Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

По замыслу Маркса новая газета должна быть прогрессивной, то есть соответствовать всем его новаторским идеям и, конечно, вещать против прусского правительства. Поэтому газета (памятуя опыт — чтобы не закрыли) должна издаваться за рубежом и контрабандой ввозится в Пруссию. По этому же замыслу, скорее всего, Руге должен был помочь связями для организации новой газеты, сбытом её через налаженную систему и финансами, а Маркс обеспечивал бы текущую организаторскую и редакторскую работу, а также переправку газеты в Пруссию.

Руге долго не соглашался, по каким-то причинам сильно колебался и не принимал положительного решения. Маркс уговаривал Руге, напирая на его революционные настроения и на необходимость иметь собственную газету — «Я стал задыхаться в этой атмосфере, противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами».

Как видим,— Маркс рвётся в бой, где дубина у него — пресса. Пока Руге размышлял: быть или не быть новой газете, Маркс коротал время за философией, задумался над своим первым философским произведением — «К критике Гегелевской философии права», и к концу 1843 года закончил его писать. Стоит заглянуть в это произведение, ибо оно очень важное, знаковое в становлении Маркса.

В нём Маркс рассматривает философию государства Гегеля. Эта тема была очень перспективна, так как была далеко не закончена мыслителями. Её начали развивать ещё древние греческие философы. Фрагментарно её затронули английские философы — Гоббс, Локк и Юм; что-то об этом говорили «утописты»; с позиции идеи и становления её затронул Гегель, но дальше не пошёл; — никто не обобщил, не систематизировал и не сделал целостной философию государства.

Маркс это обнаружил, и его взгляды по поводу государства составят основу понятия «марксизм».

Гегель приходит к тому, что для государства конечная цель — это семья и гражданское общество, как объединение семей. Государство как бы является семейным — организатором жизни семей; продолжением структурного построения общества после возникновения-построения семейного уклада. Отсюда у Гегеля — политический строй — это закономерный эволюционный результат-процесс. Логика Гегеля понятна.

Маркс же в своей первой работе обращает внимание на заложенное противоречие в самой идее — государство создано людьми для себя, для своей организации, для своего коллективного развития и развития каждого индивида, но государство своей организацией и своим фактом создания и якобы ограничивает развитие индивида и семьи, вводя различные ограничения и правила. В принципе, согласно диалектике Гегеля — это нормально, когда снимается-ликвидируется одно противоречие, то возникает сразу другое на другом уровне; а сами противоречия как таковые — вечны и бесконечны как этот Мир, ибо они являются его неотъемлемым атрибутом.

По словам Маркса: «Гегель выдвигает здесь неразрешённую антиномию». Это звучит как упрёк Гегелю, как его недоработка. Философ Маркс констатирует и понимает этот факт антиномии, противоречия, а философ — романтик и демократ-революционер Маркс, похоже, собирается решить человечеству этот парадокс, и убрать противоречие.

Какое здесь может быть естественное и простейшее решение? Конечно, — разрушить государство! Освободив этим человека и человечество. Для Маркса почему-то нет сомнений, есть только один верный вариант. Как Маркс пришёл к такому примитивному решению?

Вот логика Маркса: посмотрите на это старое германское государство, которое забыло для чего создано, потеряло свои истинные цели, живёт не для человека и семьи, а для чиновника — бюрократа. Маркс приходит к выводу, что бюрократия есть «государственный формализм», а чиновники, бюрократия есть теперь по Марксу — «сознание государства», его «воля», его «могущество».

Чиновники создали свою корпорацию и подчинили ей цели государства, сделав их ложными. Более того, чиновники для своих целей используют все накопленные человечеством знания. И Маркс делает вывод:

«Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания».

Да, — Маркс в этой своей критике и возмущении прав, — государство, в котором он живёт, есть государство бюрократии и во многом — для бюрократии. А в вопросе знания — Маркс во многом упреждает даже Ницше, и сам позже постарается выстроить технологию на базе превосходства в знании.

Обратите внимание, как интересна история-эволюция в своём кругообразном движении, в своих витках — ведь почти то же самое столетие до Маркса говорил Руссо. А столетие после Маркса — точно то же самое мог сказать о бюрократии и государстве любой наш современник, как в конце СССР, так и теперь,— и был бы также полностью прав.

