Иеромонах Никон - ЖИТИЕ И ПОДВИГИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО ЧУДОТВОРЦА

Не приводим вполне этого очень обширного послания, но и сделанных нами выдержек довольно, чтобы видеть, что скорбящий Святитель не имел людей, более Сергия и Феодора близких по духу, пред которыми он мог бы раскрыть все свое горе и облегчить душу излиянием скорбных чувств. И он не ошибся. Из его третьего послания видно, что Преподобные не оставили без ответа его скорбной исповеди. «Елико смирение и повиновение, и любовь иместе к святей Божией Церкви и к нашему смирению, все познал есмь от слов ваших, – пишет Святитель от 18 октября уже из Киева. – А како повинуетеся к нашему смирению, тако крепитеся». Теперь Киприан уже спокойнее смотрел в будущее, зная свою правоту. «Яз бо славы не ищу, ни богатства, но митрополию свою, юже ми есть предала святая Божия Церковь, а смирения (мира) и соединения церковнаго желаю и христианскаго. А кто нас не восхотели, потом познают истину. А яз без измены (непременно) еду к Царю-городу. А пред собою вести послал же есмь. А вы, сынове, не тужите; молите же Господа Бога, да сподобит нас видетися, и тогда утешимся веселием духовным и возрадуемся». Так Святитель Киприан заключает свое третие послание к Преподобным.

Между тем Митяй с большою свитою и дарами отправился в Царьград для посвящения в сан митрополита. Но над гордым честолюбцем сбылось пророчество смиренного игумена Сергия: во время плавания он вдруг заболел и в виду самого Константинополя скоропостижно умер. «Рассказывали, – говорит летописец, – что корабль, на котором он плыл, во время его болезни вдруг стал на одном месте без всякой причины; и тогда как другие суда шли взад и вперед беспрепятственно, он, как бы удерживаемый невидимою рукою, не трогался с места, несмотря на попутный ветер и все усилия пловцев. Когда же Митяй умер и был свезен на особом судне в Галату, где и похоронен, то корабль немедленно тронулся и пошел своим путем»132.

Преподобный Дионисий, Епископ Суздальский, в это время находился в Царьграде. При расположении к нему Патриарха, который почтил его саном Аpxиепископа, Дионисий мог бы после несчастной смерти Митяя испросить себе сан Митрополита. Но он не искал земной чести, а только славы Божией133. Нашелся другой искатель высокого сана, – это был архимандрит Пимен, один из спутников Митяя. И без согласия княжеского, обманом и подкупом, он добился того, что был поставлен в сан Митрополита. Когда Великий Князь узнал об этом, то распорядился взять Пимена еще на пути в Москву и послать в заточение, а своему новому духовнику, Преподобному Феодору Симоновскому, приказал ехать в Киев, чтобы звать в Москву Митрополита Киприана. В мае 1381 года Киприан с честию был встречен в Москве. Но в августе 1382 года, во время нашествия Тохтамыша, он имел неосторожность удалиться из Москвы в Тверь, где в то время княжил давний враг Великого Князя Московского – Михаил Александрович. Московский Князь оскорбился и после того не захотел принять к себе Киприана, который вынужден был снова удалиться в Киев. Туда сопровождал его ученик Преподобного Сергия, Преподобный Афанасий Серпуховской. Сохранилось от этого времени еще письмо Киприана, по всей вероятности писанное так же, как и вышеупомянутые три, к Преподобному Сергию, но уже одному, без Феодора. «Буди ти ведомо, сыну, – писал Митрополит, – еду к Царю-городу конми, на Волошскую землю. Мне не хотелося от своих детей нигде не бывати (расставаться), да что взяти! Кто мене в труд путный вложил в сие время, Господь Бог паки да подаст ему (Великому Князю) познати истину. А мне борзо (скоро надо) быти у вас из Царягорода, а лживаго человека и льстиваго (Пимена) Бог объявит. Ты же прилежи своей пастве, ведый, яко о них слово воздаси Богови; Аще ли кто не послушает, о том больше прилежи и учи, веси бо слово Господне, глаголющее: изводяй честное от недостойнаго яко уста Моя будет. Маловременна бо есть жизнь наша, и блажен человек ходяй в заповедех Господних. Отпиши же ми (ко мне), дати ми сведомо, како еси (как ты живешь). А Господь Бог да соблюдает вас неврежены».

Так писал Святитель Киприан смиренному пустыннику, так он поверял ему свои скорби и заботы, так и самого его укреплял в подвигах добродетели. Как жаль, что до нас не дошли ответные послания святого игумена, можно судить, как они были дороги и утешительны для скорбящего, гонимого Архипастыря!

