Бхагаван Раджниш - Возвращение к истоку. Передача светильника

Человеком, сыгравшим в результате решающую роль, стал Бодхидхарма - он принадлежал к пятому поколению учеников Махакашьяпы. Он сильно повлиял на придание дзену определенных характерных черт, которыми он обладает и по сей день. Бодхидхарма продвинулся далеко, но все же он идет от Махакашьяпы. У него великолепное чувство юмора, он очень прям, он незнаком ни с этикетом, ни с хорошими манерами, он донельзя прост и невинен, он не получал философского образования, он говорит как простолюдин. Но простые слова, исходящие из уст человека, подобного Бодхидхарме, обладают такой свежестью, такой властностью - большей, чем когда-либо обладали слова любого философа.

Слова философа туманны, расплывчаты, громоздки - много шуму из ничего. Бодхидхарма говорит с телеграфической точностью: если можно обойтись десятью словами, он не произнесет одиннадцатого. Но кто бы мог подумать, что этот тоненький ручеек, исходящий от такого тихони, как Махакашьяпа, вдруг обернется наичистейшей в мире сущностной религиозностью. Но Махакашьяпа обладает качеством скромности - он настолько скромен, что отбрасывает саму идею просветления, идею истины. Несомненно, он пережил нечто в присутствии мастера: он готов оставить все, включая даже истину. Если Гаутама Будда отправляется в ад, он предпочел бы пойти в ад за ним - рай его не интересует.

Это странное явление, о котором на Западе не имеют ни малейшего понятия. Запад знает студентов, и хотя Запад знаком со словом «ученик», все же там никогда не переживали это понятие глубоко экзистенциально. Слово «ученик» имеет тот же корень, что и слово «учение», а первоначальным значением слова «ученик» является способность слышать.

Слышать может каждый, но не как ученик. Обычный человек слышит, потому что имеет уши. Но ученик слышит не только ушами, а всем своим существом, своим сердцем. Пока он слушает, он не размышляет, правда это или неправда. Так поступает студент. Ученик же просто пьет, впитывает, позволяет услышанному проникнуть в каждую клетку своего естества.

Кульминацией ученичества становится посвящение. Если ученик прилежен, он входит в новую фазу - фазу посвящения. Больше он не видит различий между собой и мастером. Теперь они два тела с единой душой. Теперь он даже слышит то, что не произносится, понимает то, на что не указывается. Он начинает ощущать вибрации существа мастера. Посвященный ученик - совершенно незнакомое для Запада понятие. Ты прав: то, что случается - не от мира сего. Оно случается в этом мире, но оно не от сего мира. Мы же пытаемся принести сюда этот иной мир, протащить его в наш мир контрабандой.

Вопрос третий:

Возлюбленный Ошо,

Одно дело услышать о волшебных ключах для путешествия за пределы двойственности, другое дело - воспользоваться ими в жизни. Вчера вечером случилось чудо. Я обожаю играть, и стоит мне только переступить порог казино, как я пускаюсь во все тяжкие. Но вчера вечером я сумела остаться присутствующей впервые после сотен попыток, и пусть я проигралась в пух и прах, но бытие не-личностью не купишь ни за какие деньги мира.

Возлюбленный Ошо, я так счастлива.

Кавиша, я тоже очень счастлив.

Не имеет значения, где случилась осознанность; важно то, что она случилась. Если она случилась в казино, значит, казино превратилось в храм, в святилище. С большей частью людей осознанность не случается даже в настоящих храмах, синагогах и церквях. Для них это не святые места, потому что они не отведали там ничего святого. Место не имеет значения, действие не имеет значения. Важно следующее: можете ли вы сделать это, полностью утратив личность? Позвольте осознанности случаться в различных ситуациях, и она принесет еще больше цветения в ваше существо.

Вопрос четвертый:

Возлюбленный Ошо,

Когда я была маленькой девочкой - лет одиннадцати - двенадцати, - со мной приключилась любопытная вещь. Я зашла в ванную посмотреться в зеркало, чтобы проверить, опрятно ли я выгляжу. Но вдруг я увидела, что я стою между своим телом и зеркалом и наблюдаю за собой, смотрящей на собственное отражение.

