Толковая Библия Лопухина. Ветхий Завет - Александр Павлович Лопухин

этот-то период величия, богатства и блеска слава Соломона гремела по всем соседним странам. Все окрестные властелины спешили изъявить ему свое удивление и почтение. Сидя на своем великолепном престоле из слоновой кости, обложенной чистым золотом, Соломон торжественно встречал многочисленные посольства и благосклонно принимал от них всевозможные дары — «сосуды серебряные и сосуды золотые, и одежды, и оружие, и благовония, коней и мулов». Но самой замечательной посетительницей его была знаменитая царица Савская. Это была царица одной из богатейших стран в южной Аравии, царица сабеев, во главе правления которых всегда стояли женщины (гинекократия), и она впервые могла услышать о славе Соломона благодаря посещению Аравии (Офира) флотом его. Пораженная рассказами о его необычайной мудрости, о его богатстве и славе, она захотела лично убедиться в достоверности этих рассказов и отправилась в Иерусалим с блистательной свитой и богатейшими подарками. Из беседы с Соломоном, а также из наблюдения над всеми порядками его жизни и управления она убедилась, что в рассказах, дошедших до нее, и наполовину не было того, что она увидела в действительности, хотя эти рассказы возбуждали в ней мысль о преувеличении. Тронутая всем виденным, она с благословением мудрому царю и всему народу израильскому отправилась обратно в свою далекую страну, оставив Соломону богатые подарки и сама унеся с собой не только взаимные подарки от Соломона, но и искру истинной веры в своем добром сердце, которая немало содействовала впоследствии тихому прозябанию ее в обширных степях Аравийской земли.

Посещение Соломона царицей Савской отмечает собой высший поворотный пункт в его царствовании. Большее возвышение было уже невозможно. Соломону оставалось только держаться на достигнутой высоте величия и славы; но удержать за собой это положение для него оказалось труднее, чем достигнуть его. Окружавшая его восточная роскошь не замедлила оказать на него свое расслабляющее действие, и он стал падать нравственно. Первым грехом его, поведшим за собой и дальнейшее падение, был обычный грех восточных царей, именно многоженство. С летами в нем развилось кроме неумеренного сладострастия и особое восточное честолюбие, заставлявшее его превзойти всех соседних царей не только признанной за ним мудростью и богатством, но и многочисленностью своих жен. Кроме дочери фараоновой, Соломон стал брать себе жен из всех соседних народов: он «полюбил многих чужестранных женщин — моавитянок, аммонитянок, идумеянок, сидонянок и хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам; к ним прилепился Соломон любовию. И было у него 700 жен и 300 наложниц; и развратили жены его сердце его». Причина этого противозаконного и гибельного увлечения заключалась гораздо глубже, чем простое сладострастие. Оно было лишь естественным и последним выражением общего направления, к которому, видимо, клонилась вся политика Соломона. Уже раньше он во многом отступил от прямых постановлений Моисеева законодательства, как, например, вступлением в союз с Египтом, введением конницы и выступлением на поприще обширных торговых предприятий. Вследствие этого весь склад жизни как царя, так и народа совершенно изменился и потерял свою первобытную патриархальность и простоту, какой должна бы отличаться жизнь избранного народа. На место их вторглись иностранные обычаи и порядки обыкновенной жизни азиатских народов — с ее неумеренностью и порочностью. И многоженство было завершением такого склада жизни, закончившегося полным нравственным падением некогда «мудрейшего» царя.

«Во время старости Соломона, — рассказывает священный историк, — жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству сидонскому, и Милхому, мерзости аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа, и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам» (3 Цар. XI, 1–8). В политике Соломона и раньше замечались уклонения от начал Моисеева законодательства, но так как они касались лишь внешнего склада жизни, то и находили забвение во всепрощающей милости Божией; но теперь дело касалось основного начала самого богоправления. Соломон не только нарушил закон, запрещавший входить в брачные связи с гнусными идолопоклонниками, но допустил и самое следствие их: допустил в самой Святой земле, в самом центре ее, перед самым храмом Божиим гнусные мерзости идолопоклонства! Этим в основе разрушался завет с Богом и уничтожалась самая цель избрания Израиля в качестве «света для народов». Тогда Господь разгневался на Соломона. Ему произнесен был строгий приговор, что царство будет «отторгнуто» от него и передано рабу его.

Скоро не замедлили обнаружиться и первые признаки гнева Божия. Ослабленный придворной пышностью, Соломон не обращал достаточного внимания на внутреннее состояние своего государства. Этим не преминули воспользоваться некоторые князьки покоренных народов и подняли восстание. На юго-востоке восстание поднял идумейский князь Адер, спасшийся во время завоевания Идумеи Давидом бегством в Египет и теперь вновь явившийся с целью возвратить себе потерянные тогда владения, а на северо-востоке мятеж поднял некий Разон, раб разбитого Давидом царя Адраазара. Став во главе шайки, он овладел Дамаском и водворился там в качестве владетельного князя, образовав сильное Сирийское царство с Дамаском как столицей во главе.

Но эти смуты на далеких окраинах были ничто в сравнении с той опасностью, которая подготовлялась для престола Соломонова внутри самого государства. Господь во гневе Своем предсказал Соломону, что царство будет отторгнуто от него и передано «рабу его». И этот «раб» был Иеровоам, сын Наватов, из колена Ефремова. Это был человек «мужественный» и настолько выделялся своими способностями, что Соломон поставил его смотрителем над оброчными рабочими из его родного колена наравне с другими, употреблявшимися для царских работ. Здесь он познакомился с обратной стороной государственной жизни, видел тягости, которые должен был нести народ для удовлетворения неумеренных прихотей царя, слышал ропот рабочих, видел придворные неурядицы и нравственную распущенность самого царя. При виде всего этого в нем проснулась давняя гордость ефремлянина, и он устыдился за свое родное колено. В благословении Иакова Ефрему предсказана была великая будущность, которая отчасти находила осуществление в том, что из его колена вышел такой великий вождь, как Иисус Навин, и вообще оно до воцарения дома Давидова было центром и давало тон всей религиозной и государственной жизни народа; и вот теперь оно должно было рабски служить представителям ненавистного ему колена Иудина. Эта мысль была естественным подготовлением