Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

А не рожденного, меня, который из смертного стал бессмертным.

Вместе с великим образом Божиим [1354] Он привлекает и тело, помощника моего,

Подобно тому, как камень–магнит притягивает черное железо.[1355]

Путь к обожению

Мы видим, что для Григория искупительный подвиг Христа становится залогом обожения всего человечества и всякого человека. Но каким образом идея обожения воплощается в жизнь? Каков путь к обожению для конкретного христианина?

Этот путь, во–первых, лежит через Церковь и таинства. По учению Григория, Церковь есть единое тело,"соединенное и связанное гармонией Духа.., совершенное и достойное самого Христа — нашего главы" ". [1356] В Церкви человек призван" "со Христом похоронить себя, со Христом воскреснуть, Христу сонаследовать, стать сыном Божиим и называться богом" ". [1357] Истинная Церковь может быть немногочисленной, она может быть гонимой еретиками, лишенной принадлежащих ей зданий и внешнего великолепия, но, пока в ней сохраняется в неповрежденной чистоте христианская вера, она остается местом присутствия Божия и обожения людей, местом, где звучит проповедь Евангелия и где совершается восхождение человека к небу:

У них здания, а у нас — Живущий в зданиях; у них — храмы, а у нас Бог, [1358] и мы сами можем сделаться живыми храмами Бога живого, [1359] одушевленными жертвами, разумными всесожжениями, совершенными приношениями и богами через поклоняемую Троицу. У них толпы народа, а у нас ангелы; у них дерзость, у нас вера; они угрожают, мы молимся; они низлагают — мы терпим; у них золото и серебро — у нас слово очищенное. Ты построил себе двух- и трехэтажный дом.., но он не выше моей веры и тех небес, к которым я стремлюсь.[1360]

Спасение человека происходит в Церкви благодаря участию в таинствах Крещения и Евхаристии. В Крещении человек возрождается и воссоздается благодаря обоживающему действию Святого Духа:"…(Дух) обоживает меня в Крещении… От Духа — наше возрождение, от возрождения — воссоздание… Дух делает человека храмом, богом, совершенным (naopoioun, theooun, teleioun), поэтому Он и предваряет Крещение, и взыскуется после Крещения" ". [1361] В Евхаристии же" "мы причащаемся Христа, Его страданий и Его Божества" ". [1362] Если Крещение очищает человека от первородного греха, то Евхаристия делает его причастным искупительному подвигу Христа:

(Христос) стал посредником сразу для двух народов — одного дальнего,

Другого ближнего, — [1363] так как был общим для обоих краеугольным

Камнем, — И даровал смертным двоякое очищение -

Одно вечного Духа, которым и очистил во мне прежнее

Повреждение, порожденное плотью; другое — нашей крови.

Ибо моя та кровь, которую истощил Христос, мой Бог,

Для искупления первородных страстей и для избавления мира.

Ведь если бы я был не человеком изменчивым, но твердым,

То необходима была бы лишь заповедь великого Бога,

Которая украшала бы меня, спасала и вела к высокой славе.

Ныне же, поскольку не богом создал меня Бог, но поставил в равновесии,

Склонным (как к добру, так и к злу), поэтому и поддерживает меня многими (средствами),

Одним из которых для людей является благодать омовения.[1364]

Обожение происходит благодаря любви человека к Богу. По слову Григория,"любовь к Богу есть путь к обожению" ". [1365] Вершиной этого пути является единение с Богом, которое и есть обожение:"Я — Христово достояние; храмом и жертвой стал я, но впоследствии буду богом, когда душа смешается с Божеством" ".[1366]

Путь к обожению лежит также через активное доброделание:"Показывай свою деятельность не в том, чтобы делать зло, но в том, чтобы делать добро, если хочешь быть богом" ". [1367] Благотворительность есть уподобление Богу: будучи щедрым и милосердным, начальник может стать богом для подначальных, богатый — для бедных, здоровый — для больных. [1368] Обожение не есть лишь интеллектуальное восхождение; вся жизнь христианина должна стать путем к обожению через исполнение евангельских заповедей:"Возвышайся скорее жизнью, чем мыслью. Первая обоживает, а вторая может стать (причиной) великого падения. Жизнь же соразмеряй не с ничтожными (вещами), ведь даже если ты и высоко взойдешь, все равно останешься ниже (того, что требует) заповедь (Божия)".[1369]

Аскетический образ жизни тоже способствует обожению человека. Григорий говорит о монахах (девственниках) как тех, кто восходит к вершинам обожения через духовную и телесную чистоту:"И вокруг светозарного Царя предстоит непорочный, небесный хор — это те, которые спешат от земли, чтобы быть богами, это христоносцы, служители креста, презрители мира, умершие для земного, заботящиеся о небесном, свтетила миру, ясные зеркала света" ". [1370] Но воздержание необходимо не только для монахов: каждый христианин должен быть в какой‑то мере аскетом, если хочет достичь обожения. В Слове 11–м, посвященном памяти мучеников Маккавеев, Григорий так говорит своей пастве:

