Феофан Затворник - Письма к разным лицам

«Наконец-то, – говорите, – поняла я, что есть радостотворный плач, или радостопечалие», – и решаетесь развивать в сердце сильнейшее и сильнейшее сокрушение. – Се добре, и предобре! Бог благословит. Однако ж ведайте, что это радостопечалие подается, а не приобретается. Состояние это похоже на то, какое испытываем, увидавшись с родными после долгой разлуки: и радостно и жалостливо, – слезы текут. Радостопечалие бывает, когда Господь свидится с душой и душа с Господом. От святого причастия можно этого ожидать. И бывает. Увидьте из сего, что сокрушение надо развивать, но оно не есть радостопечалие, а пролагает к нему путь. Радостопечалие подает Господь душе, а Господь в действиях Своих ничем не вяжется. Трудитесь, однако ж, в возбуждении сокрушения и доводите себя до плача, чтоб плакать над собой, как по усопшем, навзрыд, с причитаниями.

Пишете: «Отчего бы иногда не похвалить иного?» Бывает, что и хвалят. Хорошее невольно вызывает похвалу; похвала же оживляет похваленного и крылышки ему придает. Но дело это не безопасное. Оно может засеменить самомнение и далее провести до высокоумия и гордости. Вот и беда, ибо гордость проклята Господом. Вы ожидаете, что похвала смирение родит при мысли, что не стоишь ее. – Бывает, может быть, и это; но такого рода рождение, по редкости своей и неестественности, надо назвать чудом. Кто-то из Отцев сказал, что похвалить есть то же, что ногу подставить спешно идущему. Этот падает и нос расшибает до крови. Нечто подобное, надо полагать, производит и похвала в душе добре текущего духовным путем. Потому признайте лучше, что мысль, будто похвала ведет к смирению, не небесного происхождения. Это внушение того, кто имеет обычай облекаться в ангела светла, не будучи таким.

Вы хотите делать выписки из книг читаемых. – Хорошо. Но не все хорошее выписывайте, а только то, что возьмет за сердце. Соберется тетрадка – другая. Когда потом нападет уныние или охлаждение и сухость, берите эти тетрадки и перелистывайте. Сердце отзовется на чувствованное прежде и шевельнется. Так от одной, другой, третьей выписки. Глядишь – и совсем расшевелилось.

57. Против разленения и др.

Вы опять подпустили к себе барыню свою и подчинились ей, а она нагородила нелепостей. И забыли вы на этот раз, что в вас две особы: одна – послушница смиренная, а другая – барыня ученая с барством. По настоящему вашему настроению госпожой должна быть послушница с послушанием; барыня же с барством не должна иметь никакой власти. Вы хоть и прогнали ее в людскую, но она не забывает своего и всячески старается прокрасться к вам и, прогнав послушницу, сделаться распорядительницей. Вот и теперь успела она в этом. Не касаюсь нелепых ее распоряжений; какие бы они ни были, не следовало вам их слушать. Я уже писал вам об этом. Вы кажется согласны всегда держать ее при себе. Нет; извольте теперь совсем убить ее и выбросить за окно на съедение птицам небесным и зверям земным. Иначе никогда не установится у вас добрый порядок; и вы будете только созидать и разорять.

Спрашиваете, откуда я взял, что вы совсем хотите разлениться? Из следующих слов ваших: «Когда же, наконец, кончится это трудничество?» Этот вопрос означает, что ноги уж подламываются и руки опускаются, и в душе появляется мысль о снятии с плеч лежащего на них бремени. Поблажь только этому позыву хоть немного, и он мало-помалу доведет до того, что и все сбросите. Вот и надлежало вам напомнить об этом конце, чтоб не началось начало. – Теперь пишете, что хоть сказала так, но все же не поблажала себя. – И добре! Но от того, что я помянул о худых последствиях от поблажки чувству тяготы от трудничества, никакого не будет вреда вашему непоблажанию. И стойте в этом, и гоните всегда всякий позыв в чем-либо поблажить себя. Надо при этом всегда возбуждать себя к напряженной деятельности и тотчас же сделать что-либо, требующее такого напряжения. Еще появится, еще так же поступить. И так далее. Перестанет, наконец, являться такой позыв. И живая энергия возьмет силу. Наше дело в том особенно и есть, чтоб держать себя постоянно в такой энергии, с полным самоотвержением и самопожертвованием. Ради нее будет всегда подходить к нашим благим начинаниям помощь Божия и совершать в нас дело свое.

