Максим Грек - Нравоучительные сочинения

Мы же, имея в Священном Писании такие назидания, утешения и примеры богоугодного жительства, выбросим из мысли своей всякую скорбь и малодушие и всякую другую привязанность к временным и неполезным красотам суетного сего жития, как отлучающие нас от наслаждения неизреченными вечными благами. Возлюбим же уготованные на небесах от Бога славу и честь и похвалу, а не те, которые бывают от людей, за которыми мы, по великому своему безумию, всячески гоняемся, ласкаясь, с рабским самоуничижением, ко всем, находящимся на власти, умалчивая об их неправдах, тогда как, если бы не стеснялись их, мы могли бы заслужить себе от Бога награды, и их самих отвлечь от всякого зла и от всякой неправды, предлагая им слово назидания и напоминая о страшном правосуден неподкупного Судей, Иисуса Христа, когда откроется «с небесе гнев Божий на всякое нечестие и неправду человеков», и прочее. Страшно это слово, о преподобная мать, и достойно всякого хранения для всех вообще людей, а тем более для нас благочестивых, которые приняли на себя последование совершенному закону Спасителя Христа, повелевающего нам: «внидите узкими враты! (Мф.7, 13), то есть житием честным и пребыванием богоугодным, украшенным добровольною скудостью житейских потреб, которое возлюбили всею душею и совершили и словом и делом — не только бесчисленное множество преподобных и богоносных мужей, живших в дальних пустынях, но и многие благородные честные жены, которые, презрев все вообще житейские красоты и обилие стяжаний, богатства и славы, родителей, сродников и друзей, отечество, и самую юность свою, пошли добровольно от всей души и от всего сердца вслед бессмертного и пречистого Жениха своего, раздав все свое богатство и все стяжания убогим и нищим и сиротам, согласно спасительной заповеди Жениха своего, Который сказал известному богатому юноше: «аще хощеши совершен бытии», то есть, жить в святости и славе небесной, «иди, продаждь имение твое, и даждь нищим, и гряди вслед Мене» (Мф. 19, 21). Эту спасительную заповедь исполнили многие благородный жены, как то: приснопамятная Синклитикия, Мелания, Дионисия, подражая которым, и ты избрала тот же путь, каковую жизнь и каковое пребывание да сподобит тебя Господь провести до конца во всяком преподобии, в правде и милосердии к нищим, чтобы и тебе получить на небесах от Христа— Жениха твоего равную с ними славу и благодать и такой же венец. Аминь.

Слово 42. Молитва ко Пресвятой Богородице; здесь же отчасти и о причинах Христовых страданий

