Святитель Игнатий Брянчанинов - Том 7. Письма

Ознакомительный фрагмент

Поручаю себя святым молитвам Вашим,

Ваш всегда усердный богомолец

Филарет, М<итрополит> Киевский.

19 февраля 1845 года

О письмах Ваших изволите быть совершенно спокойны — у меня обычай уничтожать их тотчас после ответа. Ни одно не существует. Не знаю, смогу ли я завтра принять графиню Гудович, ибо очень слаб и сильная боль головная. Ежели не смогу, то извините меня пред ней. А в терпении не пренемогайте. Господь близ — приидет и неукоснит и по терпению благих дел сторицею и седмидесят крат сторицею воздаст щедротами своими возлюбивших Его и благоутождающих Ему.

{стр. 46}

III

Высокопреосвященные архиепископы

Платон Костромской и Нил Ярославский

Подобной любви я не встречал ни в одном лице из духовенства.

13 октября 1861 г. святитель Игнатий прибыл в Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии, предоставленный ему в управление после ухода на покой. «Положением своим я очень доволен. Монастырь уединен, стоит на сухом месте, весьма здоровом, при отличных источниках, близ самой Волги. Здесь можно сделаться чуждым миру», — писал он Н. Н. Муравьеву-Карскому 16 ноября 1861 г.  [31] По словам его брата, Петра Александровича Брянчанинова, чувство довольства не покидало святителя Игнатия во все время его пребывания в Николо-Бабаевском монастыре. Этому чувству довольства, несомненно, благоприятствовали и внешние обстоятельства, а именно то, что обе кафедры — Костромскую и Ярославскую, с которыми Бабаевский монастырь должен был входить в различные отношения (с первой — по подчинению, со второй — по местоположению), занимали иерархи, которые и сами были людьми выдающимися, чуждыми мелких дрязг и интриг, от которых святитель Игнатий устал до изнеможения.

Костромской епархией в то время управлял архиепископ Платон (в миру Павел Симонович Фивейский; 1809–1877) — воспитанник Московской Духовной академии, бывший ректор Московской семинарии, духовный писатель, монография которого «Православное нравственное богословие» выдержало пять изданий, а также написавший еще ряд сочинений: «Взгляд на историю Российской Церкви» (1834), «Историческое описание Троицкого Козловского монастыря» (1849), «Основание Переяславского Троицкого Данилова монастыря» (1853) и другие.

Судьба свела однажды архимандрита Игнатия и епископа Платона: в 1856 г. только что призванный на Новгородскую и Санкт-Петербургскую митрополию Митрополит Казанский Григорий намеревался хиротонисать архимандрита Игнатия во епископа в Новгороде, не зная, что это место уже было предназначено епископу Платону. Но это невольное столкновение интересов в дальнейшем никак не повлияло на их взаимоотношения. Хорошо знавший архиепископа Платона профессор Московской Духовной {стр. 47} академии П. С. Казанский писал ему 28 сентября 1861 г.: «О. Наместник как-то поручал мне передать Вам его совет — сохранять добрые отношения к Игнатию. Я не писал этого, потому что и без совета Вы будете так поступать» [32].

Документов, характеризующих их отношения более подробно, не сохранилось, так как архив Николо-Бабаевского монастыря погиб в двух пожарах: в 1870 году сгорела монастырская библиотека и хранящиеся в ней документы, а через сто лет пожар, случившийся в Государственном архиве Костромской области, уничтожил остатки архива монастыря.

