Старец Иосиф Исихаст - Выражение монашеского опыта

Часто создается впечатление, что я повторяю уже сказанное, но делается это для того, чтобы не отступать от направления, указанного старцем, который с настойчивостью заострял внимание интересующихся на этой части духовной лествицы, поскольку она является наиболее неровной и труднопроходимой из всех. Дело в том, что враг здесь приобретает наглость и, используя свой успех как щит против побежденного им подвижника, не сдает крепость без боя. Это хорошо известно людям, опытным в брани такого рода. Если Господь наш попустит, то против подвижника обрушивается все диавольское неистовство, вооруженное жестокими орудиями невидимой брани. Как пишет старец, он «предается в руки малодушия, уныния, гнева, богохульства и всех зол вражьих, так что каждое мгновение вкушает удавление душевное и пьет воду мучения. При этом лукавейшие бесы непрестанно, днем и ночью, действуют через различные его страсти; Иисус же, Господь наш, стоя вдалеке, нисколько не укрепляет подвижника Своего, но довольствуется тем, что смотрит на него, как на ведущего бой на стадионе. И тот будет истинным подвижником, кто среди всех этих бед не ослабеет и не оставит своего места, но, обороняясь, будет стоять, соединяя сокрушенные в битве части ладьи своей, плача и стеная о полученных ранах, и постарается залечить увечья, с нетерпением ожидая более избавления от искушений, нежели окончательной погибели. Истинно мое свидетельство, возлюбленный брат, продолжает старец, но лишь тот, кто испытал горечь этой желчи, знает, о чем наша речь…» Еще одним признаком утешения благодати, неявно доставляемого ею и сопутствующего этой благой оборонительной борьбе подвижника, являются надежда и дерзновение, позволяющие ему выдержать длительное испытание. Подвижник, таинственно укрепляемый ими, заявляет: «Лучше я умру, подвизаясь, чем допущу поношение пути Божия. Ведь я имею столько свидетельств, что его прошли все святые!» Видя такую ярость врагов, он обращает особое внимание на свой ум, чтобы тот не был прельщен разнообразными мечтаниями и тяжестью мысленной брани. Время, в течение которого может продолжаться данное испытание, не находится в строгой зависимости от качеств человека и внешних обстоятельств, но обыкновенно бывает длительным. Вот что говорит об этом старец: «Таким образом, любезный, великий подвиг продолжается в течение немалого времени, которое, однако, соответствует терпению каждого и Божественной воле». Неистовство врагов, как я сказал, велико, ибо они нападают с еще большей силой, когда видят, что «времени уже не будет» [339] и им придется убраться прочь, уступив победу подвижнику. «Столь живо ощущает он своих супостатов, что многие, возможно, и не поверят этому. Ибо во время молитвы, когда тело подвижника бодрствует, он, как живое движение, чувствует бешеное волнение страстей своих. Но и по ночам часто слышит он голоса и смех бесов, которые издеваются и смеются над несчастным противником. Если же угодно тебе послушать и об этом, то знай, что видит он во сне, как целые полчища бесов являются ему в естественном своем виде и нападают на него разными способами». Со стороны же благодати, которая поддерживает претерпевающего искушения, «некий тончайший голос призывает его быть внимательным и не двигаться с места своего, чтобы не пасть и не стереть навсегда память о себе из книги блаженной Будущей Жизни».

Приснопамятный старец завершает разговор об этой ступени такими словами: «Итак, узнал ты, любезный, об отнятии благодати, увидел и властительство диавола и мужество подвижника. Посему и немногие из вступивших на это поприще благополучно проходят его. Ибо все монахи, призванные Богом, пришли к монашеству под действием первого луча благодати, многие же насладились и светом второго ее луча. Когда же пришло сие испытание и удалилась благодать, а опытного учителя рядом не было, то они, не удостоившись больше просвещения благодати, не понимая причины этого дела, подумали, что вернуть благодать нельзя. Такие люди, отчаявшись в отношении ДАРА, живут в глубокой скорби, ибо сила человеческая обычно истощается, когда нет деятельного наставника».

