Владимир Топоров - Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

511

Впрочем, еще Шлецер выдвинул мнение, согласно которому Нестор семнадцатилетним юношей был принят в монастырь, когда Феодосий еще был жив. Это мнение пользовалось поддержкой многих других специалистов. Один из них пишет:

Хотя в своем сочинении он [Нестор — В. Т.] нигде не говорит о пр. Феодосии, как очевидец, но некоторые места в житии, где он говорит о наружном виде его, и в особенности живое и картинное изложение последних дней пр. Феодосия и описание самой смерти и погребения его, удостоверяют в нем очевидца этих последних событий. Вся же остальная часть жизни пр: Феодосия в период монашества и ему предшествовавший — детские и отроческие годы, не была известна лично пр. Нестору.

512

Впрочем, конечно, такого рода вступительные молитвы образуют распространенное клише целого ряда житийных текстов (св. Кирилл Скифопольский, Палладий, Афанасий Александрийский и др.), см. Абрамович 1911:143. Есть она и в другом житии, составленном Нестором, — в «Чтении о Борисе и Глебе»:

Владыко, Господи, Вседержителю, створивый небо и землю и вься яже на ней, Ты и ныне сы, Владыко, призри на смирение мое и подай же разумъ сердцю моему, да съповедь оканьный азъ всемъ послушающимъ жития и мучения святу страстотерпцю Бориса и Глеба. Но, о Владыко, веси грубость и неразумие сердца моего, но надеюся твоему милосердию и молитвы ради святою мученику Бориса и Глеба: елико слышахъ отъ нехъ христолюбець, то да исповеде, но да послушайте, братие, не зазьрите грубости моей.

К выделенным фрагментам ср. в ЖФ:

Владыко мой, Господи Вьседрьжителю… (27а).

да не зазьрите пакы грубости моей (26г).

Еже о семь да не зазьритъ ми никътоже отъ васъ, яко сии сьде въписахъ… (52г).

513

Следуя Нестору, можно считать, что это имя Феодосий носил и в миру, что очень сомнительно, поскольку при монашеском пострижении имя переменялось. Тем не менее, мирское имя Феодосия, как и Антония, осталось неизвестным. Наречение Феодосия значимым именем, прообразующим его подвиг, находит, как известно, аналогии. В житии преподобного Евфимия (оказавшем, кстати, влияние на ЖФ) родители Евфимия, тогда еще бездетные, молясь о даровании им сына, слышат голос, призывающий их утешиться (дважды повторено), так как Бог дарует им дитя «тезоименитое утешению» (εύθυμία,: Ευθύμιος). Фрагмент «хощеть измлада Богу датися, Феодосиемь того нарицаеть» содержит игру слов: «Феодосий (Θεοδόσιος, от θεός и δίδωμι) — «Богу датися» (Θεω δώσαι), ср.: «Отець нашь Феодосий предавъся Богу…» (31в) и здесь же, в непосредственном соседстве (27б), о Феодосии: «и благодать Божия с нимъ» (Бог и дать). Но «номинализм» ЖФ не исчерпывается этой игрой слов. В тексте ЖФ, входящем в состав Киево–Печерского Патерика, сказано о Феодосии:

[…] житиемь бо подражаа святого пръвоначалника чрънечьскому образу великаго меню Антонія [эта часть есть и в тексте ЖФ в Успенском сборнике — В. Т.]; близьствене еже своему тезоименитому Θеодосію Ерусалимскому архимандриту: сбысть бо ся и о сем. Сіа бо оба равно подвижно поживше и послужиста владычици Богоматере, равно и възмездие от тоя рожшагося въсприимше и о нас молятся непрестанно къ Господу, о чадех своих.

Этот мотив близости Феодосию Иерусалимскому, христианскому подвижнику V–VI вв., положившему начало чернечеству в Палестине и прозванному за это Великим, подтверждается и летописным сообщением о перенесении мощей Феодосия Печерского от 1091 г.:

паче же ревноваше великому Θеодосью нравомь и житьемь подобяся житью его и въздерьжанью ревнуя, последьствуя обычаю его и преходя от дела в дело унылее.