И если в современной России вы обратите внимание — кто шумно выступает против бюрократии, то к своему удивлению обнаружите, что современными марксистами являются — Явлинский, Немцов, Хакамада и весь их еврейский Союз ПС. Вот определение по сути, «по делам их», а не по самоназванию.

Рассмотренная нами работа Маркса — первая и единственная, в которой Маркс попытался решить проблему построения нового общества после разрушения старого государства.

В «К критике Гегелевской…» он логично понимает, что участвовать в работе государства должны, помимо бюрократии, другие члены общества. Их участие и нейтрализует действие бюрократии, вернёт государству истинные цели. Как это должно выглядеть — он не знает. Он как и Руссо против сословий, господствующих, которые Гегель трактует нормально, как части общества, народа, как естественные «виды общности». О периоде формирования сословий Маркс говорит: «Средние века — это животный период в истории человечества, человеческая зоология».

По Марксу широкое участие масс в работе государства — это прежде всего политизация этих масс.

Поэтому бюрократическое государство должно превратиться в политическое путём политизации общества.

«Стремление гражданского общества превратиться в политическое общество проявляется как его стремление к возможно более всеобщему участию в законодательной власти», — отмечает Маркс приближаясь к выводу об участии уборщицы в управлении государством.

А законодательная власть, по Марксу, — есть главная, ибо должна «организовать всеобщее».

Заканчивая анализ «К критике Гегелевской философии» следует ещё отметить, что именно в этой работе прозвучало его знаменитое: «Религия — это вздох угнетённой твари… Религия есть опиум народа». Фактически именно эту мысль позже раскрыл Ницше, объясняя возникновение христианства. А с другой стороны, новая религия Маркса пресса — стала ещё большим опиумом для народа.

В дальнейшем мы не раз встретим в действии характерное — остервенелое выражение Маркса озвученное в этой его работе: «Критика… есть критика врукопашную.., важно нанести удар».

Мы знаем уже — чем он будет бить, пресса у него не только является религией, но и дубиной, а между вымыслом (ложью) и фактом он не делает различия. Это значит, что Маркс во многих случаях будет «брать горлом» как самый наглый и беспринципный журналист, и в спорах вместо доказательства истины, как мы увидим далее — будет очернять оппонентов.

                        Глава 6.  Маркс, от эмансипации  евреев — до  классовой  эмансипации

Ранее мы уже отмечали, что в период своего безделья, в 1843 г., Маркс активно ввязывается в дискуссию в защиту своего народа — евреев.

Суть дискуссии — евреи в европейских странах имели в этот период равные права со всеми гражданами, но фактически господствовали экономически со своими капиталами, они владели большими землями, доминировали в торговле, Ротшильды обрушили английскую биржу и доминировали в банковском бизнесе во всей Европе. Уже возникла идея создания Всемирного Еврейского Альянса.

Всё это не могло остаться не замеченным другими народами, общественность начала недовольно роптать и возмущаться засилием. В 1840 году французский парламент пытался официально решить эту проблему. В Германии растущая национальная буржуазия также роптала, проигрывая в конкуренции.

С другой стороны наблюдался парадокс — евреи, имея такую реальную большую мощь во всех отношениях и явное преимущество, господство в финансовой сфере — формально были пришельцы, без своей родной земли и без своего суверенного государства — что естественно вызывало возмущение в некой несправедливости судьбы евреев.

Ситуация создалась странная и уникальная — с одной стороны в воздухе грозило еврейскими погромами и шло обсуждение проблемы на самом высоком государственном уровне — что делать с евреями и как ограничить их мощь, влияние и присутствие.

А с другой стороны евреи, защищаясь на выпады в свою сторону — сделали контрвыпад, вменили в вину европейским народам, что они (европейцы) мол считаются цивилизованными и ратуют за демократию, а живут рядом с несчастным гонимым, бездомным, страдающим народом. Эти немцы, французы и другие довольно бессердечны и несострадательны, имеют свою родину и свою землю и уже поэтому обладают гнетущим преимуществом перед евреями.