Если мы наслаждаемся похотями чрева, получаем удовольствие от временного, вносим сюда преходящее, думаем найти здесь место для пьянства, а не для целомудрия, и время для торговли и житейских дел, а не для восхождения и — осмелюсь так сказать — обожения.., то, во–первых, не думаю, чтобы это было благовременно… Во–вторых, я хотел бы сказать и нечто более резкое, но воздержусь от обличений из уважения к празднику. Во всяком случае, чтобы сказать поскромнее, не этого требуют от нас мученики.[1371]

Путь к обожению, наконец, лежит через молитву, мистический опыт, восхождение ума к Богу, предстояние Богу в молитвенном созерцании."Чем хочешь ты стать? — обращается Григорий к своей душе. — Хочешь ли стать богом — богом, светоносно предстоящим великому Богу, ликующим с ангелами? Иди же вперед, расправь крылья и вознесись ввысь" ". [1372] Через молитву и очищение ума человек приобретает опыт частичного богопознания, которое становится все более полным по мере приближения к цели — обожению:

…(Бог) с такой же быстротой озаряет наш ум, [1373] если он очищен, с какой летящая молния озаряет взор. Мне кажется, что это для того, чтобы постигаемым привлекать к Себе, — ибо абсолютно непостижимое является безнадежно недоступным, — а непостижимым приводить в удивление, через удивление же возбуждать большее желание, через желание очищать, а через очищение делать богоподобными; когда же сделаемся такими, тогда уже беседовать как со своими — пусть слово дерзнет на нечто смелое! — беседовать с Богом, соединившимся с богами и познанным ими, может быть, настолько же, насколько Он знает познанных Им.[1374]

Как видим, обожение в понимании Григория есть вершина богопознания, когда непостижимый Бог становится постижимым, насколько это возможно для человеческой природы. Обожение есть также цель всего" "тайноводства" "христианской Церкви. Оно есть завершение нравственного и аскетического подвига христианина. Оно есть вершина молитвенного подвига и мистической жизни христианина: на этой вершине происходит соединение человека с Богом. Обожение есть спасение всецелого человека, преображение и воссоздание его ума, души и тела. Делаясь богоподобным, человек не только благодетельствует самому себе: он также являет Слово Божие другим. [1375] Тем самым каждый христианин может способствовать достижению конечной цели существования всего — спасения человечества, обновления и преображения мира, вхождения всех спасенных в" "Церковь торжествующую" ", соединения людей с Богом, эсхатологического обожения всего тварного бытия.

Эсхатологическая перспектива

По учению Отцов Восточной Церкви, обожение человека начинается и совершается в земной жизни, но полностью реализуется в будущем веке. [1376] Согласно Григорию,"здесь" "человек готовится к обожению, однако лишь" "там" ", после перехода в иной мир, достигает его: это и составляет" "предел таинства" "христианской веры.[1377]

В Надгробном Слове Кесарию Григорий говорит о посмертной судьбе человеческой души, касаясь основных пунктов христианской эсхатологии — учения об исходе души из тела и предвкушении ею будущего блаженства, догмата о воскресении, при котором душе возвращается ее прежнее тело, которое обоживается вместе с ней, наконец, учения об изменении, обновлении и обожении всего тварного мира на заключительном этапе его истории:

Я верю словам мудрецов [1378] о том, что всякая добрая и боголюбивая душа, после того, как разрешится от сопряженного с ней тела и освобождается отсюда, тотчас приходит в ощущение и созерцание ожидающего ее блага, — ибо то, что ее помрачало, очищается или отлагается, или и не знаю, что еще сказать, — чудным каким‑то наслаждением наслаждается и веселится и радостно идет к своему Владыке, ибо убежала от здешней жизни, как от каких‑то тяжких уз, и сбросила с себя лежавшие на ней оковы, которыми удерживалось крыло разума; тогда уже в видении как бы пожинает она уготованное ей блаженство. А немного позже она и родственную себе плоть, с которой здесь занималась философией, принимает от земли, давшей ее и сохранившей, — принимает таким способом, о котором знает только Бог, соединивший и разлучивший их, — и вместе с нею наследует грядущую славу. И как душа разделяла тяготы плоти по причине соприродности, так передает (теперь) плоти свои утешения, всецело поглотив ее в себя и став с нею единым и духом, и умом, и богом, когда смертное и преходящее поглощено жизнью… Зачем же малодушествую в надежде? Зачем суечусь? Дождусь архангельского гласа, последней трубы, преображения неба, преложения земли, освобождения стихий, обновления всего мира. [1379]]