Нужно думать, что выбор имени «Феодосий» обязывал к следованию другому святому с тем же именем, к подражанию его жизни и деяниям. Не случайно, что и Феодосий Печерский, по сути дела, стал основателем чернечества на Руси. Упоминание Антония Великого, египетского подвижника III–IV вв., одного из основоположников отшельничества, приобретает в этом контексте особое значение: можно думать, что ему подражал не только (и не столько) Феодосий, но и — прежде всего — Антоний Печерский, принявший Феодосия в «пещеры». И здесь тождество имен как бы предопределило «отшельническую» жизнь печерского Антония. В свете сказанного в иконографии Феодосия Печерского особое значение приобретают две особенности: во–первых, совместная встречаемость с Антонием Печерским (ср., например, икону Богоматери Печерской [Свенской]. Киевск. шк., ок. 1288 г.: по сторонам трона, на котором восседает Богоматерь с младенцем на коленях, — Феодосий с непокрытой головой [слева] и Антоний в куколе [справа]; этот же тип иконы — сер. XVII в. Северные письма; ср. также оборотную сторону Распятия — 2–я полов. XV в. Новгор. шк., на которой по сторонам от Антипы священномученика стоят Антоний и Феодосий Печерские); во–вторых, совместная встречаемость этих преподобных с Феодосием Иерусалимским и Антонием Великим, египетским подвижником (ср., например, икону Избранных святых, сер. XVI в. Моск. шк.: среди святых Феодосий Иерусалимский, Антоний Великий и Феодосий Печерский). См. Антонова, Мнева 1963,1:76–77, 143–144; II:35, 51, 80, 492. Показателен и образ Феодосия Печерского на иконе, изображающей въезд в Иерусалим (конец XV в. Новгор. шк.). Там же, 1:164.

514

Разумеется, несторовское «Чтение» лишь в принципе претендует на описание всей жизни Бориса и Глеба, но центральное событие каждой из них, ради которого и пишется житие, имело место именно в конце. Святость связана с ним почти полностью, и вся предшествующая жизнь лишь в свете последнего выбора приобретает черты святости, не всегда достаточно убедительно изображаемые в житии. Поэтому–то Нестор в «Чтении», обозначив общую промыслительную перспективу — от сотворения мира до крещения Руси, — практически опускает детство и юность Бориса и Глеба и сразу переходит к их мученической смерти. В случае же Феодосия Нестор молит Бога сподобить его «по ряду съписати о житии богоносьнааго отьца нашего Феодосия» (26б). Писание «по ряду» существенно меняет задачу агиографа.

515

Ср. преподобьнъ: подобьнъ: съподобити ся, с характернейшим семантическим соседством «подобия» и «доброго» (по–доб–ие) и предполагаемым направлением уподобления доброму, подражания именно ему. — К съподобимъся ср. слова Нестора о себе:

[…] и моляхъся Богу, да съподобить мя по ряду съписати о житии […] Феодосия. (26б)

и тут же:

приимьше писание и почитающе и́, тако видяще мужа доблесть […].

516

Это, разумеется, не означает отсутствия значительного количества заимствований (или совпадений) из предшествующей житийной литературы. Уже Яковлев 1875:70 и сл. заметил, а Шахматов 1896 убедительно продемонстрировал, что наибольшее влияние на ЖФ оказало «Житие Саввы Освященного» (Абрамович 1898:246 установил, что Нестор пользовался славянским переводом этого «Жития»). Количество соответствующих элементов в этих двух житиях велико, как и сама степень соответствия. Исследователи также установили сильную зависимость эпизодов ЖФ от общего фонда житийных мотивов. Особый интерес в этом плане представляют жития Евфимия Великого, Макария Египетского, Антония Великого, Симеона Столпника, Иоанна Молчальника, Феодора Едесского, преп. Анина, Феодосия Киновиарха, аввы Пимена, аввы Иулиана, аввы Дорофея и др., о чем см. кроме названных выше трудов Абрамович 1898, 1902, 1930; Бугославский 1914:148–153 и др. — О языке ЖФ см. Лукьяненко 1907; о литературно–стилистических приемах — Бугославский 1914, № 1, 156 и сл., особенно 174 и сл.

517

С характерным продолжением:

Къто бо довъльнъ вся ряду съписати добрая управления сего блаженааго мужа, къто же возможеть по достоянию его похвалити!

518

Это многообразие людей и фактов, обилие информации о них сделало возможным исходить из ЖФ в таких разных сочинениях, как книга Б. А. Романова Люди и нравы Древней Руси (Л., 1947; 2–ое изд. М.–Л., 1966: особенно 156–163) или историческая повесть В. Ф. Пановой «Сказание о Феодосии» (ср. Лики на заре. М.–Л., 1966; Л., 1969).

519

Мотив подражания, появляющийся в ЖФ неоднократно («образец» —>«подражание образцу»), как бы обозначает некую целостную, иерархически организованную структуру, в пределах которой указанное отношение выступает как лейтмотив.

520

Впрочем, и набор самих этих образов достаточно широк и разнообразен. Ср.: первомученик Стефан, великий Антоний и великий Савва на положительной половине и «Сотона, добра врагъ, змий лукавый» на отрицательной.