Лео Яковлев - Суфии: Восхождение к истине

И она молилась до рассвета, а когда близился восход солнца, она начинала взывать: — О Боже мой, еще одна ночь на исходе, и приходит новый день. Хотела бы я знать, приемлешь ли Ты ночи мои, чтобы могла я удовольствоваться, — или находишь их неподобающими, и тогда я буду кручиниться. Но Славой Твоею клянусь, что с самого первого дня, когда Ты воскресил и поддержал меня, я пребывала в неусыпном бодрствовании. И даже если бы Ты прогнал меня от Своего портала, клянусь Твоим Величием, я бы не отдалилась, ибо Твоя любовь обитает в моем сердце.

Затем она пела:

О моя радость, мое томление, О моя святыня, мой спутник, О Пища моего пути, О мое сокровенное стремление, Ты — дух мой, Ты — упование мое, Ты — друг мой, Мое страстное жаждание, мое благо. без Тебя, о жизнь моя и любовь, Никогда не одолеть эти нескончаемые земли И блуждать в них вечно. Сколько милостей, сколько даров, Сколько благоволения и щедрот явил Ты мне. Твоей любви я взыскую, в ней мое благословение. О сияющий глаз моего истомившегося сердца, Ты — управитель моего сердца. Покуда я жива — не освободиться мне от Тебя. Ты довольствуешься мною, О желание моего сердца, — И я счастлива, благословенна.

(Шейх Шуайб аль-Хорайфиш, Аль-равадх аль-фа’ик )

Перевод А. Орлова. В рассказе использованы материалы о Рабии из книги Джавада Нурбахша “Женщины-суфии”, Нью-Йорк, Издательство “Ханака Ниматуллахи”, 1983.

Джавад Нурбахш. Женщины-суфии. Истории и предания. По книге Джавада Нурбахша «Женщины-суфии»

РАБИЙА СИРИЙСКАЯ

Среди выдающихся суфийских женщин-святых, которые достигли высокой стоянки на Пути, Рабийа Сириянка — одна из наиболее известных. Она была дочерью Исмаила Сирийского и женой Ахмада ибн Аби аль-Хавари, также известного как Абуль-Хасан или Маймун («Удачливый»), который пришёл из Дамаска и умер в 845 г. Он был сподвижником некоторых крупных мастеров своего времени, включая Абу Сулеймана Дарани (ум. в 830 г.), Софьяна Аийана, Марвана ибн Моавийа аль-Фаззари, Босра ибн-Асади и Аба Абдуллу аль-Набаджи. Брат аль-Хавари, Мавла ибн Аба аль-Хавари, был известен своим воздержанием и отрешенностью, а его сын Абдулла — своим аскетизмом (Ибн Джавзи, Сифат ас-сафват ).

Рабийа была ревностной верующей и подвижницей. Она обладала обширными познаниями и неоспоримой боговдохновенной властью. Когда Рабийа предложила Ахмаду взять ее в жены, он и помыслить не мог, что этим поступком она желает единственно стать угодной Богу. И потому он отклонил ее просьбу, сказав, что полностью поглощён своими духовными отправлениями и не имеет возможности еще и уделять внимание женщинам.

Рабийа возразила, что она и сама исповедует самопогружённость и потому способна быть предупредительной по отношению к нему. «Мне также не случается испытывать физического влечения к мужчинам», — клятвенно заверила она. «Я также получила довольно большое наследство от своего мужа, которое мне бы хотелось пожертвовать вам и вашим исламским братьям. Я прибегаю к вашему посредству для того лишь, чтобы свершить сей благотворительный акт, а также свести знакомство с людьми достойного поведения и таким образом оказать себе вспомоществование в достижении Истины».

Ахмад стал настаивать на том, чтобы получить дозволение на женитьбу у шейха, и сказал: — Мой мастер всегда запрещал мне жениться, ссылаясь на то, что нет никого из его женившихся сподвижников, которые бы в дальнейшем не отпали от него.

Тем не менее его мастер, услышав, что имя предполагаемой невесты Ахмада — Рабийа, дал своё согласие и благословил семейную пару, сказав: — Она — совершенная святая Господа: слова её — чеканка искренности.

После этого Ахмад женился на ней, а позднее взял еще трех жён.

В своем Сифат ас-сафват Ибн Джавзи подчеркивает, что, в отличие от Рабии из Басры, жену Ахмада Аби Хавари звали Рабийя, а не Рабия. И действительно, большинство историков путают Рабию из Басры с Рабийей Сирийской, и потому приписывают истории и рассказы об одной из них — другой, и наоборот. Во всяком случае, нет сомнения, что Рабийа Сирийская была женой Ахмада ибн Аби аль-Хавари. В таком случае те истории, которые именно Ахмад рассказывает о Рабийи, надлежит относить к его супруге.

ИСТОРИИ О РАБИЙИ СИРИЙСКОЙ

1.

