Надежда Ионин - 100 великих замков

Неудивительно, что все это навлекло гнев католической церкви и святой инквизиции, и Рим был серьезно обеспокоен таким поворотом событий в Лангедоке. Кроме того, исходя из своего учения, катары вступали в противоречие и с мирскими властями: их утверждение о господстве в мире зла принципиально отвергало и светский суд, и вообще всю светскую власть.

Однако в Риме прекрасно понимали, как завистливо смотрят бароны Северной Европы на богатые южные земли и города. Не хватало лишь повода, чтобы воспользоваться этой ситуацией и составить из северных дворян своего рода «штурмовые отряды» церкви. Такой случай представился в январе 1208 года, когда в Лангедоке один из придворных графа Раймунда Тулузского убил Пьера де Кастельно — одного из легатов папы римского. Может быть, это преступление к катарам и вовсе не имело никакого отношения, но повод был такой соблазнительный и такой долгожданный… И папа Иннокентий III немедленно объявил крестовый поход против катаров.

Через год после свершения церемонии покаяния графа Тулузского в сторону Пиренеев двинулась армия крестоносцев, которую возглавлял аббат Арнольд — настоятель крупнейшего католического монастыря Сито. А «светским начальником» был назначен Симон де Монфор: сам французский король Филипп II Август не мог возглавить поход, так как готовился к решительным действиям против английского короля Иоанна Безземельного.

В ходе военных действий был опустошен весь Лангедок: рыцари и их кони вытоптали крестьянский урожай, стерли с лица земли города и деревни, большую часть населения перебили. В письме папе Иннокентию III аббат Арнольд с гордостью сообщал, что в расчет не принимались «ни возраст, ни пол, ни занимаемое положение». После такого религиозного «вразумления» Лангедок нельзя было узнать: он превратился в опустошенную разграбленную, распятую землю.

Не смирившись, Лангедок восстал снова и снова был побежден, но и покоренный, он не оставляет мысли о борьбе. Следует отметить, что после завоевания Иерусалима султаном Салах-ад-Дином, когда многим рыцарским орденам пришлось покинуть Палестину, в Лангедоке осело большое число рыцарей-храмовников. Богатые землевладельцы, симпатизировавшие катарам, подарили Ордену крупные земельные участки, замки и крепости.

Альбигойские войны с перерывом длились 20 лет. В конце их у катаров оставался только последний очаг сопротивления — хорошо укрепленный замок Монсегюр, бросивший вызов огромной армии крестоносцев. Замок стоял на крутой скале, охваченной кольцом гор, и возвышался над окрестными долинами наподобие небесной арки. Почти всегда он был освещен солнцем, и редкий человек даже в наши, дни не подивится упорству тех, кто воздвиг на дикой и неприступной вершине его циклопические стены. Атака с ходу была невозможной, как и полное окружение такой большой горы, поэтому в 1234 году королевское войско не решилось на его осаду.

Замок Монсегюр принадлежал Раймону де Перэйе и его знаменитой сестре Экслармонде, которая сама была еретичкой и потому предоставила его катарам для убежища. Возвращаясь из своих опасных и изнурительных поездок по Лангедоку, растоптанному слугами инквизиции, они находили в Монсегюре спокойное и тихое пристанище. Катары считали замок своим святилищем: пока держался Монсегюр, дело их не было до конца проигранным. Это было их духовное царство, куда в минуты самой невыразимой тоски и тяжкого отчаяния обращались взоры южан.

В мае 1243 года осаду Монсегюра начал сенешаль Гуго де Арси: он подошел к замку и окружил его, чтобы взять катаров голодом. Однако начавшиеся дожди позволили осажденным запастись водой на достаточно долгий срок, не опасались они остаться и без продуктов, так как всегда ожидали осады и заранее копили продовольствие. Да и связь с внешним миром никогда не прерывалась, так как сочувствие всего местного населения было на стороне осажденных. Кроме того, многие из крестоносцев сами были выходцами из Лангедока и втайне сочувствовали катарам, оставаясь с этой точки зрения ненадежными воинами. Поэтому в некоторых местах катары легко преодолевали неприятельские линии, доставляя в крепость провиант и подкрепление. Ведь к крепости можно было подобраться только по крутому восточному склону, к которому вели горные тропинки, известные местным жителям.

Но именно оттуда и пришла гибель Монсегюра. Может быть, кто-то из жителей края предал своих и открыл врагу труднейшую дорогу, которая вела к непосредственным подступам к крепости? Баскским горцам удалось забраться на самую вершину горы и захватить барбакон, выстроенный с этой стороны для защиты замка. Это произошло незадолго до Рождества 1243 года, но и после этого осажденным удалось продержаться еще несколько недель.

