Анжелика Королькова - Словарь афоризмов русских писателей

Кто не разделил с народом его горя, непременно будет чувствовать себя отверженным и на празднике радости.

Подвиг, как и талант, сокращает путь к цели.

Сила патриотизма всегда пропорциональна количеству вложенного в нее личного труда: бродягам и тунеядцам всегда бывало чуждо чувство родины.

ЛЕРМОНТОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841). Русский поэт, писатель, драматург. Автор поэм «Последний сын вольности», «Измаил-Бей», «Литвинка», «Хаджи Абрек», «Аул Бастунджи», «Боярин Орша», «Сашка», «Песня про купца Калашникова…», «Тамбовская казначейша», «Беглец», «Мцыри», «Демон», «Сказка для детей»; прозаических произведений — романов «Вадим», «Княгиня Лиговская», «Герой нашего времени», очерков, сказки «Ашик Кериб», повести «Штосс»; драматических произведений «Маскарад», «Испанцы», «Люди и страсти», «Странный человек», «Два брата»; а также лирических стихотворений «Ангел», «Парус», «Русалка», «Смерть Поэта», «Бородино», «Узник», «Молитва», «Поэт», «Дума», «Три пальмы», «Дары Терека», «Как часто, пестрою толпою окружен», «И скучно, и грустно», «Казачья колыбельная песня», «Воздушный корабль», «Из Гете», «Тучи», «Валерик», «Родина», «Прощай, немытая Россия», «В полдневный день в долине Дагестана», «Тамара», «Листок», «Выхожу один я на дорогу», «Морская царевна» и др.

Блажен, кто верит счастью и любви,Блажен, кто верит небу и пророкам, —Он долголетен будет на землиИ для сынов останется уроком.

Блажен, кто может говорить,Что он вкушал до капли мед земной,Что он любил и телом и душой!

Боюсь не смерти я. О, нет!Боюсь исчезнуть совершенно.

В важные эпохи жизни иногда в самом обыкновенном человеке разгорается искра геройства, неизвестно доселе тлевшая в груди его, и тогда он совершает дела, о коих до сих пор ему не случалось и грезить, которым даже после он сам едва верует.

В толпе друг друга мы узнали,Сошлись и разойдемся вновь,Была без радостей любовь,Разлука будет без печали.

Великие души имеют особенное преимущество понимать друг друга; они читают в сердце подобных себе, как в книге, им давно знакомой; у них есть приметы, им одним известные и темные для толпы.

ВоеватьС людскими предрассудками труднее,Чем тигровать и медведей поражать.

Воспитывать теперь самая трудная вещь; думаешь: «Ну, все, теперь кончилось!» — не тут-то было; только что начинается.

Время подобно непостоянной и капризной любовнице: чем более за ней гоняешься, чем более стараешься ее удержать, тем скорее она покидает тебя, тем скорее изменяет.

Все ясно в ревности — а доказательств нет!

Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара.

Грусть — жестокий властелин.

Делить веселье — все готовы:Никто не хочет грусть делить.

Дружба теперь не чувство, а поношенная маска, которую надевает хитрость, чтобы обмануть простоту или скрыться от проницательности.

Душа или покоряется природным склонностям, или борется с ними, или побеждает их. От этого — злодей, толпа и люди высокой добродетели.

Если поэзия не простое сочетание звуков, то, без сомнения, она есть самая величественная форма, в какую может облечься человеческая мысль.

Если человек сам стал хуже, то все ему хуже кажется.

Есть мгновенья, краткие мгновенья,Когда, столпясь, все адские мученьяСлетаются на сердце и грызут!Века печали стоят тех минут…

Есть престранные люди, которые поступают с друзьями, как с платьем: до тех пор употребляют, пока износится, а там и кинут.

Есть речи: значеньеТемно иль ничтожно,Но им без волненьяВнимать невозможно.

Есть сила благодатнаяВ созвучье слов живых,И дышит непонятная,Святая прелесть в них.

Желанья! Что пользы напрасно и вечно желать?А годы проходят — все лучшие годы.

Женщины вообще любят драматизировать свои чувства и поступки; сделать сцену почитают они обязанностью.

Женщины наполняют пустоты жизни так, как пшено промежутки в виноградном бочонке: пшено ничего не стоит, никуда не годится, а между тем необходимо, чтобы виноград не испортился.

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьемвокруг, —Такая пустая и глупая шутка!

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,Потомок оскорбит презрительным стихом,Насмешкой горькою обманутого сынаНад промотавшимся отцом.

Из двух друзей один всегда — раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается.

Как <…> ловко ни сшит плащ тщеславия, он никогда не прикрывает совершенно ничтожности.

Как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка.

Как язвы бойся вдохновенья,Оно — тяжелый бред души твоей больнойИль пленной мысли раздраженье.

Любовь, как огонь, — без пищи гаснет.

Люди, когда страдают, обыкновенно покорны, но если раз им удалось сбросить ношу свою, то ягненок превращается в тигра, притесненный делается притеснителем и платит сторицею — и тогда горе побежденным.

Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения.

Мир для меня — колода карт,Жизнь — банк: рок мечет, я играю,И правила игры я к людям применяю.

Многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы: полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит…

Мы почти всегда извиняем то, что понимаем.

На мысли, дышащие силой, как жемчуг, нижутся слова.

Не верят в мире многие любвиИ тем счастливы; для иных онаЖеланье, порожденное в крови,Расстройство мозга иль виденье сна.

Нет ничего парадоксальнее женского ума: женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предубеждения, очень оригинален; чтобы выучить их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики.

Никто не получал, чего хотелИ что любил, и если даже тот,Кому счастливый небом дан удел,В уме своем минувшее пройдет,Увидит он, что мог счастливей быть,Когда бы не умела отравитьСудьба его надежды.

Но кто же в своей жизни не делал глупостей!