Тебя, превосходящую бесплотные божественные чины несравненною чистотою, молю, Всепетая: скверную мою душу очисти от беззаконных помышлений, которые рождаются во мне по причине худого навыка к плотским страстям, образовавшегося от долгого времени, и какие лукавый демон не перестает всевать в мысль мою, смущая, оскверняя и рассеивая ее всегда скверными и лукавыми помыслами, завидуя спасенью души моей. Поэтому, умоляю Тебя, Пречистая, не презри меня, погружаемая жалким образом в этой скверной тине, но очисти меня от этого смрада благоуханным муром Твоих молитв и сладчайшим светом божественной любви прогони всю тьму души моей и уздою чистого, всегда пребывающего страха, обуздай на веки мудрование бесчинствующей плоти, сохраняя ее в пределах чистоты, чтобы можно было мне всегда чисто умолять Спасителя моего, Который Един по естеству чист, и испросить прощенье в тех беззакониях, какими я прогневал Его, живя подобно скотам бессловесным и совершая всякое беззаконное студодеяние, не убоявшись ни страшного Суда Его, ни огня негасимого, ни тьмы кромешной, ни червя, который кишит постоянно, ни страшного скрежета зубов; но, как конь свирепый, закусив удила, я ускакал далеко, —увы мне! —от доброго Пастыря и Владыки моего, Который своей души не пощадил, но предал ее на позорную смерть, претерпев по человеколюбью своему бесчестные страсти, чтобы меня освободить от страстей, которым я подчинился, и да получу опять славу, которую погубил. О, какая бездна щедрот и человеколюбья Владыки к осужденному! Воистину, это превыше всякого ума и слова и достойно великого удивления и ужаса со стороны тех, у которых мысли исполнены страха Божья, которые вполне веруют, что если Бог велит последовать Ему, то должно закрыть уста рукою веры, отнюдь не возражая, подобно немотствующему дитяти, которое с любовно и страхом повинуется веленьям матери, пребывая при ней. Тот, Кто все сотворил и всем обладает, Который есть Свет от Света и Солнце от Солнца, Бог Слово, тождественный с рождшим Его, Который содержит пределы живота и смерти, от одного воззренья Которого земля трясется, море же с трепетом бежит от лица Его, — осужден был за неправедных и рабов, за землю нечувственную, которая, как тень, малую часть времени скитается и потом вскоре сгнивает во гробе! Ужаснись, слыша это, вся тварь! Все благоволил Он пострадать смертным телом, которое восприял бессеменно от Тебя, Пречистая, чтобы исторгнуть меня от древней прелести и освободить от работы бесовской, и чтобы соделать меня опять участником своей славы, от которой я жалким образом отпал, по причине своего безумья, подставив ухо наиболее пагубному змию, —увы! —а не Владыке. А если бы этого я не сделал, то и себя не погубил бы, и для Владыки всех не стал бы виновником беспримерных страданий. Поэтому и ожидают меня тягчайшие муки, если не принесу покаянья, соответствующего своему беззаконью. Мое преступленье жизнеподательной Его заповеди, по которой я как бог жил жизнью простоты в божественном раю, сделалось для Него причиною таких безмерных страданий. Будучи благ и щедр по естеству, правильнее же, будучи самая щедрота и самая благость, по причине которой благоволил сначала, взяв перст от земли, создать меня по образу Своему, светло украсив честью и славою и нетленною жизнью, как Божье достоянье, —Он не потерпел презреть меня, когда я, по зависти змия, отпал божественной славы. А как отпадший раб изнемогал и стал большим посмеяньем для прельстившего: то Владыка, по благоутробию Своей благости, благоизволил соделаться рабом, побуждаемый к сему неизглаголанным смотрением, Ему Единому известным, дабы, приняв человеколюбие в человеческом образе все свойственное рабу, кроме зла, и приняв добровольно смерть, как человек, освободить таким способом раба от того, чем тот был держим, то есть, от тли страстей, и опять украсить его красотою прежнего нетления. Благословляйте Его верные, а вы, скверные, исчезните, или приобретите себе ум трезвенный и, отложив всякую злобу, верою примите божественное таинство! Вера наша не есть плохое произведение помысла и ума человеческого, и не обман какой пагубный и богомерзкий душепагубных бесов, каковы были древние еллинские чтилища, полные всякого обмана и всякой скверны: вера же наша есть откровенье божественных таинств, по благоволенью и благоутробью Божью воссиявшее нам от высочайших сокровищ, и есть достоянье самого Сущего, свет и живот, подающая верующим в Него неизреченную доброту Божью, вечное жилище и наслажденье, и самые небеса, вместе с их жителями. Поэтому, таинства ее превосходят всякое постиженье ученых мудрецов, будучи крепко отовсюду огрождены и запечатаны для них нерушимыми печатями полного неведенья. Ибо, как сходя на землю, Он закрыл способ своего схожденья мраком неведенья, так и восходя опять от земли на высоту небесную, «положи тьму закров свой», как сказано (По 17, 12). Только верою постигается это божественное таинство—теми, которые имеют трезвенный ум; а которые водятся скверным и злонравным обычаем и суетным киченьем еллинской мудрости, и надымаются дерзостью ума своего, —для тех оно служит сильным претыканием и большим помраченьем ума, подобно тому, как для больных глазами—солнечный луч и для нетопырей (летучих мышь)—дневной свет. Таковой уподобляется человеку, из которого источается яд зловредной чревной мокроты. Божественное же таинство веры, будучи принято сердцем с горячею любовью и согреваемо и воспитываемо праведными делами, немедленно подает здравье и свет божественный, изгоняя из души всякое вообще зло. Если ты благоразумен и благонравен и радеешь о благочестии, то не требуй от Владыки объяснений слов и причин; ибо превосходит и ум и слово— все, что от Него исходит; принимай же верою все Его советы и почитай их от всей души, со страхом поклоняйся, себя же перстью и брением и землею безводною почитай и называй всегда пред Ним. Ты, и действительно, —червь и брение, намоченное немного водой, хотя и сокрыт в тебе ум—вещь некая божественная, как жемчужина в раковине. Тогда уразумеешь мглу неразумья, когда она божественным светом будет из тебя изгнана, и свет Параклита (Утешителя Св. Духа), вселившись в тебя, всего тебя озарит, как денницу, и божественное таинство паче меда и сота усладит гортань твою. Блажен, кто несомненною верою приняв это в сердце свое, отойдет от этой жизни. Таковой воистину поживет, как бог, в бесконечные веки, всегда наслаждаясь чрез это самое превосходным божественным зреньем и беседою.