Виктор Бочков - Заповедная сторона

Таким образом, современники прямо указывали, какие именно изображения А. Н. Островского надо использовать при создании ему памятника, и, разумеется, скульптор прислушался к их рекомендациям. К счастью, сохранились и свидетельства, как выглядел и как одевался драматург, когда приезжал в свою усадьбу. «В Щелыкове, — сообщал П. М. Невежин, — он сбрасывал с себя «городское платье» и, облачившись в рубаху и большие сапоги, благодушествовал на лоне природы». К. В. Загорский писал о том же: «В своей усадьбе Александр Николаевич ходил в русском костюме: в рубашке навыпуск, шароварах, длинных сапогах, серой коротенькой поддевке и шляпе с широкими полями». И Н. А. Кропачев, гостивший в Щелыкове уже в 80-е годы, тоже вспоминает, что «в деревне Александр Николаевич зачастую носил русскую рубашку с шароварами и мягкие казанские сапоги».

Такая одежда облегчала сношения драматурга с окрестными крестьянами. Это, в частности, подчеркивала и местная жительница М. И. Иванова в разговоре с корреспондентом в 1936 г.: «В сенокос, вооружившись граблями, Александр Николаевич ходил на луг. В русской рубахе-косоворотке, белой или кумачовой, он был таким простым и доступным каждому, что крестьяне не стеснялись обратиться к нему с любым вопросом». В прохладную и пасмурную погоду Островский, выходя на прогулку, надевал на себя что-нибудь и из верхней одежды. Скульптор увековечил его на памятнике в рубахе, в сапогах, не решился лишь покрыть ему голову широкополой шляпой — нам как-то трудно представить в ней Островского.

Монумент прост, непретенциозен. И стоит он так, что хорошо виден из усадьбы, а все, идущие в дом-музей, проходят мимо бронзового Островского. Летом на постаменте памятника всегда лежат букеты цветов — их приносят туристы. А зимой — сосновые веточки.