О природе вещей - Тит Лукреций Кар

юный телец в фимиаме душистом.

Теплой струей из груди умирающей кровь вытекает.

Осиротелая мать между тем, среди пастбищ блуждая

И от копытцев раздвоенные в почве следы оставляя,

Всюду кидает свой взгляд, – не найдется ль где-либо детеныш,

Ею утраченный? Жалобным ревом она наполняет

Леса зеленого свод и не раз возвращается тщетно

В стойло свое, вся проникнута жаждой найти там питомца.

Ни зеленеющий лес, ни росой окропленные травы,

Ни с берегами крутыми прохладные реки – не могут

Душу утешить ей и от нежданного горя избавить.

Такие тельцы из породы другой на привольной поляне

Не в состояньи отвлечь ее и облегчить ей заботы.

Так она сильно тоскует о чем-то родном и знакомом!

Так по дрожащему голосу и молодые козлята

Сразу рогатую мать узнают, и бодливые агнцы

Слушают блеянье матери. Так по приказу природы

Тянется все к материнскому вымени неудержимо.

Мы, наконец, то же самое видим и в злаках различных.

Колосов двух одинаких в снопе никогда не найдешь ты,

И постоянно меж ними есть некая разница в форме.

Также мы видим нередко, как разного рода ракушки

Лоно земли испещряют, где мягкие волны морские

В бухтах прибрежных порой водососный песок постилают.

Равным порядком первичные тельца, в движении вечном

Разниться между собой непременно должны по фигуре,

Так как они создавались не чьей-то единой рукою

В форме единообразной, но их создавала природа.

Очень легко разгадать нам при помощи здравого смысла

Те основанья, по коим пронзительней молнии пламя,

Нежели пламя земное, что в факелах мы зажигаем.

Можешь сказать ты, что пламя небесное молний

Тоньше и мельче частицы в своем существе заключает,

А потому проникает в отверстья, в какие не может

Пламя пройти, что пылает в дровах или факелах наших.

Кроме того, еще: свет через рог проникает, а влага

В роге держаться должна, оттого что первичные тельца

Света значительно меньше, чем тельца во влаге прозрачной.

Мы замечаем, что быстро вино вытекает из лейки;

Наоборот, не спеша вытекает ленивое масло —

Или чрез то, что в последнем крупней составные частицы,

Или чрез то, что плотнее они и теснее сомкнуты;

И происходит из этого то, что не могут частицы

Обособиться одна от другой с быстротою большою,

Чтобы в отдельности каждой пройти сквозь отверстие лейки.

Сверх того надо заметить, что мед и молочная влага

Чувства приятные на языке нам всегда оставляет.

Горькая полынь же и золототысячник дикий, напротив,

Вкусом своим отвратительным морщиться нас заставляют.

Ты узнаешь без труда, что приятно ласкают нам чувство

Те вещества, коих тельца первичные круглы и гладки.

Те вещества же, которые горьки и остры по вкусу,

Цепкие, тесно сомкнутые тельца в себе заключают.

Вследствие этого, чтобы открыть себе путь к нашим чувствам,

Нужно им в наших телах сквозь известные ткани прорваться.

Все, наконец, что приятно и худо влияет на чувства,

Из разнородных по внешнему виду слагается телец.

И не подумай ты, будто пилы неприятные звуки,

Дрожь возбуждая у нас, состоят из частиц столь же легких,

Как сладкозвучный напев музыкальный, что в струнах кифары

Беглые пальцы певца пробуждают искусно пред нами.

Также и тельца, что в ноздри тебе попадают, бывают

Формы различной, когда разлагаются трупы в зловонья

Или когда сицилийский шафран освежает театры

И алтари воскуряют богам благовонья Памфеи.

Также не должен ты думать, что из одинаких зачатков

Краски составлены те, что наш взор так приятно ласкают

И в состоянии яркостью слезы в глазах наших вызвать

Или по гнусному виду в нас будят гадливое чувство.

Все, что нам чувство приятно ласкает и ум услаждает,

Создано лишь под условием гладкости телец первичных;

То же, напротив, что нас тяготит и нам кажется скверным,

В недрах материи некие грубые тельца скрывает.

Тельца бывают еще, кои гладкими мы не считаем,

Но кои вместе с тем также не остры и не крючковаты,

А угловатости в них лишь слегка выступают наружу.

Чувство они нам скорее щекочат, чем боль причиняют.

Сок виноградный сюда отношу я и винные жмыхи.

Жгучий огонь, наконец, и холодные иглы мороза —

Все на свой лад уязвляют чувствительность тела,

Что безошибочно нам осязанье всегда указует.

Да, осязанье, – о сила святая богов всеблаженных! —

Чувство рождает в телах наших, или извне доходя к ним,

Или затронув ту сущность, что внутрь внедрена в наше тело.

Да, осязанье содействует зиждущей силе Венеры

И причиняет и боль, и смятенье во всех наших чувствах,

Как только в теле нарушено нашем частиц равновесье.

Можешь ты в том всякий раз убедиться, когда ты случайно

Сильно часть тела какую-нибудь ударяешь рукою.

Вследствие всех этих данных должны различаться по форме

Тельца первичные, кои столь разные чувства в нас будят.

Далее, то, что нам кажется твердым и плотным, должно быть

Сомкнуто тесно в частицах своих составных непременно,

И наподобие веток должны тут частицы сцепляться.

В этаком роде алмазные камни должны меж другими

Первое место занять, не страшась никакого удара;

Далее, дюжий кремень и могучая твердость железа,

Медь, наконец, что призывно звучит у входной нашей двери.

Те вещества, что по свойствам природным текучи и жидки,

Все состоят из частиц главным образом гладких и круглых.

Эти частицы не держатся кучей, сцепившись взаимно,

Но по наклонности катятся вниз своевольно и быстро.

(Так же легко, как вода, рассыпаются семечки мака.)

Все, что в мгновенье одно у тебя на глазах исчезает, —

Дым например, облака и ползучий огонь, – несомненно

Не состоит из частиц, вполне гладких и круглых по форме,

Но также не из изогнутых, спутанных между собою,

Так как они и сквозь скалы проходят и тело язвят нам.