Со слов Ахмада ибн Аби аль-Хавари передают, что однажды Рабийа, приготовив пищу, попросила: — О Господин, вкуси еды сей, ибо когда я готовила её, то возносила хвалу Господу.

2.

Ахмад также рассказывает: «Однажды Рабийа попросила, чтобы убрали таз, который стоял возле нее: «На его боку я явственно вижу, что управитель верных, Гарун ар-Рашид, умер». Мы запомнили ее слова, и выяснилось, что он умер именно в тот самый день».

3. — Рабийа претерпевала различные мистические состояния ( ахваль ), — передает Ахмад. — Иногда преобладала любовь ( эшк ) и добротолюбие ( мохаббат ), иногда благоговейный страх ( хауф ).

Застигнутая Любовью, она могла воскликнуть:

Ах Любовь моя! Нет никого, подобного Ему. Ничему иному нет места в моём сердце. О Друг мой, утаиваемый от меня, Сокрытый от моих глаз, незримый — И всё же никогда не оставляющий сердца моего!

В состоянии близости ( онс ) Рабийа обычно произносила:

В сердце своём я утвердила тебя Как Друга, с которым могла бы собеседовать. Тело своё я предложила тому, Кто пожелал быть рядом со мной. Тело это подходит, как я вижу, Для сидения рядышком, Но о моем сердце заботится лишь возлюбленный моего сердца.

Исполнившись страха ( хауф ), она признавалась:

Стенать ли о скудости пропитания Или о кратковечности отпущенного? Достигну ли когда-нибудь Истинной Цели? Пропитание моё — на исходе. Накажешь ли меня огнём, О Последняя Цель всего желаемого? В ней — и основание моего страха, И источник всех моих упований.

4. — Моя любовь к тебе, — непрестанно увещевала Рабийа мужа своего, — лишь сестринская. Я не испытываю любви к тебе как к супругу.

5.

Ахмад рассказывает, как однажды он обратился к Рабийи, но она не отвечала. Часом позже она сказала ему: — Сердце моё столь было восхищено Богом, что не была я способна отвечать тебе.

6.

По свидетельству Ахмада Рабийа как-то сказала: — Я всегда осознавала, о брат, что когда слуга истинно пребывает в непрестанном преданном повиновении Богу (таат), Тот показывает ему недостатки в его поведении и Сам печётся о нём, будучи попечителем всего сотворённого.

7.

Ахмад рассказывает: «Однажды, творя молитвы во время ночного бдения, я отметил, что никогда не видел никого, сохраняющего столь сосредоточенное осознавание в течение целой ночи, как она. Рабийа ответила: — Да славится Господь! Не говори подобного этому. Я встаю на молитву, когда слышу призыв к молитве.

Ахмад также рассказывал, что однажды, в то время как он ужинал, Рабийа призвала его на всенощное бдение. В ответ он попросил ее уйти, чтобы он мог спокойно поесть. На это Рабийа сказала: — Только ты и я не принадлежим к тем, кто утрачивает аппетит, когда поминает (зикр) мир иной.

8.

Каждую ночь Рабийа очищала себя, представала перед мужем и спрашивала: — Имеешь ли какую нужду во мне?

Если тот отвечал утвердительно, она исполняла требуемое, затем уходила, совершала омовение и пребывала до утра в молитве.

9. — У Рабийи было семь тысяч дирхемов. — Ахмед добавляет, — и всё она истратила на меня.

10. — Я не держусь религиозных представлений ( хелаль ), утесняющих тебя, меня или кого-либо, — сказала Рабийа своему мужу. — И потому ты свободен избрать себе другую женщину.

Ахмад рассказывает, что с того времени он взял еще трех жён, в то время как Рабийа продолжала готовить для него и настаивала на том, чтобы делить пищу на всех.

11.

Ахмад рассказывал: «Когда бы я ни пытался в течение дня добиться близости с нею, Рабийа умоляла меня, во имя Господне, не нарушать её воздержания. Ночью, когда бы я ни пытался взять её, она молила меня дозволить ей ночью полностью принадлежать Богу».

12.

Однажды Рабийа призналась Ахмаду: «Никогда не слышалось мне призыва на молитву без того, чтобы ему не вторили трубы Судного Дня, никогда не смотрела я на падающий снег без того, чтобы не вспомнить шелест страниц книги прегрешений тех, кто будет судим по Воскрешении. Никогда я не смотрела на полёт саранчи без того, чтобы не вспомнить о Судном Дне».

13.

Ахмад рассказывает: «Я преисполнялся страхом и благоговением всякий раз, когда бросал взгляд на лицо Рабии. Сердце моё трепетало, когда бы я ни видел её. Даже когда со своими сподвижниками мы говорили о воздействии кругового зикра, я никогда не испытывал подобного рода благоговейного страха».

14.

Ахмад рассказывает, что как-то нечаянно услышал жалобу Рабийи: «Я скуплюсь давать своему нафсу вкусную еду и огорчаюсь, когда замечаю, что мои руки полнеют».