Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VII

Возражение 2. Далее, засады и обман, похоже, будучи ложью, противоположны верности. Но так как мы обязаны в отношении со всеми быть верными, то, как говорит Августин, было бы неправильным, если бы мы кому-либо солгали. Следовательно, коль скоро каждый обязан быть верным даже со своим врагом, то похоже на то, что устраивать засады врагу незаконно.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, – так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12), и мы должны следовать этому во всех наших отношениях с ближними. Но наши враги – это наши ближние. Следовательно, коль скоро никто не желает быть обманутым или попасть в засаду то похоже на то, что никто не должен, ведя войну устраивать засады.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Главное, чтобы была праведной сама война, а ведется ли она открыто или с использованием засад не имеет никакого отношения к праведности», в доказательство чего он приводит слова Господа, Который приказал Иисусу [Навину] сделать «засаду позади города» Гая (Нав. 8:2).

Отвечаю: засады устраиваются ради того, чтобы обмануть врага. Затем, один может обмануть другого словом или делом двояко. Во-первых, сказав нечто ложное или нарушив обещание, и это всегда незаконно. Подобным образом никто не вправе обманывать врага, поскольку, как говорит Амвросий, существуют «правила войны и договоров, которые должно блюсти, даже имея дело с врагом».

Во-вторых, человек может быть обманут тем, что мы говорим или делаем, потому что мы не объявляем ему нашу [истинную] цель или намерение. Но мы не всегда обязаны это делать – ведь даже в Священном Учении многое было сокрыто, особенно от неверующих, чтобы они это не попрали, согласно сказанному [в Писании]: «Не давайте святыни псам» (Мф. 7:6). Поэтому тем более нам надлежит скрывать от врага план военной кампании. Из этого следует, что помимо всего прочего, как говорит Фронтиний в своей книге о стратегии, солдат должен учиться искусству утаивания своих намерений от врага. Такого рода утаивание предполагает устройство засад, которые законно использовать на справедливой войне.

При этом такие засады в строгом смысле слова не являются обманом и не противоречат правосудности и хорошо расположенной воле – ведь воля была бы неупорядоченной, если бы человек не желал, чтобы другие что-либо от него скрывали.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

Раздел 4. ДОЗВОЛЕНО ЛИ СРАЖАТЬСЯ В СВЯТЫЕ ДНИ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что сражаться в святые дни незаконно. В самом деле, святые дни установлены для того, чтобы мы посвящали их Богу. Поэтому они предписаны заповедью о памятовании дня субботы (Исх. 20:8), в которой «суббота» означает «почить от забот». Но войны преисполнены забот. Следовательно, никоим образом не может быть дозволено сражаться в святые дни.

Возражение 2. Далее, некоторых упрекали за то, что в дни поста они не исполняли того, что от них требовалось, но ссорились и занимались рукоприкладством (Ис. 58:3, 4). Следовательно, сражаться в святые дни тем более незаконно.

Возражение 3. Далее, не должно делать что-либо дурное ради избежания преходящей пагубы. Но сражаться в святой день, похоже, само по себе дурно. Следовательно, никто не должен сражаться в святой день даже ради избежания преходящей пагубы.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что евреи были правы, когда постановили: «Кто бы ни пошел на войну против нас в день субботний – будем сражаться против него» (1 Мак. 2:41).

Отвечаю: соблюдение святых дней не может являться помехой тому, что определено к безопасности человека, в том числе и телесной. Поэтому Господь, споря с евреями, сказал: «На Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу?» (И. 7, 23). Следовательно, врачи могут законно заботиться о больных в святые дни. Но у сохранения общественного блага, а именно спасения многих от гибели и предотвращения неисчислимых преходящих и духовных бедствий, имеется куда более весомая причина, чем у телесной сохранности индивида. Поэтому если возникнет такая необходимость, то ради сохранения общего блага верных можно продолжать боевые действия и в святые дни – ведь мы бы искушали Бога, если бы при наличии такой необходимости предпочли отказаться от борьбы. Однако с исчезновением указанной необходимости исчезает и приведенная причина, и тогда продолжать сражаться в святой день незаконно.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

Вопрос 41. О ССОРЕ

Теперь подошла очередь исследовать ссору, под каковым заглавием наличествует два пункта: 1) является ли ссора грехом; 2) является ли она дочерью гнева.

