Повесть о Габрокоме и Антии - Эфесский Ксенофонт

Так она говорила, но слова ее не тронули разбой­ников. Они заставили Антию покинуть гробницу, пове­ли ее к морю и, посадив на корабль, отплыли в Алек­сандрию. Всю дорогу они заботились об Антии и уго­варивали ее не отчаиваться. Но девушка, поняв, в какую страшную беду она опять попала, плакала и горько жаловалась. "Снова,—говорила она,—разбойники и плавание по морю, снова я пленница, но теперь сто­крат тяжелее муки, ибо нет со мной Габрокома. Какая земля меня примет? Каких людей мне суждено по­встречать? О, только бы мне не видеть ни Манто, ни Мирида, ни Перилая, ни Киликии! Лишь одного хоте­ла бы я—прийти туда, где буду видеть могилу Габро­кома". Так она непрестанно убивалась, отказывалась есть и пить, и разбойники кормили ее насильно.

9. Плыли они довольно долго и лишь спустя много дней прибыли в Александрию. Едва сойдя с корабля, разбойники решили тут же в гавани продать Антию купцам.

Между тем Перилай, узнав об ограблении гробни­цы и исчезновении тела Антии, был безутешен.

А Габроком неутомимо искал ее и расспрашивал всех, не слышал ли кто о девушке нз чужой земли, попавшей в плен к разбойникам. Ему ничего не уда­лось узнать, и, усталый, он вернулся туда, где остано­вились люди Гиппотоя. Те приготовили себе ужин и принялись за еду. Один Габроком в печали, бросившись на свое ложе, обливался слезами и не притрагивался к пище. В разгаре попойки старуха, которая присутство­вала за ужином,—звали ее Хрисион,— начинает рас­сказывать. "Послушайте, сыночки,— говорит она,— какие страсти приключились недавно у нас в городе. Перилай, один из первых людей в Киликии (он избран не боль­ше не меньше, как иринархом) пошел однажды на разбойников. Он захватил в плен несколько человек и с ними вместе красивую девочку, которую уговорил стать своей женой. Перилай справил все обряды, а девочка, то ли в припадке безумия, то ли из любви к другому, выпив в спальне яд, умирает. Таков, говорят, был ее конец".

Тут Гиппотой воскликнул: "Это и есть та самая девушка, которую разыскивает Габроком!" А Габроком, удрученный печалью, не вслушивался в рассказ стару­хи и очнулся только при словах Гиппотоя.

"Теперь я знаю, что Антии нет в живых, и здесь гробница, которая сохраняет ее тело",— воскликнул Габроком. С этими словами он стал просить старуху проводить его к гробнице Антии и показать тело. Хри­сион вздохнула и сказала: "Это-то и есть самое ужасное во всей истории. Перилай схоронил ее по-царски и украсил на диво, а разбойники проведали о сокровищах, взломали гробницу и все похитили—даже труп исчез. Перилай теперь, не зная устали, разыскивает злодеев".

10. Услышав это, Габроком разорвал на себе хитон и стал оплакивать Антию, прекрасно и благородно расставшуюся с жизнью и бессердечно погубленную после смерти. "Какой разбойник так страстно любил тебя, чтобы пожелать и мертвую, моя Антия, чтобы похитить твое бесчувственное тело? И ьтого лишен я, злосчастный,—последнего моего утешения. Я решил умереть, но не умру, пока не найду твоего тела и не смогу лечь в могилу, обнявшись с тобой". Так он говорил, оплакивая Антию, а Гиппотой и его товарищи уговаривали его не падать духом.

Вскоре все легли спать и крепко заснули. Один Габроком не смыкал глаз и предавался своим думам об Антии, о ее смерти, похоронах и исчезновении. Юноша не мог успокоиться. Никем не замеченный,— после выпитого все спали тяжелым сном,—он вышел, словно по какому-то делу, покинул своих спутников и направился к морю. Здесь он находит корабль, идущий в Александрию, и отплывает, надеясь в Египте найти разбойников, похитивших тело Антии. Обманчивая на­дежда указывает ему этот путь.

Габроком был уже далеко, а Гиппотой и его това­рищи. проснувшись, опечалились и удивились его ис­чезновению. Они решили задержаться здесь еще не­сколько дней, а потом двинуться в Сирию и Финикию, занимаясь по дороге грабежом.

