Стихотворения Катулла в переводе А. А. Фета - Гай Валерий Катулл

тебя изменил? Иль любящим трудно

От любезного им тела вдали пребывать?

Тут-то всем и богам супруга желанного ради

Ты обещала меня, кровь проливая быков,

35 Если вернется он цел. А тот по времени малом,

Азию силой забрав, к царству Египта примкнул.

За такие успехи, вступя в собранье небесных,

Прежних обетов твоих — я искупительный дар.

Нехотя, о царица, твое я покинула темя,

40 Нехотя, в том поклянусь даже твоей головой.

(Пусть по заслугам накажется тот, кто напрасно клянется.)

Кто же мечтает в борьбу против железа вступить?[330]

Гору свалило оно всех выше на целом прибрежьи,[331]

Что переехать спешит Фии блистающий сын,[332]

45 Как породили мидийцы новое море и с флотом

Варваров вся молодежь прямо плыла чрез Афон.

Как волосам устоять, коль вот что железу сдается?

О Юпитер, пускай гибнет халибов весь род,[333]

Как и тот, что впервой отыскивать стал под землею

50 Жилы и после того твердость железа ковать!

Обо мне, что отрезана я, перед тем мои сестры[334]

Плакали, как на крылах шатких по воздуху мчась,

Брат эфиопа Мемнона меня Арзинои Киприды[335]

Конь подхватил и помчал, птицей будучи сам;

55 Он, перенесши меня по воздушному мраку, на лоно

Непорочной своей чистой Венеры сложил,[336]

Ведь сама своего слугу Зейфирита гречанка[337]

С тем и послала, чтоб к ней он воротился в Каноп

И чтобы там не один, отливая огнем разноцветным,

60 У Ариадны с висков взятый венец золотой[338]

Был навсегда прикреплен, но чтобы и я засверкала,

Благочестивой души дань белокурых волос.

Как слезами увлажена к храму богов я неслася,

Новым созвездьем меня к старым богиня ввела:

65 Ибо и Девы и Льва свирепого близко к созвездьям[339]

И с Ликаонскою тож рядом Каллистой светя[340]

Я обращаюсь к закату, водя ленивца Боота,[341]

Что погружается лишь поздно слегка в океан.

Но хоть ночью меня стопы богов попирают,[342]

70 День же Тефисе седой снова меня отдает,[343]

(Лишь не в обиду тебе-то сказать, Рамнунская дева,[344]

Ибо из страха никак правды не стану таить,

Хоть бы созвездья меня поносили дурными словами,

Что изливаю я тут правду из скрытной груди):

75 Не настолько всему я рада, насколько быть розно,

Розно с моей госпожой я постоянно крушусь,

Ведь у нее-то, когда она девой заботы не знала,

Я впивала в себя тысячи сирских мастей.

Вы же, кого сочетал вожделенным сиянием факел,[345]

80 Не предавайте вы тел единодушно мужьям,

Сбросив одежду свою и грудь обнажая, доколе

Дара отраднаго мне не изготовит оникс,[346]

Ваш оникс, вы, которые ложе в законе блюдете;

Но от той, что себя блудом дала замарать,

85 Даром пустым и худым пусть прах упивается легкий:

От недостойных таких я не желаю даров.

Но у вас, о замужние, пусть и согласие вечно

И постоянно любовь царствует в ваших домах.

Ты же, царица, когда, взглянувши на небо, богине

90 В праздничный день приносить станешь Венере дары,

Не помысли меня лишить твоих благовоний,

А напротив того щедро даров принеси.

Что ж в небесах я держусь? О будь на челе я царицы:

Хоть с Водолеем тогда рядом блистай Орион.[347]

№67. К двери[348]

Поэт

О приятная мужу, отцу приятная тоже,[349]

Здравствуй, и ниспошли милость Юпитер тебе,

Дверь, что Бальбу когда-то, по слухам, служила усердно.[350]

Как старик этот сам в доме еще проживал,

5 Но затем, говорит, служила дурным ты желаньям,[351]

Ставши замужней с тех пор, как растянулся старик.[352]

Ты расскажи нам теперь, почему ты так изменилась

И ко владельцу в тебе старому верности нет?

Дверь

Нет (пусть любит меня Цэцилий, мой новый владелец),

10 Я виновата не так, как говорят обо мне;

И никакого греха никто про меня не расскажет;

Но пред народом таким, как оправдается дверь?[353]

Как разыщется где такое, что сделано дурно,

Все закричат на меня: «Дверь, тут виновница ты!»

Поэт

15 В этом мало тебе одним отделаться словом,

Надо устроить, чтоб всяк видел и чувствовал сам.

Дверь

Что же могу я? Никто ни спросить, ни узнать не желает.

Поэт

Мы желаем: ты нам все, не смущаясь, скажи.

Дверь

Так, во-первых, тот слух, что девой она к нам вступила

20 Ложен: ибо не муж первый коснулся ее.

Если иного кого сравнить с кинжалом возможно,[354]

То лишь свеклою он мог бы в тунике прослыть;

А говорить, что его отец, сыновнее ложе

Оскорбляя, грехом бедный наш дом осквернил,

25 Оттого ли, что сам пылал он слепою любовью,

Или, что сын у него был непригодный больной,

И приходилось искать в стороне такого подспорья,

Что разрешить бы у нас девственный пояс могло.

Поэт

Ты о родителе нам говоришь изумительно нежном,

30 Что помочиться сходил сыну родному в карман.

Дверь

Но не про это одно говорить, как о вещи известной,

Бриксия, что под низом башни Хинейской стоит,[355]

Где пробегает теченьем своим желтоватая Мелла,[356]

Бриксия, милая мать нашей Вероны родной,

35 А о Постумии нам и Корпелии милом доводит,

Как и с ними она в любодеяньи была.

Если кто спросит: «Ты, дверь, об этом как же узнала,

Ведь хозяйский порог ты покидать не могла,

Ни в народе подслушивать, а у притолок здешних

40