Раздел 1. ВСЕГДА ЛИ ССОРА ЯВЛЯЕТСЯ ГРЕХОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ссора не всегда является грехом. В самом деле, ссора, похоже, есть своего рода состязание, по каковой причине Исидор говорит, что «слово «rixosus» (склочный) произошло от рычания (rictu) пса, поскольку склочный готов возражать всегда; он находит удовольствие в схватке и побуждает к состязанию»[486]. Но состязание не всегда является грехом. Следовательно, не всегда является им и ссора.

Возражение 2. Далее, мы читаем [в Писании], что рабы Исаака «выкопали другой колодец – спорили также и о нем» (Быт. 26:21). Но трудно поверить, что домашние Исаака могли бы спорить и не быть осужденными им за это, если бы споры были грехом. Следовательно, ссора не является грехом.

Возражение 3. Далее, ссора, похоже, есть война между индивидами. Но война не всегда греховна. Следовательно, и ссора не всегда греховна.

Этому противоречит следующее: ссора перечислена среди дел плоти (Гал. 5:20), о которых далее сказано, что «поступающие так царствия Божия не наследуют». Следовательно, ссора не просто греховна, но к тому же является смертным грехом.

Отвечаю: в то время как состязание означает словесное противостояние, ссора означает некоторое противостояние в делах. Поэтому глосса на слова [Писания] (Гал. 5:20) говорит, что «ссора – это когда люди в гневе побивают друг друга». Следовательно, ссора есть своего рода частная война – ведь она имеет место между частными людьми и объявляется не общественной властью, а, пожалуй, неупорядоченной волей. Поэтому ссора греховна всегда. Действительно, она является смертным грехом того, кто неправедно нападает на другого, поскольку если кто-либо причиняет другому вред, пусть даже [только] при помощи кулаков, то в этом всегда есть нечто от смертного греха. А вот тот, кто защищается, в зависимости от его намерения и избранного способа защиты может остаться без греха или же совершить простительный, а бывает – и смертный грех. В самом деле, если его единственным намерением является противостоять причиняемому ему вреду, и при этом он защищает себя с приличествующей сдержанностью, то здесь нет никакого греха и в строгом смысле слова с его стороны нет и никакой ссоры. Но если, с другой стороны, его самозащита сопряжена с местью или ненавистью, то налицо грех. При этом она является простительным грехом, если его ненависть и желание мести незначительны и не слишком выводят его из равновесия, но если они побуждают его противостать своему противнику с твердым намерением убить его или причинить ему серьезный ущерб, то тогда она становится смертным грехом.

Ответ на возражение 1. Ссора – это не то же самое, что и состязание, доказательством чему служат три положения в приведенном высказывании Исидора, в которых выражена неупорядоченная природа ссоры. Во-первых, склочник всегда готов к ссоре, и это передано словами о том, что склочный «готов возражать всегда», то есть независимо от того, хорошо или дурно говорит или поступает другой. Во-вторых, ему нравится сама ссора, о чем далее сказано, что «он находит удовольствие в схватке». В-третьих, где бы он ни был, он, «побуждая к состязанию», провоцирует к ссоре других.

Ответ на возражение 2. Смысл [библейского] текста состоит не в том, что ссорились рабы Исаака, а в том, что жители той страны ссорились с ними, и потому грешили они, а не терпящие поношения домочадцы Исаака.

Ответ на возражение 3. Как было показано выше (40, 1), для того, чтобы война была справедливой, она должна быть объявлена полномочной на это властью, в то время как ссора возникает из частного чувства гнева или ненависти. В самом деле, если наделенные соответствующей общественной властью царские слуги или судьи нападают на некоторых людей, а те защищаются, то виновными в ссоре считают не первых, а тех, кто оказал сопротивление общественным властям. Следовательно, в таком случае виновными в ссоре и совершении греха являются не напавшие, а те, кто защищал себя неупорядоченным образом.