Однако все действия архиепископа Платона в поддержку Николо-Бабаевского монастыря при жизни святителя Игнатия и после его кончины свидетельствуют о самых благожелательных отношениях с обеих сторон. Дополняют такое впечатление письма архиепископа Платона. Так, в письме святителю Игнатию от 12 мая 1865 г. он писал: «Редко я по множеству дел моих могу снабдевать мою душу Святоотеческими писаниями. Вчера, улучив несколько минут свободных, взял в руки Добротолюбие и среди чтения Преп. Дамаскина Петра подали мне Ваши аскетические писания. Тотчас беру в руки их и слышу в них звуки Святоотеческой гармонии, наслаждаюсь духом древних Отцов. Некоторые из Ваших писаний мне были известны прежде. Раскрыл прежде всего: «Плач мой». Так и чувствуется св. Ефрем. Примите, Владыко Святый, живейшую благодарность за доставление мне трудов Ваших. Да послужат они во благо Церкви, как труды Святителя Тихона, и да сподобит Вас Господь части Святителя Тихона и Преподобных и Богоносных Отцов. В Церкви Вы оставили памятник своего делания. Ныне же я рекомендую всей епархии писания Ваши. Да возродится во всём духовенстве жажда к приобретению и усердие к чтению Ваших подвижнических писаний» [33]. А в письме к Петру Александровичу Брянчанинову от 17 апреля 1870 г., поздравляя с праздником Святой Пасхи и называя его верующим и творящим сыном Церкви, архиепископ Платон писал: «Как скоро дела и люди дают мне случай и возможность, то я беру в руки святоотеческие писания, в числе их и Преосвященного Игнатия. Читая их, я мысленно переносился к вам и свои мысли теперь хочу передать вам. Немного среди нас осталось таких архиереев, как Преосвященный Игнатий. Надобно память о его жизни сохранить для веков {стр. 48} или имен последующих. На вас, достопочтеннейший Петр Александрович, лежит обязанность собрать все, какие только возможно, сведения о жизни и деятельности Преосвященного Игнатия. Вы знаете и места и лица, откуда можно получить сведения. Собирайте всякое сказание, всякое сведение. Обязанность эта возлагается на вас не связью только родственною с почившим, но и Церковию. Вас никто не может в этом случае заменить. Ни на час не откладывайте сего дела, возлагаемого на вас Церковию. Люди преходят, и ныне бывает сделать невозможно то, что вчера не стоило ничего сделать. Запишите, что сами слышали от покойного. Соберите и сохраните все письма его. Господь да поможет вам исполнить это послушание не только любви, но долга». Также и в письме от 22 ноября 1870 г.: «Вы знаете, как я дорожу писаниями богомудрого Святителя Игнатия, — и поймете, с каким нетерпением буду ждать от вас его «Отечника».

Между нами теперь уже немного таких старцев; уже другой дух веет, и поставляют нам в вину иноческое направление; а иночество есть сила и краса Православия и, могу сказать, жизнь. Не забудьте, достопочтеннейший Петр Александрович, мою просьбу о собрании всех доступных вам сведений о Преосвященном Игнатии. Если время и обстоятельства теперь не позволят всему явиться на свет, то все пригодится к другому времени. Вы обязаны принять на себя это послушание: не как брат только, но как православный христианин, желающий блага Церкви» [34].

Тем более благожелательными и дружескими можно назвать отношения святителя Игнатия с Ярославским Владыкою, архиепископом Нилом, что на этот раз подтверждается письмами самого Святителя.

Высокопреосвященный Нил, архиепископ Ярославский и Ростовский (в миру Николай Федорович Исакович; 1799–1874) по окончании в 1825 г. Петербургской Духовной академии был определен инспектором Черниговской семинарии и профессором богословских наук, а в 1828 г. перемещен на ту же должность в Киевскую Духовную академию. В 1830 г. назначен настоятелем Ярославского Авраамиева монастыря в сане архимандрита и ректором Ярославской семинарии. В 1835 г. хиротонисан во епископа Вятского и Слободского и впервые проявил свою апостольскую деятельность к просвещению иноверцев и возвращению в лоно Церкви отпавших от православия. В 1838 г. переведен на {стр. 49} Иркутскую кафедру, в под начали и которой была в то время самая обширная в мире территория от границ Китая до Северного и Великого океанов, включая северо-восточный угол и острова Америки. 13 апреля 1840 г. он был возведен в сан архиепископа.

«И на новом поприще Владыко проявил себя достойным преемником святителя Иннокентия». Деятельность его в этом краю характеризуется огромной энергией, огромной увлеченностью и заинтересованностью в достижении поставленной цели — поднятия духовного, нравственного, а также и жизненного уровня населения, как православного русского, так и иноверцев. За период с 1838 по 1853 г. было построено множество церквей, в Иркутске построен новый семинарский дом, училище для девиц духовного звания, в 260 верстах от Иркутска основана Нилова пустынь, на содержание которой он пожертвовал значительную сумму и до самой кончины присылал пособие, также пожертвовал значительные средства на новый кафедральный собор в Иркутске. Для приведения богослужений в надлежащий вид им были выписаны пастыри из великорусских губерний, учреждены миссионерские станы и образованы миссионеры, из числа которых впоследствии прославился целый ряд протоиереев и в том числе выдающийся деятель Русской Церкви, архиепископ Камчатский, а затем преемник Митрополита Филарета, Митрополит Московский и Коломенский Иннокентий (Вениаминов). Благодаря этой активной деятельности Преосвященного Нила, «раскол должен был приутихнуть и за Байкалом образовались многолюднейшие приходы, основанные на правах единоверия».