Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I

Хотя единственным законом нашего духовного существования должна быть божественная любовь к высочайшему и универсальному Божественному, это не означает, что все формы индивидуальной любви или чувство внутреннего родства, влекущее души друг к другу в проявленном существовании, должны быть полностью исключены. Необходимо психическое преображение, избавление от личин и масок Неведения, очищение от эгоистических ментальных, витальных и физических движений, поддерживающих прежнее низшее сознание. Любовь, одухотворенная благодаря божественному влиянию, ни в одном из своих движений не должна больше зависеть от ментальных предпочтений, витальных страстей или физических влечений. Это должна быть любовь души, которая узнает другую душу, – любовь, которая обретает вновь свою подлинную духовную и психическую сущность, используя ум, витал и физическое в качестве средств выражения и элементов проявления этого более великого единства. В результате такого внутреннего изменения индивидуальная любовь, естественным образом возвышенная и облагороженная, также преобразуется в божественную любовь к Божественному Обитателю, имманентно пребывающему в разуме, душе и теле, которые наполнены Единым, присутствующим во всех созданиях.

Любая любовь, которая является чувством благоговения и преданности, на самом деле всегда имеет за собой духовную силу, и, даже когда она выражается невежественным образом или обращена к ограниченному объекту, нечто от ее божественного великолепия проявляется на материальном плане, несмотря на примитивность ритуала поклонения и ничтожность целей, ради которых он совершается. Ибо любовь, которая является выражением внутреннего поклонения, это и устремленность, и средство приближения к духовной жизни одновременно: она даже в своих скромных пределах, очерченных Неведением, может помочь нам уловить проблеск пока еще в общем-то слепой и частичной, но поразительной реализации; ибо бывают моменты, когда не мы, но сам Единый любит и становится любимым в нас, и даже человеческая страсть может быть возвышена и освящена даже слабым проблеском этой бесконечной Любви и прикосновением этого безграничного Любящего. Именно по этой причине не следует презирать поклонение божеству, поклонение идолу, человеческому идеалу или образцу человеческого величия; ибо всё это – ступени, по которым человеческий род совершается восхождение, чтобы подняться к этой блаженной страсти и экстазу Бесконечного; и даже если они ограничивают Бесконечное, они предоставляют какой-то его образ нашему несовершенному видению, до тех пор, пока нам еще приходится использовать эти низшие ступени, вырубленные для наших стоп Природой, и проходить соответствующие стадии нашего прогресса. Поклонение тем или иным идолам или божествам в какой-то степени необходимо для развития нашего эмоционального существа, и человек знания никогда не спешит разрушать почитаемый образ, если не может заменить его в сердце преданного Реальностью, которую этот образ олицетворяет. Более того, обряды поклонения обладают такой силой только потому, что в них всегда есть что-то, что превосходит их форму, и даже когда мы достигаем в нашем поклонении какому-либо объекту наивысшего уровня, это нечто сохраняется и становится его продолжением или частью его всеобъемлющей целостности. Даже когда мы познали То, что превосходит все формы и проявления, наше знание остается несовершенным, а любовь – неполной, если мы пока еще не можем признать Божественное в живом существе и неодушевленном предмете, в человеке и человечестве, в животном, дереве, цветке, в творении наших рук, в Силе Природы, которая после этого воспринимается нами уже не как слепое действие некоего материального механизма, но как лик и энергия универсальной Шакти, – ибо во всем этом также скрывается присутствие Вечного.

Поклонение, совершаемое в духе высочайшей любви, невыразимого обожания и почитания, Трансцендентному, Высочайшему[26], Неизреченному, все же не будет совершенным поклонением, если почитание не воздается ему в любом облике, в каком бы он ни являл или даже ни скрывал свою божественность, – будь то в человеке[27], в материальном предмете или любом творении. Безусловно, в этих низших формах поклонения присутствует Неведение, которое порабощает сердце, искажает его чувства, затемняет смысл его подношения; всякое частичное поклонение какому-либо образу Божественного, любая религия, воздвигающая себе ментального или физического идола, испытывает соблазн укрыть и охранить олицетворяемую им истину тем или иным покровом неведения и легко утрачивает эту заключенную в его образе истину. Но и гордыня, притязающая на обладание исключительным знанием, – это тоже препятствие и ограничение. Ибо по ту сторону индивидуальной любви, затемненная ее невежественной человеческой формой, скрывается тайна, непостижимая для ума, тайна Божественного, воплощенного в теле, секрет мистической формы Бесконечного, к которому мы можем приблизиться только через переживание сердечного экстаза и страсть чистого возвышенного чувства. И его притяжение, являющееся зовом божественного Флейтиста, непреодолимым влечением к Все-Прекрасному, может быть уловлено и улавливает нас через сокровенную любовь и внутреннюю жажду, которые приводят, в конце концов, к слиянию в одно целое Формы и Бесформенного и к познанию тождества Духа и Материи. Именно этого дух в Любви ищет здесь во мраке Неведения и именно это он находит, когда индивидуальная человеческая любовь преображается в любовь Имманентного Божественного, воплощенного в материальной вселенной.

