочестии", диалог испытательный; вторым следует "Апология Сократа", этический; третий — "Критон, или О должном", этический; четвертый — "Федон, или О душе", этический. Вторая тетралогия: открывает ее "Кратил, или О правильности имен", логический; "Феэтет, или О знании", испытательный; "Софист, или О сущем", логический; "Политик, или о Царской власти", логический. Третью тетралогию открывает "Парменид, или Об идеях", логический; "Филеб, или О наслаждении", этический; "Пир, или О благе", этический; "Федр, или О любви", этический. Четвертую тетралогию открывает "Алкивиад Второй, или О молитве", повивальный; "Гиппарх, или Сребролюбец", этический; "Соперники, или О философии", этический. Пятую открывает "Феаг, или О философии", повивальный; "Хармид, или Об умеренности", испытательный; "Лахет, или О мужестве", повивальный; "Лисий, или О дружбе", повивальный. Шестую открывает "Евфидем, или Спорщик", опровергающий; "Протагор, или Софисты", доказующий; "Горгий, или О риторике", опровергающий; "Менон, или О добродетели", испытательный. Седьмую открывают два «Гиппия» — первый "О прекрасном", второй "О должном", опровергающие; "Ион, или об Илиаде", испытательный; "Менексен, или Надгробное слово", этический. Восьмую открывает "Клитофонт, или Вступление", этический; "Государство, или О справедливости", политический; "Тимей, или О природе", физический; "Критий, или Атлантида", этический. Девятую открывает "Минос, или О законе", политический; "Законы, или О законодательстве", политический; "Послезаконие, или Ночной совет, или Философ", политический; и тринадцать «Писем», этические. (Начинает он их словами "Желаю благополучия", как Эпикур свои — "Желаю хорошей жизни",[292] а Клеон — "Желаю радости".) Из них одно к Аристодему, два к Архиту, четыре к Дионисию, одно к Гермию, Эрасту и Корсику, одно к Леодаманту, одно к Диону, одно к Пердикке, два к друзьям Диона. Вот какое разделение принимают Дион и некоторые другие.