Наталья Гарбер - Как писать в XXI веке?

Итак, повесть имеет шанс поднять героиню с самого низа (как женщина она «не выжила», а закрылась) пирамиды Маслоу на самый верх, без которого сложно будет найти аргументы для сохранения жизни отчаявшейся Кати. У Аллы есть внешние препоны (ее позиция конфликтует с позицией руководства школы и социальной несправедливостью суда), а также внутренние проблемы и неверие в себя (она сама не справилась с неуважительным мужским обращением даже в более мягких условиях, чем изнасилование). Ее потребность в спокойной жизни конфликтует с сочувствием к Кате, а также желанием победить свою травму и элементарным чувством справедливости.

Угроза благополучию Аллы встает изнутри и снаружи сразу в момент чтения дневника, так что мы, как читатели, с первых страниц повести погружены в конфликт героя. И как только Алла понимает, что хотела не покоя как заменителя женской самореализации, а освоения своей женской силы, так сразу действие повести разворачивается стремительно и необратимо. Что и требовалось сюжету истории, чтобы быть интересными читателю — и автору, кстати, тоже…

Конфликт между Аллиной привычкой к покою путем самоустранения от проблем и путем борьбы за спасение и возрождение себя и Кати, закончится только на последних страницах повести. Потому что пока Катя и Алла не трансформируют свою жизнь с учетом ужасного опыта, они не смогут дышать полной грудью, и сам страх травмы, как и боязливое избегание ее, будет притягивать ее к ним снова. Как известно, насильники «чуют кровавый след».

Алла решает вместе с Катей дать себе новый опыт. Она отзывает девочку после экзамена и вдохновенно рассказывает ей о той части жизни, ради которой стоит жить. Говорит о собственной травме. Обещает поддержку. Меняет настрой Кати, а затем уговаривает ее родителей отпустить ученицу во взрослый поход, запланированный Аллой с несколькими ее внешкольными друзьями сразу после экзаменов. В этом путешествии Катя становится частью других отношений, неведомых ей ни в официозной школе, ни в собственном неуютном доме. Слышит новые песни и стихи, видит красоты Карелии, переживает вместе с другими трудности и радости походной жизни и становится значимой частью группы и как личность, и как юная женщина, чье достоинство уважают, и как соратник в пути.

Пиковая история повести связана с темой смерти, центральной для повести. В середине похода группа топит лесную баню. Сначала в нее идут женщины — Алла, Катя и еще девушка, и по недогляду угорают, не замечая этого. В последний момент Алла догадывается, что странное состояние начинающегося обморока — это гибель, и выталкивает Катю и другую девушку на улицу. И когда всех троих откачивают мужчины, Алла понимает, что она не рохля. А Катя осознает, что желанный когда-то ею суицид отыгран и уже не интересен. Этот пиковый ход истории особенно ценен тем, что тема стремления к смерти в ее физическом (как в Катином суициде) или духовном (как в Аллином отказе от чувств) варианте решается не рассуждением, а реальным опытом и «подвигом» героинь.

По Маслоу мы «протащили» Катю с уровня (1) выживания (суицид) на уровень (2) удовлетворения потребности в любви (разговор с Аллой после экзамена), затем решили проблему (2 прим) ее принадлежности к сообществу — сначала на уровне женской солидарности с Аллой, а затем — более широкой, дружеской в смешанном сообществе взрослых походников. Здесь она получает признание (уровень 3 по Маслоу), а затем в творческом восприятии музыки и красоты — и некую форму самоактуализации (4-й уровень). После спасения от угара трансперсональное видение жизни выводит ее на уровень 5 — и снимает для Кати проблему суицида и завершает работу с пережитой травмой.

Алла меж тем свою проблему женской самореализации и человеческой миссии решает так: занявшись Катей, она рискует безопасностью уровня 1 (могут уволить, и даже обвинить в соучастии в случае суицида девочки), а также принадлежностью к благополучному и безразличному сообществу учителей школы, стремящихся замять ЧП (уровень 2). Ее статус успешного учителя (уровень 3) также будет поколеблен в случае неудачи со спасением Кати. Нарушение привычной учителю дистанции с учеником и откровенность о своих травмах подвергают статус Аллы 3-го уровня еще большему риску, если Катя над ней посмеется, что случается, и если она «сдаст» Аллу другим ученикам, что тоже бывает.

Алла рискует, чтобы вместо внешнего благополучия раненой своей души получить внутреннее благополучие человека, вернувшего себе веру в жизнь и людей. Это потребность уровня 4 (женская и творческая самореализация), ведущая к переосмыслению жизни в пользу новых трансперсональных возможностей уровня 5 — своей миссии в этом мире.

