Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

«Уже этот Савл-Павел со своим двойственным именем, двойственным характером, даже двойственным законом, со своим иудейством для иудеев, со своим стремлением приладиться к чему угодно иному, является опять представителем лжеучёности, и потому пришёлся по вкусу и новым лжеучёным, чем сам Христос, и эти новые лжеучёные выдавали его даже за основателя христианства…» — писал выдающийся немецкий мыслитель Евгений Дюринг (1833–1921 гг.).

Что дальше в этой истории? А дальше пришла очередь разобраться с любимым учеником Иисуса Христа апостолом Иоанном, ибо шла бурная работа над составлением будущей Священной книги — Библии, и по поводу воспоминаний и откровений Иоанна возникали различные противоречивые мнения.

На Лаодикийском церковном соборе в 360–364 гг. разгорелся жаркий спор по поводу: считать или нет произведения Апостола Иоанна каноническими, то есть священными, т.е. — включать или не включать в Библию. Против включения были представители восточной церкви. В результате решили включить только Откровения Иоанна, а его Апокалипсис не включать. И хотя в 419 году на Карфагенском соборе все-таки утвердили каноничность Апокалипсиса, но восточная церковь согласилась с этим только после Трульского собора в 692 году.

По моему мнению — сомнения восточных священников были закономерны, ибо люди, например, пережившие любую войну или фашистские концлагеря, блокаду Ленинграда или столкнувшись с ужасами в советских и современных местах заключения, — несомненно, пережили более ужасную картину, чем описанная в Апокалипсисе.

Наблюдаем за историей дальше — «С приходом к власти Феодосия Первого (378–394 гг.) искажённое учение николаитов было объявлено государственной религией. После прихода к власти николаитов христианское вероучение было превращено в театральный фарс…» — пишет в своём исследовании О. Т. Виноградов. На Вселенском Соборе в 381 г. павлинизм был окончательно закреплён. Внутри христианства ситуация чище и однородней не стала. Если ранее изгнали великих мыслителей Оригена и Ария, то после этого Собора также успешно изгнали великого Иоанна Златоуста, теперь уже использовав близость к верховной светской власти. Появился дополнительный фактор раздора — власть, близость к светской власти, влияние на неё.

Утвердив вместо Учения Иисуса Христа его извращённую версию Павла — павлинизм, николаиты или — павлиты вынуждены были решать логичную цепочку труднейших вопросов. Из решения первого вопроса возникал по всей логике тут же вопрос второй — если Сын «единосущен» Отцу и является Его частью, то Он частичен, неполон и неполноценен? Третий — а если Он равен Отцу, то зачем условно раздваивать Бога и удваивать Его имя, да и мог ли войти весь Бог даже на время в образ человека? Четвёртый — ведь Дух Святой понимается, как связующее звено, связующая суть Всевышнего — а где в таком случае место Христа в Троице? Ведь Дух Святой есть Связующий и в триаде Господь — Дух Святой — человек. Пятый — а кем считать земную мать, которая реально родила Христа? А её родственников, её мать, их мать? И при каждом ответе на вопросы возникают всё новые вопросы-проблемы.

Остаётся только очень искренне посочувствовать всем «специалистам», которым пришлось их решать. Им удавалось это делать с неимоверными трудностями, ухищрениями, выкрутасами и часто страшными для себя последствиями. Сама картина споров, решения вопросов среди авторитетов церкви была в те времена очень своеобразна. Если большинство церковных авторитетов приняло решение, а кто-то ещё продолжал настаивать на своём, или после принятия решения кто-то нашёл ошибку, предложил поправку или новый вариант, то часто звучал ответ: «Инакомыслие! Ересь!» Это часто обозначало не только изгнание, но и смерть.

На границе третьего и четвёртого веков Савелий выдвинул учение, в котором объяснял, что Единая Божественная Сущность может в любое время и при любых обстоятельствах трансформироваться в любой из трёх Элементов Святой Троицы. Таким образом, личностность Отца, Сына и Святого Духа отрицалась, а оставалась одна единая личность Единого Бога. Долго над этим христианские авторитеты думали и долго обсуждали, — решили назвать ересью и сохранить все три личности — ипостаси.

Патриарх константинопольский Несторий в начале V века выдвинул учение, немного похожее на учение Ария, но более компромиссное, в котором утверждал, что Иисус Христос сумел очень развиться в богоугодном направлении и этим заслужил обитание в нём Сына Божьего, то есть, соединился с Его ипостасью. То есть человек воплотил божественные признаки — стал Богочеловеком. А Марию Несторий логично предложил назвать Богоприимицей и Христородицей. На Третьем Вселенском Соборе в 431 году решили признать учение Нестория ересью.

