Метаморфозы - Публий Овидий Назон

пропитанных миррой,

В гибких венках, в багреце да в узорах одежд златотканных,

Если отступитесь вы, его я заставлю признаться

Вмиг, что себе он отца сочинил и что таинства ложны.

Духа достало ж царю Акризию в Аргосе — бога

560 Ложного не признавать и замкнуть перед Вакхом ворота!

Или пришлец устрашит Пенфея и целые Фивы?

Живо ступайте, — велит он рабам, — ступайте, в оковах

Приволоките вождя! Приказ мой исполнить немедля!»

Дед, Атамант147 и толпа остальных домочадцев напрасно

565 Увещевают его, воспрепятствовать делу стараясь.

Он от советов лишь злей; раздражается, будучи сдержан,

Бешеный пыл растет; во вред ему были препоны.

Видывал я, как поток, которого путь беспрепятствен,

Вниз по наклону бежит спокойно, с умеренным шумом.

570 Если ж завалами скал иль стволами бывал он задержан,

Пенился он и кипел и сильней свирепел от преграды.

Вот возвратились в крови, на вопрос же: «Где Вакх?» — господину

Дали посланцы ответ, что они и не видели Вакха.

«Все же прислужник один, — сказали, — и таинств участник

575 Пойман». При этих словах выводят — за спину руки —

Мужа, — что к Вакху ушел вослед из Тирренского края.148

Глянул Пенфей на него очами, которые страшны

Стали от гнева; меж тем отложить не желал он расправы, —

«Ты, что погибнешь сейчас, — сказал, — и другим назиданье

580 Гибелью дашь, — объяви мне свое и родителей имя,

Родину и почему соучаствуешь в таинствах новых?»

Он же, ничуть не страшась, — «Акетом, — сказал, — именуюсь,

Я из Меонии сам; а родители — званья простого.

Мне не оставил отец полей, где паслись бы телята,

585 Или стада шерстоносных овец, иль иная скотина.

Был мой отец бедняком; всю жизнь крючком да лесою

Рыб вводил он в обман и удою тянул, трепетавших.

Этим искусством он жил и его мне передал, молвив:

«Ныне богатства мои, продолжатель труда и наследник,

590 Ты получай»; ничего, умирая, он мне не оставил,

Кроме воды; лишь ее от отца почитаю наследством.

Вскоре, чтоб мне не торчать все время на тех же утесах,

Я научился корабль поворачивать, киль загибая

Правой рукой; Оленской Козы149 дождевое созвездье,

595 Аркта, Тайгеты, Гиад150 в небесах различать научился.

Ветров жилища узнал и пристани, годные суднам.

Раз я, на Делос идя, приближался к Хиосскому краю,151

Вот подхожу к берегам, работая веслами справа;

Прыгаю с судна легко и на влажный песок наступаю, —

600 Там и проводим мы ночь. Заря между тем заалела

Ранняя. Вот я встаю и велю сотоварищам свежей

Влаги принесть, указую и путь, до ключей доводящий.

Сам же на холм восхожу, — узнать, что мне обещает

Ветер; сзываю своих и опять на корабль возвращаюсь.

605 «Вот мы и здесь!» — Офельт говорит, из товарищей первый,

Сам же добычей гордясь, на пустынном поле добытой,

Мальчика брегом ведет, по наружности схожего с девой.

Тот же качался, вином или сном отягченный как будто,

И подвигался с трудом. На одежду смотрю, на осанку

610 И на лицо — ничего в нем не вижу, что было бы смертным.

Понял я и говорю сотоварищам: «Кто из бессмертных

В нем, сказать не могу, но в образе этом — бессмертный.

Кто бы ты ни был, о будь к нам благ и в трудах помоги нам!

Их же, молю, извини!» — «За нас прекрати ты молитвы!» —

615 Диктид кричит, что из всех проворней наверх забирался

Мачт и скользил на руках по веревкам. Его одобряют

И белокурый Мелант, на носу сторожащий, и Либид

С Алкимедоном, затем призывающий возгласом весла

Двигаться или же стать, Эпопей, побудитель отваги,

620 Так же и все; до того ослепляет их жадность к добыче.

«Нет, чтоб был осквернен корабль святотатственным грузом,

Не потерплю, — я сказал, — я первый права тут имею!»

Вход преграждаю собой. Но меж моряками наглейший

Ярости полн Ликабант, из тускского изгнанный града,

625 Карою ссылки тогда искупавший лихое убийство.

Этот, пока я стоял, кулаком поразил молодецким

В горло меня и как раз опрокинул бы в море, когда бы

Я не застрял, хоть и чувства лишась, бечевою задержан.

И в восхищенье толпа нечестивцев! Но Вакх наконец-то —

630 Ибо тот мальчик был Вакх, — как будто от крика слетела

Сонность и после вина возвратились в грудь его чувства, —

«Что вы? И что тут за крик? — говорит. — Какою судьбою

К вам, моряки, я попал? И куда вы меня повезете?»

«Страх свой откинь! — отвечает Прорей, — скажи лишь, в какой ты

635 Гавани хочешь сойти, — остановишься, где пожелаешь».

Либер в ответ: «Корабля вы к Наксосу152 ход поверните.

Там — мой дом; и земля гостей дружелюбная примет».

Морем клялись лжецы и всеми богами, что будет

Так, мне веля паруса наставлять на раскрашенный кузов.

640 Наксос был вправо; когда я направо наставил полотна, —

«Что ты, безумец, творишь!» — Офельт говорит, про себя же

Думает каждый: «Сошел ты с ума? Поворачивай влево!»

Знаки одни подают, другие мне на ухо шепчут.

Я обомлел. «Пусть иной, — говорю, — управление примет».

645 И отошел от руля, преступленья бежав и обмана.

Все порицают меня, как один корабельщики ропщут.

Эталион между тем говорит: «Ужели же наше

Счастье в тебе лишь одном?» — подходит и сам исполняет

Труд мой: в другую корабль от Наксоса сторону правит.

650 И удивляется бог, и, как будто он только что понял

Все их лукавство, глядит на море с гнутого носа,

И, подражая слезам, — «Моряки, вы сулили не эти

Мне берега, — говорит, — и просил не об этой земле я.

Кары я чем заслужил? И велика ли слава, что ныне

655 Мальчика, юноши, вы одного, сговорясь, обманули?»

Плакал тем временем я. Нечестивцев толпа осмеяла

Слезы мои, и сильней ударяются весла о волны.

Ныне же им самим, — ибо кто из богов с нами рядом,

Если не он, — я клянусь, что буду рассказывать правду,

660 Невероятную пусть: неожиданно судно средь моря

Остановилось, корабль как будто бы суша держала.

И, изумленные, те в ударах упорствуют весел,

Ставят полотна, идти при двоякой подмоге пытаясь.

Весел уключины плющ оплетает, крученым изгибом

665 Вьется, уже с парусов повисают тяжелые кисти.

Бог между тем, увенчав чело себе лозами в гроздьях,

Сам потрясает копьем, виноградной увитым листвою.

Тигры — вокруг божества: мерещатся призраки рысей,

Дикие тут же легли с пятнистою шкурой пантеры.

670 Спрыгивать стали мужи, — их на то побуждало безумье

Или же страх? И первым Медон плавники получает

Черные;