Молитвенное правило, говорите, исправляете, как прописано. – И трудитесь так. Помоги вам, Господи. Паче же навыкайте иметь непрестанно память Божию и к Богу молитвенно себя держать, в страхе и благоговеинстве. Даруй вам, Господи, сие! Назначьте себе особое время вот на что: чтоб, сидя бодренно и внимание собравши в сердце, говорить молитву Иисусову, не развлекаясь мыслями. Раза бы два-три так в день. Хоть по разу при сем проходить четки; а охота припадет – два и три раза можно. Этим путем можно произвести в сердце болячку, о коей говорил старец Парфений, и дойти до того, что молитовка Иисусова сама будет журчать в сердце умными словами, как ручеек, с соответственными движениями чувства.

Книги отеческие, какие у вас есть, – эти самые и требуются. Святой Макарий – начальный; святой Исаак поведет дальше и глубже; святой Ефрем будет оживлять сокрушение и умиление; святые Варсанофий и Иоанн разрешат все недоуменные случаи; святой Василий Великий, святой Лествичник, святые Дорофей и Нил ко всему приложат разумные основания. Не пропускайте ни одного дня без чтения кого-либо из них.

Встретились у вас такие обстоятельства, что по необходимости входите в сношение с барами. – Смотрите, как бы этот воздух не поднял на ноги вашу собственную барыню – главную вашу неприятельницу и враждебницу. Внимайте себе – и никакой ей поблажки не давайте, а то после придется долго с ней бороться. Дело это все есть внутреннее; вне же можете держать себя, как обычно барам. Когда кончится все и вы войдете в обычную свою колею, посмотрите тогда повнимательнее в душу свою, именно, как она встретит это, – как майское утро или мороз по коже? Решите же это без покривления весов, и решите для себя в познание себя и в назидание себе. Ибо, судя по происходящему в вас, можете многое нагадать о себе на радость или на нерадость.

58. О молитве Иисусовой и др.

«Собираюсь с духом». – Помоги вам, Господи! Но не выпускайте из внимания главного, того, чтоб собраться умом в сердце. На сие паче направляйте труды свои. Прием один – стараться стоять вниманием в сердце, с памятью о вездесущии Божием и о том, что око Его смотрит в сердце ваше. Позаботьтесь утвердиться в том убеждении, что хоть вы одни бываете, всегда имеете не близ себя только, а внутри себя лице, присущее вам, на вас смотрящее и все в вас видящее. То, что я писал вам о несколькократном в день делании молитвы Иисусовой, послужит средством к тому очень сильным. Делайте так всякий раз минут по десять-пятнадцать и лучше, стоя в молитвенном положении с малыми поклонами и без них, как вам лучше. Трудитесь так и молите Господа, чтоб дал вам, наконец, ощутить и познать, что такое есть болячка в сердце, по слову старца Парфения. Вдруг это не дается. Пройдет год усиленных трудов, а может быть и больше, пока начнут показываться некие сего следы. Благослови вас, Господи, на труд и путь сей. Но вы не считайте этого каким-либо приделком, а имейте главным делом.

«Надобно работать и выработать из себя более серьезную и сдержанную».

– Это что такое?! Вы в светскую даму хотите нарядиться?! Но вы уж и без особых стараний светская барыня, и еще ученая. Две беды уж есть, и еще третью хотите себе навязать. Нет, не годится. Если поставите себе целью сии качества, из вас выйдет лицедейка, которая внимание обращает на внешнюю выправку в слове, в позе, в движениях. Серьезность и сдержанность – это добрые качества житейские. Не то я хочу сказать, чтоб они не шли к духовной жизни, – идут, но здесь они должны быть следствием других качеств, а не целью, чтоб быть, не бывая замечаемы. У подвизающихся вместо них целью должны быть внимание, бодренность, хождение в присутствии Божием. Вот когда, Бог даст, зародится болячка в сердце вашем, тогда само-собой прибудет и то, чего вы желаете, или нечто, гораздо высшее того, – водворится особый некий такт, по которому все будет у вас идти ладно, складно и уместно, без думания о том. Тогда внутрь себя будете носить Учителя, премудрее Которого нет на земле.

«Боюсь не сделать бы насилия природе». – А это еще что такое? Природа наша повредилась чрез падение. Христианство во всем своем строе есть восстановление сей природы в первый чин. Следовательно, оно ость в существе своем насилие природе, как она в нас теперь есть. Самопротивление и самопринуждение суть первые формы проявления жизни христианской, спасительной, ведущей к цели. Нуждницы, т. е. нудящие, то же что насилующие природу, восхищают Царствие Божие. На природу никогда не следует ссылаться или на нее опираться безусловно, ибо она совмещает в себе смесь должного с недолжным. Почему, перерабатывая себя, надо не на природу смотреть, а на норму совершенства, предлагаемую христианством. Сличив с сей нормой сущее в нас и бывающее, найдете, что многое надо исторгнуть совсем, многое надо перенастроить, многое привнести вновь. Природу надо иметь, как сырцовый материал, из которого не все идет в дело.