На место Киприана в Москву был вызван из заточения Пимен. Но и он был не по сердцу Великому Князю, который послал теперь Преподобного Дионисия, Архиепископа Суздальского, в сопровождении Феодора, племянника Сергиева, в Царьград для поставления в сан Митрополита. Дионисий действительно был поставлен и уже ехал в Москву, но на пути был задержан Князем Владимиром Ольгердовичем, и Феодор возвратился в Москву один. Заключенный в Киево-Печерской Лавре, Дионисий скорее успел достигнуть почести небесного звания, нежели воспользоваться почестями нового сана церковного: в 1384 году он там скончался.

Только в конце 1389 года, уже по смерти Великого Князя Димитрия Иоанновича, митрополит Пимен был низложен, а Киприан Патриархом Антонием и соборным деянием в Константинополе был окончательно утвержден Митрополитом Киевским и всея России и в феврале следующего, 1390 года прибыл в Москву. Но недолго ему пришлось «утешаться духовным утешением» в собеседовании с великим старцем Радонежским: в сентябре 1391 года сего Богоносного старца не стало!134

ГЛАВА XV

Печальник Русской Земли

Мир и пустынки. Сергий – печальник родной земли. Мамаево нашествие.

Великий Князь в Троицкой обители. Его беседа со святым игуменом.

Иноки-воины. Пророчество святого старца. Икона и крест. Страх

Рязанского Князя. Утро 8 сентября 1380 года. Просфора и грамота

от святого игумена. Татарский богатырь и русский схимник. Грозная

битва. Молитвенная помощь Преподобного Сергия. Памятная запись

Троицкого инока на 21 сентября 1380 года. Благодарный Великий Князь

в обители Живоначальныя Троицы. Димитриевская суббота.

Обетные монастыри. Нашествие Тохтамыша

( 1380 – 1381 )

Радуйся, великославный Российский наш заступниче, отче Сергие!

Акаф. 1. Ик. 12

Радуйся, похвало Отечеству твоему.

Ик. Минеи

Радуйся, пособителю крепкий весем христианским,

Радуйся, прогонителю страшный полчищем поганским.

Акаф. 2. Ик. 8

«Мир видит в пустынниках людей бесполезных для гражданских обществ, полагая, что он-то с своею волею, он-то с своим умом, он-то с своими шумными уставами и есть единственный благотворитель обществ. Но мир не понимает значения нравственных сил для общества, не знает ни силы молитвы, ни обширности зрения духовного» – так говорит святитель Филарет Черниговский. «В благочестивых пустынножителях, отрекшихся от миpa, – говорит Московский святитель Филарет, – мир не думает видеть деятельных сынов отечества и мужей государственных», он даже презирает, ненавидит их. «Но справедлив ли мир, когда он ненавидит людей, которые, оставляя его на всю жизнь, в то же время на всю жизнь обрекают себя желать ему истиннаго добра в непрестанных молитвах, – и не только желать, но и самым делом доставлять то, чего желают? Святые подвижники подвигами благочестия и чистыми молитвами отводят от него громы раздраженнаго неба и низводят на него могущественныя и действенныя благословения, а мир отвергает сих благодетелей! Еслибы мир судил о них хотя бы только по однем временным выгодам, и тогда он отвергал бы в них свою собственную пользу; ибо если он считает их ни к чему неполезными, то ясно, что он не знает собственных выгод»135.

Эти рассуждения двух соименных святителей наших прекрасно идут к житию Преподобного Сергия: его жизнь еще раз засвидетельствовала возвещенную Апостолом истину, что благочестие на все полезно есть, обетование имущее живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4, 8). «Отказался Преподобный от высокой чести быть ангелом Церкви Российской, – говорит один благочестивый писатель, – но мог ли он, смиренный Сергий, отказать благоговейно им чтимому и горячо его любившему Архипастырю, Митрополиту Алексию, – духовно отказать в послушании, проведши в оном всю иноческую жизнь свою? Ведь он же говорил некогда, что всякое слово из уст сего Святителя он приемлет, яко из уст Христовых, – как же согласить с сими словами его отречение от сана Архиерейского? Нет, Сергий и тут остался послушен своему духовному другу и отцу; только на небесах довершил он сей подвиг послушания, приняв горе предложенное ему долу, и с тех пор не переставал радеть о пастве, дивно являя свое Святительство… Время общественных действий есть его время: когда все уже кажется гибнущим, тогда воздвигается Сергий!»136 Мысль глубокая и достойная приятия. Но и при жизни своей разве Сергий не действовал для родной земли и для Церкви Божией так, как в древней Руси имели дерзновение и силу действовать только Святители? Никто, как Сергий, не принимал столь живого участия в делах России непрестанными знамениями своего покровительства после своей смерти, но никто, как он же, и при жизни и сам лично, и чрез своих учеников – никто так не содействовал духовному возрождению и обновлению всей Русской земли, а чрез то и освобождению ее от подчинения и рабства ее диким азиатским ордам. И теперь, воспоминая над его ракою все наше славное минувшее, невольно восклицаешь с приснопамятным великим святителем Филаретом: «Братие! ведь это все здесь! »