Ученики Нестора не согласились с решением и организовали самостоятельную церковь. Архимандрит Евтихий в противовес Нестору выдвинул своё учение, в котором полностью отверг мысль о соединении в Иисусе Христе человеческого и божественного. В 451 году следующий собор Халкидонский и это учение решил признать ересью.

Объединённое христианство после первого собора просуществовало всего 126 лет. Внутренний раздрай в нём был столь велик, что во время собора 451 года в Халкидоне произошёл развал, раздел христианства на две ветви: греческую и римскую или — католическую и православную.

Причем обе ветви объявили себя не без юмора — кафолическими, то есть вселенскими (и не менее!) Власть — великое искушение, где власть — там вопрос собственности, а вопрос собственности обострился с падением Западной Римской империи в 476 году, а с ним и обострилось разделение христианских ветвей. Нависла реальная угроза всему христианству — поскольку христианство разделилось, а Священная книга — Библия не была ещё закончена, согласована и утверждена обеими сторонами, то могли появиться две Библии, у каждой из сторон своя, а это означало не долгий век всему христианству. Поэтому, несмотря на разделение, руководство обеих ветвей христианства на Константинопольском соборе в 543 году и Трульском соборе в 692 году спешно завершали создание Библии. Поэтому в конечном виде результат этого труда получился не идеальным, с явными недоработками, ошибками.

В это время ко всем названным теоретическим проблемам добавилась ещё проблема икон. В шестом и седьмом веках их усиленно писали и везде развешивали, а в восьмом и девятом веке их также в огромных количествах сжигали, как культовые предметы и идолы, не соответствующие Первообразу. Затем стали опять рисовать и вешать когда араб Иоанн Дамаскин смог доказать христианским авторитетам, что через материальный образ осуществляется связь с Богом-Первообразом, под которым подразумевали образ Иисуса Христа, и икона поэтому причастна к Богу.

Неудивительно, что когда в начале VII века истории христианства, причём искажённого христианства, в аравийской пустыне на перекрёстке торговых путей сидел молодой араб племени Бану Саад по имени Мухаммед и, неудовлетворённый племенной религией своих предков, внимательно изучал существующие мировые религии, то, разобравшись в христианстве, искренне возмутился; вот несколько текстов из Корана:

«И отправили Мы по следам их (пророков — посланников) Ису, сына Марьям, с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и даровали мы ему Евангелие, в котором руководство и свет…» — то есть глава мусульман Мухаммед признавал истинность учения Иисуса Христа. Коран:

«И пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвёл в нём Аллах. А кто не судит по тому, что низвёл Аллах, те — распутники»,

«И вот сказал Аллах «О Иса, сын Марьям! Разве ты сказал людям: «Примите меня и мою мать двумя богами кроме Аллаха?» Он сказал: «Хвала Тебе! Как можно мне говорить, что мне не по праву? Я не говорил им ничего, кроме того, о чём Ты мне приказал: «Поклоняйтесь Аллаху, Господу моему и Господу вашему»,

«И не призывай помимо Аллаха того, что не поможет тебе и не повредит! А если ты это сделаешь, то ты будешь тогда неправедным. Если Аллах коснётся тебя злом, то нет избавителя от этого, кроме Него. А если Он пожелает тебе добра, то нет удерживающего Его милость… Он Прощающ, Милосерд!».

Вероятно, — если бы Мухаммед обнаружил существование неискажённого христианства, верного толкования учения Иисуса Христа, то ему не пришлось бы создавать новую религию и опять доказывать наличие Единого Бога «неверным», и сегодня не было бы ни ислама, ни мусульман…

Символичным является и то — что окончательный разрыв на католическую и православную ветвь в христианстве произошёл в 1054 г. не на почве непримиримых богословских споров, а сугубо из-за взаимных материальных претензий по поводу южно-итальянских приходов.

Теперь многим читателям, выше наблюдавшим мучительный человеческий процесс создания Библии понятны причины сокрытия Библии от паствы, от христианского народа, и понятно, например, постановление Собора в 1246 году (Безье): «Что касается божественных книг, то мирянам не иметь их даже по-латыни; что касается божественных книг на народном наречии, то не допускать их вовсе, ни у клириков, ни у мирян».