Все это касается не только индивидуальной, но и универсальной Любви; всё, что помогает человеку расширить свое ограниченное «я»: сострадание, доброта, милосердие и готовность помочь, любовь к людям, любовь ко всем созданиям, чувство родства со всеми мириадами окружающих нас форм и присутствий – всё, благодаря чему он преодолевает на ментальном и эмоциональном уровнях первые барьеры своего эго, должно стать частью всеобъединяющей божественной любви к универсальному Божественному. Чувство преклонения, обретающее полноту в любви, любовь, обретающая полноту в Ананде, – эта всё превосходящая любовь, этот всепоглощающий экстаз трансцендентного восторга в Трансцендентном, который ожидает нас в конце пути Преданности, – приводит к познанию, в более широком плане, универсальной любви ко всем созданиям, Ананды всего сущего; за всеми масками мы прозреваем Божественное, во всех формах мы духовно обнимаем Всепрекрасного. Поток Его универсального блаженства в бесконечном самопроявлении затопляет наше существо, захватывая и унося вместе с собой каждую форму и каждое движение, но не ограничиваясь ни одной формой и не останавливаясь ни на одном из движений, направляясь постоянно ко всё более великому и совершенному выражению. Эта универсальная любовь несет освобождение и обладает необходимой для трансформации динамической силой; ибо диссонансы форм и внешних проявлений больше не тревожат сердце, научившееся воспринимать единую Истину за ними всеми и понимать их истинное значение. Беспристрастная уравновешенность души искателя, свободного от эго и следующего по пути действий или по пути знания, трансформируется магическим прикосновением божественной Любви во всеобъемлющий экстаз и блаженство миллионов тел. Все вещи становятся телами, а все движения – играми божественного Возлюбленного в его беспредельной обители наслаждения. Преобразуется даже боль, и всё болезненное изменяется по своим реакциям и даже по своей сути; формы боли исчезают и сменяются формами Ананды.

Такова по существу природа изменения сознания, которое превращает само существование в сияющую обитель Божественной Любви и Ананды. По сути своей, такое изменение начинается для искателя тогда, когда тот переходит с обычного уровня сознания на духовный и, обретя новое сердце – обладающее ясным видением и тонким восприятием, новыми глазами взирает на мир, на себя и на других. Это изменение достигает своей вершины, когда духовное сознание становится еще и супраментальным, и тогда возможно не только познать его в его сущности, но и реализовать как динамическую Силу, способную произвести трансформацию всей внутренней жизни и всего внешнего существования.

Для разума не слишком трудно представить эту трансформацию духа и природы любви, которая должна измениться и превратиться из смешанной и ограниченной человеческой эмоции в высочайшую и всеобъемлющую божественную страсть, но для человеческой воли с ее многочисленными земными привязанностями может оказаться трудным согласиться на такое изменение. Особенно, когда вопрос касается деятельности, совершаемой в духе Любви, мы можем столкнуться с определенным затруднением. Здесь также (как и в стремлении как можно быстрее достичь высот духа на пути знания) можно разрубить проблемный узел, избежать трудности объединения духа Любви с грубостью, характерной для деятельности в мире, просто отказавшись от этой деятельности. Мы можем, полностью удалившись от внешней жизни и деятельности, жить в уединении, предаваясь в тишине и умиротворении сердца своему обожанию Божественного. Можно также оставить только те действия, которые либо сами по себе являются выражением любви к Божественному: молитву, прославление, символические акты поклонения, – либо, хотя и вторично, связаны с этими видами деятельности и сохраняют в себе некоторые качества их духа, – и оставить в стороне всё остальное. Душа отворачивается от обычной жизни, чтобы удовлетворить свою внутреннюю жажду и всецело посвятить себя или сосредоточить всё свое внимание на Боге, – такова жизнь святого и преданного. Еще одна возможность состоит в том, чтобы более широко раскрыть двери жизни и выражать свою любовь к Божественному в служении нашим ближним и всему человечеству: можно заниматься филантропией и благотворительностью, действовать из чувства сострадания или в стремлении помочь людям, животным и всем созданиям, преображая наши действия своего рода духовной страстью или хотя бы привнося в их чисто этический облик более великую движущую силу, духовную силу. Это решение действительно наиболее широко приветствуется современным религиозным умом, и мы видим, как оно уверенно распространяется повсеместно в качестве подобающего поля деятельности для тех, кто ищет Бога или чья жизнь основана на божественной любви и знании. Но интегральная йога, которая ставит своей целью полное объединение Божественного с земной жизнью, не может довольствоваться столь узкой сферой деятельности или ограничить это объединение более тесными рамками этического закона филантропии и благотворительности. В этой йоге вся деятельность должна стать частью Божественной жизни: наша деятельность, направленная на поиски знания, обретение силы и власти, производство и созидание, наши действия, которые являются выражением радости, красоты и наслаждения души, наши дела и поступки, являющиеся проявлением воли, наших усилий и борьбы, а не только любви и служения ближним. Всё это интегральная йога будет осуществлять не внешним и ментальным способом, но внутренним и духовным, а для этого она будет привносить во все виды деятельности, какими бы они ни были, дух божественной любви, дух благоговения и преклонения, дух восхищения Божественным и красотой Божественного – так чтобы вся жизнь стала жертвоприношением трудов души Божественному, выражением ее любви и поклонения Владыке собственного бытия.