ЗВУК ТРУБЫ ШЕСТОЙ

О возвращении Божественной благодати

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: … время плакать и время смеяться», [340] — мудро замечает Соломон. «Терпя потерпех Господа, и внят ми… и возведе мя от рова страстей и от брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя». [341] Насколько эти слова Псалмопевца соответствуют нашему предмету! Вслед за зимой наступает весна, а вслед за бурей — тишина. Когда подвижник прошел сквозь огонь искушений и воду отчаяния, он достигает заслуженного покоя. Тихий взор Божественного утешения, словно восходящее солнце, и освещает, и согревает находившиеся некоторое время во тьме члены обучаемого, награждая его трофеем опыта, чтобы впредь его чувства были обучены «долгим учением в рассуждение добра же и зла, [342] руце… на ополчение, персты… на брань». [343] Тогда становится понятным все, что сказано в Писании относительно наказания, так что человек, испытанный и победивший по Божией благодати, непрестанно благодарит отеческое Домостроительство Божие. Очень справедливо апостол Павел напоминает нам: «Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны, [344] ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». [345] «Благословен Господь, Иже не даде нас в ловитву зубом их», [346] но дал «при искушении …и облегчение, так чтобы вы могли перенести». [347]

Старец отмечает, что Божественный Промысл обыкновенно совершает свое исцеление и восставляет ученика посредством духовного человека, а не какой‑либо иной, вышеестественной, силы. Когда время испытания завершено и дерзкому помыслу дан должный отпор, то ум, прежде помраченный и глухой, открывается для врачевания и с готовностью принимает указания духовного отца или брата. Вот что говорит об этом приснопамятный старец: «Всесильный может обновлять расположение души человека и пробуждать все его духовное устроение к желанию слышать слово Божие. Равным образом посылает Он и иного человека, искусного речью и единодушного нам, который известен промыслительной и спасительной Премудрости Его… Итак, эта встреча, ниспосланная Богом, и речь, обращенная к страждущему, звучат для него как божественный гром. Какова Благость Твоя, Господи!» И тогда подобно тому как «любящим Бога… все содействует ко благу», [348] так и поднявшемуся и вставшему на ноги все случающееся с ним содействует на благо.

Первым ощутимым даром, который человек получает после возвращения скрывавшейся Божественной благодати, является мир помыслов, а затем возрастание веры, или, вернее, прибавление веры, о котором следует сказать подробнее. Этот вид веры, называемый еще «верой созерцательной», превосходит обычную и рождается от опыта восприятия Божественной благодати, Божественного утешения, после деятельных подвигов терпения и испытания. Вот как выражает это старец на своем особом языке: «Сверх того, в нем расцветает мир помыслов и умножается, благодаря созерцанию, сила веры… Когда же она, то есть вера, зачинает во чреве, то рождает дочь — непостыдную надежду. А эта Божественная двоица, обретя мысленные крылья, соединяется с любовью».

Вера созерцательная, будучи порождением искушений, сообщает уму дерзновение, поскольку залог ее — свидетельства Божественного заступления. Тогда и рождается «блаженное упование», [349] которое «не постыжает». [350] Эти главные добродетели, когда благодать наделила ими просвещенный и испытанный ум, не остаются надолго в одиночестве, но привлекают к себе блаженную любовь, составляющую с ними неразрывное целое. И тогда человек чувственным образом становится наследником Божественных обетований, начиная вкушать еще здесь, на земле, таинства Будущего Века. Наиболее же ощутимым знаком этого состояния является непрестанная и чистая молитва, которая, как правило, не просит ничего иного, кроме исполнения во всем воли Господней. Тогда человек приступает к созерцательной молитве, которая приближается, хотя и не в полной мере, к поклонению и служению «в духе и истине». [351]

«А по временам он соединяется с Богом в час молитвы, и тогда прерывается молитва, человек же становится пленником любви Христовой и видит Того, Кого любит, и постоянно удивляется сладкому дуновению оного мысленного ветра…» — говорит старец. Когда приходит благодать, ум узнает о присутствии Господа нашего и, входя «во внутреннейшее за завесу», где пребывает предтеча «за нас Иисус», [352] чувственно ощущает Божество — уже не от слышания веры, [353] но лично, посредством полноты благодати, которую Господь наш дает принявшим Его. Ибо «тем, которые приняли Его, дал власть быть чадами Божиими». [354]