Только в последний день февраля 1244 года на стенах Монсегюра затрубили рога, возвестившие о том, что осажденные согласны на переговоры. Они сами попросили перемирия и даже предложили заложников в обмен на него. Примерно 400 остававшимся в крепости катарам предложили необыкновенно «мягкие» условия капитуляции: всем воинам даровалось прошение за совершенные преступления, им даже разрешался свободный выход из крепости со всем своим имуществом и ценностями. Многим объявлялась свобода, если они откажутся от своих убеждений и еретических заблуждений и покаются перед инквизицией в грехах. Для обсуждения этих условий катарам даже позволили сохранить за собой Монсегюр еще на две недели.

Срок перемирия истек 15 марта. На рассвете следующего дня из крепости грубо выволокли и стащили по склону горы более 200 катаров. Никто из них не отрекся от своей веры, и тогда их заперли в большом деревянном складе, располагавшемся у подножия горы, и подожгли его. А оставшимся в крепости приказали смотреть на пылавший костер…

Однако уцелевшие защитники скрывали в крепости еще четырех парфитов (проповедников и учителей), которые в ночь на 16 марта в сопровождении проводника совершили дерзкий побег, спустившись вниз по отвесному западному склону. Что заставило их совершить этот отчаянный и опасный побег, подвергая смертельному риску стольких людей? Согласно старинному преданию, эти четверо унесли с собой легендарные сокровища катаров. Но ведь сокровища были вывезены еще за три месяца до падения замка, да и много ли могли унести четыре человека на своих спинах, прыгая на веревках по отвесной скале?

Многие исследователи, в частности, английские писатели М. Бейджент, Р. Лей и Г. Линкольн (авторы книги «Святая кровь и Святой Грааль»), предполагают, что в последнюю ночь из замка были унесены архивы катаров и предметы религиозного культа. И было среди них «нечто», что не могло быть вывезено заранее и оставалось в крепости до самого последнего и опасного момента. Поэтому защитникам Монсегюра и понадобилось время, и не просто время, а определенная дата. Это был день весеннего равноденствия, по-видимому, совпадавший с каким-то религиозным обрядом катаров. У христиан весеннее равноденствие соотносится с Пасхой, но катары вряд ли придавали этому празднику большое значение, так как считали Иисуса Христа всего лишь одним из пророков и не верили в Распятие, а следовательно, и в Воскресение.

Однако 14 марта, за день до окончания перемирия, в Монсегюре проводился праздник, который даже на осаждавших произвел сильное впечатление. Многие рыцари, презрев неизбежную смерть, приняли веру катаров, просили и получали утешение, тем самым обрекая себя на костер. Значит, это таинственное «нечто» было необходимо для проведения праздника и не могло быть вывезено заранее. Как и не должно было попасть потом в руки врагов… Через некоторое время комендант Монсегюра под пыткой признался, что бежавших звали Гуго, Амъел, Экар и Кламен. Я сам организовал их побег, чтобы они унесли наши сокровища и сверток, в котором заключались все тайны катаров.

Монсегюр был превращен в развалины, и крестоносцы победоносно заявляли, что ни один из еретиков «не оскверняет больше мир своим дыханием». Замок пал, однако рыцари не нашли там ничего для себя интересного. Но в любом случае вывезенное из Монсегюра нужно было куда-то доставить. Традиционно считается, что сокровища катаров были упрятаны в укрепленные пещеры Орнолака в Арьеже, где вскоре был уничтожен один из последних отрядов катаров. Но и здесь, кроме скелетов, ничего больше не нашли, однако до наших дней сохранились легенды о сокровищах — то ли материальных, то ли духовных, которые были сокрыты в горных пещерах, окружавших селение…

КРЕПОСТИ АССАСИНОВ

После смерти Пророка Мухаммеда в 632 году сразу же разгорелся спор о его преемнике. Первое несогласие среди мусульман произошло из-за принципа наследования власти, но в конце концов ученики Мухаммеда объединились вокруг «верного из верных» — Абу Бакра, которого и провозгласили первым халифом («заместителем» Пророка). Однако не все были довольны таким выбором, и вокруг Али — двоюродного брата и зятя Мухаммеда — сгруппировались его сторонники. Они объявили, что лишь прямые потомки Пророка могут быть вождями мусульман — имамами, которые получают сокровенное знание от Мухаммеда и передают его своим потомкам — тоже имамам. Этих людей стали называть шиитами — от арабского слова «шиа» (группа).