Почему главной героиней повести является Алла, а не Катя? Потому что решить не умирать и быть собой — это полдела. Надо еще понять, как со всем этим жить. Поэтому у истории Ларисы Каневской есть продолжение, интегрирующее задачи обеих героинь через жизнь Аллы и ее будущей (на этом этапе истории) семьи.

О! — писательство. Как описать чувства, мысли и действия героя?

…Всякий человек может написать пьесу, которую можно поставить, да не всякий сможет такую пьесу смотреть.

Вроде заставить героя совершать подвиги просто — так в чем же секрет их описания? В психологической достоверности описания, которая заставляет всех, включая Станиславского, говорить: «Верю!».

Как это делается? Путем описания реакций героев в соответствии с законами человеческой (или собачьей, птичьей — уж какой у вас герой) психики. Дело в том, что в действиях героя есть причина, за которой следует привычная или инстинктивная реакция. В случае, если ситуация этой реакцией разрешается, то драматургии нет, конфликт отсутствует и писать не о чем. А вот если в результате привычной или автоматической реакции случается проблема, то возникает дилемма «быть или не быть?» — и у героя начинается история реадаптации к жизни с тем или иным сюжетом.

У этого сюжета есть несколько возможных итогов: либо герой решает проблему во внешнем мире (споткнулся — упал — встал), либо проблема эта побеждает героя (споткнулся — упал — умер), либо он трансформирует проблему в новое видение и поведение: например, споткнулся о корягу в темном лесу — упал — встал — стал дровосеком или споткнулся — упал — стал инвалидом, но с тех пор делает из коряг деревянные игрушки.

В любом случае после удара об корягу у героя будет реакция (падение, боль, шок, раздражение), затем дилемма — что делать, если нет приемлемых вариантов? Злиться на корягу или лечить пораненную ногу? Брать топор и рубить вредное дерево — или спешить еще скорей туда, куда шел? Плакать от боли по конкретному поводу или стать лесником, осознав глобальные причины проблемы? Важно заметить, что если при падении приемлемый вариант есть — герой упал и ничего не случилось, то этот эпизод можно вообще опустить, ибо он не двигает действие.

Решение же дилеммы, не имеющей готового решения, требует времени. Но в конце концов герой что-то выбирает, и действие двигается дальше. Общая же схема «причина — психофизическая реакция, включая замешательство (смех, тревогу, раздражение, печаль, шок и пр.) — поиск и формулировка возникшей дилеммы — раздумья и решение дилеммы — действие и реакция мира на него» и есть секрет психологичного описания поведения героя.

Ни на одной из фаз нельзя застревать: если причина слишком медленного действия, читатель бросит книгу от нетерпения; если герой слишком долго отреагирует свои печали или радости, читателю станет неприятно, что его чувства уже насытились, а герой все еще «тормозит». Если же поиск и решение дилеммы показаны слишком сложно и длительно, читателю станет не интересно, чем все кончится, — он уже истратил все силы на исследования ваших вариантов и истрепал все свои нервы, так что на продолжение у него нет сил — вы его замотали.

Решением героя обычно становится наименьшее из возможных зол, что обозначает, что проблема решена, но не до конца и герою предстоит еще с ней поработать до победного конца, который наступит в конце новеллы, стихотворения, фильма или рассказа. Потому что если решение находится сразу, то тут и сказке конец. Так устроен удетерон — предложение в одну строку, которое можно считать и прозой, и поэзией. Например, афоризм.

Однако в истории, длящейся несколько строк или даже больше, причина порождает реакцию, затем мотивацию на перемены и соответствующую им дилемму (по-старому жить нельзя, по-новому — не ясно, как), затем раздумья и решение, за коим следует действие, приводящее к победе или поражению. Вот, например, «Моя эпитафия» (1815) А.С. Пушкина:

Здесь Пушкин погребен; он с музой молодой,С любовью, леностью провел веселый век,Не делал доброго, однако ж был душою,Ей-богу, добрый человек.

Причина: герой, Пушкин — поэт, таковы его природный дар и мотивация к деятельности. Реакция поэта на свой дар — конечно, «жизнь с музой». Дилемма образов жизни решается то так, то эдак: с любовью, с леностью провел веселый век, не делал доброго. Решение — однако ж был душою, ей-богу, добрый человек. Как человек тонкий и талантливый, Пушкин представил нам неоднозначного героя и неоднозначное решение его судьбы. Иначе была бы басня с нотацией.