11. Разбойники же, похитившие Антию, продали ее за большие деньги александрийским купцам, а те о ней всячески заботились, кормили и поили по-царски, по­дыскивая подходящего покупателя. Тут в Александрию, желая посмотреть город и кое-что купить, прибывает некий индийский царь по имени Псаммид. Этому Псаммиду купцы показывают Антию, и он с первого взгля­да пленяется ее красотой, щедро платит купцам и бе­рет девушку прислужницей к себе в дом. Как всякий варвар, Псаммид сразу же пытается овладеть ею и сделать своей наложницей. Антия вначале пробует сопротивляться. Но, видя, что это не помогает, она прибегает к хитрости и внушает Псаммиду (ведь вар­вары все суеверны), будто отец, когда она родилась, посвятил ее богине Исиде до той поры, пока не при­дет ее брачный возраст, а до срока остается еще год. "Если ты,—говорит она,— оскорбишь служительницу Исиды, богиня разгневается, и возмездие будет суро­вым".'Псаммид верит этим словам, молитвенно падает ниц и оставляет Антию в покое.

12. Девушка живет у Псаммида, и ее считают слу­жительницей богини Исиды.

Между тем корабль Габрокома не достиг Алексан­дрии, а попал в устье Нила, в так называемый Паралий, что вблизи берегов Финикии. Тотчас же на Габрокома и его спутников нападают египетские пастухи, грабят добро, а люден связывают и длинной пустынной доро­гой ведут к Пелусию; в городе они продают плен­ников в разные руки. Габрокома покупает старый, от­служивший срок воин по имени Араке. У этого Аракса была жена, вид ее был страшен, но еще страшнее слава о ней; была она распутна сверх всякой меры, звали ее Кюно. Эта Кюно сразу же, как только Араке привел юно­шу, влюбляется в него и не знает никакого удержу— опытная развратница, она стремится дать волю своему вожделению. Араке привязывается к Габрокому, как к родному сыну, а Кюно непрестанно осаждает его лю­бовными предложениями, умоляет согласиться, обещает убить Аракса и взять Габрокома в мужья. Это ужас­нуло юношу; он сразу подумал об Антии, о своих клятвах, о целомудрии, которое навлекло на него столько бед. Наконец, видя, что Кюно становится все настойчивей, он вынужден уступить.

И вот однажды ночью она, чтобы стать женой Габ­рокома, убивает своего мужа и открывает юноше со­деянное. А он, подавленный злодейством этой женщи­ны, покидает ее' и уходит из дому, сказав, что не может возлечь на ложе, оскверненное убийством. Оправившись от потрясения, Кюно уже на рассвете была на агоре, оплакивала гибель мужа и во всеуслы­шание говорила, что его убил их новый раб; она лила столько слез и так горестно сетовала, что все ей пове­рили. Габрокома тут же схватили и в оковах отправи­ли к тогдашнему префекту Египта.

Итак, Габрокома, обвиняемого в убийстве его гос­подина Аракса, вели на расправу в Александрию.

IV.

Гиппотой со своими товарищами уже покинул Тарс и шел в Сирию, приводя в трепет все, что встречалось на пути; он сжег много деревень и перебил немало людей. Разбойники доходят так до самой Лаодикии и останавливаются здесь под видом путников, пришедших посмотреть город. Гиппотой пы­тается разыскать Габрокома и всех расспрашивает о юноше; это ни к чему не приводит; тогда он решает, дав людям отдохнуть, идти на разбой в Финикию, а оттуда в Египет. Он значительно пополнил свою шайку и двинулся дальше по направлению к Пелусию; плывя по Нилу, он достиг египетского города Гермополя и Схедии, а затем и канала, прорытого некогда Менела- ем, миновал Александрию, Мемфис, город богини Иси­ды, и остановился в Мендесе. Тут Гиппотой завербо­вал в шайку нескольких египтян и нашел проводников. Оставив позади Таву, Леонтополь и множество селе­ний, в большинстве совсем неизвестных, разбойники приходят к границам Эфиопии в город Копт. Здесь они решили обосноваться, ибо немало купцов проходило мимо по пути в Индию и Эфиопию. Шайка, насчиты­вавшая уже до пятисот человек, расселилась в горах. Разбойники вырыли пещеры и приготовились грабить путников.