Мне было забавно увидеть сразу трех я, и я подумала, что это, наверное, какой-то фокус, которому можно обучиться. Поэтому я пробовала продемонстрировать его своей подружке, потом старалась повторить наедине - все безуспешно. Я вспоминаю о том случае, и это не было как свидетельствование: я тогда ощутила, как будто я просто вышла из своего физического тела. Стоит ли вообще придавать значение тому, что произошло с той маленькой девочкой?

Такое случается со многими детьми, но поскольку окружающая атмосфера не способствует осознанности, подобные эксперименты не поощряются родителями, школой, друзьями, учителями. А если вы расскажете, что нечто подобное произошло с вами, вас засмеют -и вы сами решите, что что-то было не так, что-то было неправильно.

Вот, к примеру: дети любой культуры мира обожают кружиться. И любой взрослый заставит их прекратить кружиться и скажет: «Ты упадешь». Это правда: возможно, что ребенок действительно упадет. Но падение не причинит ему особого вреда.

Но почему дети так любят кружиться? Пока тело кружится, малыши могут видеть, как оно кружится. Они больше не отождествляются с ним, потому что это такое новое переживание. Они отождествляют себя со всем: с ходьбой, с едой; чем бы они ни занимались, обычно они отождествляют себя с этим. Но кружение -это очень необычное переживание, потому что чем быстрее двигается, вращается тело, тем меньше остается возможности для отождествления. Скоро ребенок остается позади: его тело вращается, но его сущность вращаться не может. В один момент его сущность замирает и видит свое собственное вращающееся тело. Иногда она может даже выйти из тела. Если кружащийся ребенок не остается на одном месте, а двигается - кружась, передвигается по пространству, - то его естество может выйти из тела и наблюдать за ним со стороны.

Такие занятия следует поощрять, а ребенка нужно спрашивать, что он при этом чувствует; ему нужно объяснять, что это одно из самых великих переживаний в жизни, что нельзя забывать его; что если он упадет, то ничего страшного - сильно так не пораниться, но зато так можно приобрести нечто бесценное. Но детям приказывают прекратить кружиться - точно так же происходит со многими другими его занятиями.

В своем собственном детстве я пережил... в моем городке разливалась река, и во время паводка никто не перебирался через нее вплавь. Это была горная река. В обычное время она была совсем небольшой, но в сезон дождей разливалась, по меньшей мере, на полтора километра. Течение было чудовищное - просто невозможно было устоять на ногах. Кроме того, река становилась настолько глубокой, что о том, чтобы стоять в ней, речи не шло вообще.

Я любил эту реку. Я дожидался сезона дождей, потому что это очень помогало... наступал момент, когда я чувствовал, что умираю, потому что я обессиливал и не видел противоположного берега; волны были высокими, а течение сильным... и путь назад был отрезан, потому что другой берег был так же далеко. Наверное, я оказывался в самой середине; расстояние до обоих берегов казалось одинаковым. Я настолько уставал, и вода тянула меня вглубь с такой силой, что в определенный момент я понимал: «Скорее всего, сейчас я умру». И тогда внезапно я обнаруживал себя парящим над рекой и над своим барахтающимся в воде телом. Когда это случилось впервые, я был очень напуган. Я решил, что, наверное, уже умер. Мне говорили, что когда умираешь, твоя душа покидает тело. «Значит, я покинул тело и умер». Но я видел, что тело все еще предпринимает попытки достичь берега, так что я следовал за телом. Тогда я в первый раз осознал связь между естеством и телом.

Их буквально связывает в точке чуть ниже пупка - на пять сантиметров ниже пупка - нечто похожее на серебряный шнур, серебряную нить. Она нематериальна, но сверкает как серебро. Каждый раз, когда я добирался до берега, в тот самый момент, когда я ступал на него, мое естество возвращалось в тело. Поначалу я пугался, но вскоре это превратилось в великолепное развлечение.

Когда я поведал об этом моим родителям, они сказали:

- Когда-нибудь ты утонешь в этой реке. Ты получил ясное предупреждение. Прекрати купаться во время разлива.

Но я говорил:

- Это так приятно... свобода, невесомость, видишь собственное тело со стороны.

Потом я перебрался в университет, и там это случилось снова. Я уже как-то рассказывал об этом. Прямо за моим общежитием находился небольшой холмик с тремя деревьями. Я любил эти деревья, потому что в общежитии тебе не дадут посидеть спокойно. Поэтому я ходил туда и забирался на дерево. Одно дерево в центре было очень удобным, чтобы сидеть нем - ветви его росли там, где надо, -и я сидел на нем часами в полном покое.