Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии - Джек Корнфилд

храмов. В другое время мог возникнуть мир животных, и я действительно чувствовал себя лососем, вороном или муравьём.

Бывало также, что я испытывал универсальное измерение страдания с образами потерь и разрушений. За несколько дней моей медитации на ретрите возникали сотни образов смерти. Я видел, как моё тело режут, колют и растаптывают на войне, как оно беспомощно лежит на сотнях больничных кроватей, сражённое болезнью, или гибнет от несчастного случая, падения, утопления или удара. Я чувствовал, как моя плоть разлагается и отваливается от костей, после чего остаётся лишь скелет. Иногда эти образы были личными и индивидуальными, поскольку были моими собственными воспоминаниями. Иногда же они казались, скорее, архетипическими, словно природа жизни и смерти показывала себя мне. На этом этапе своего обучения я развил прочную опору внимательности и равностности и мог встречать эти образы с мудростью. Мой учитель поощрял меня стабилизировать внимание и полагаться на пространство осознавания — он называл это тренировкой равностного отношения к смерти.

Одиннадцатый принцип буддийской психологии:

———————————————————

11. Существует личное и универсальное бессознательное.

Обращение осознавания к бессознательному даёт понимание и свободу.

———————————————————

Бессознательное и прошлые жизни

Когда мой сосредоточенный ум таким образом был очищен, стабилизирован и достиг покоя, я направил свой ум на знание воспоминаний о прошлой жизни. Я вспомнил мою многосложную прошлую жизнь, то есть одно рождение, пять рождений, десять, двенадцать, пятьдесят рождений, тысячу рождений, сто тысяч рождений.

Будда. «Мадджхима-никая»

Теперь мы переходим к измерению буддийской психологии, способному по-настоящему озадачить западный ум, — к учениям о прошлых и будущих жизнях. Этот взгляд, подразумевающий существование множества жизней, укоренён в формальной космологии, а также в популярной культуре, где служит объяснением как личных, так и социальных обстоятельств.

Когда я прибыл в лесной монастырь, я был молодым человеком с научным складом ума, который довольно сильно сомневался в перерождении. Аджан Чаа посмеялся и сказал мне не беспокоиться — я мог обрести свободу и без веры в реинкарнацию. Затем он пересказал знаменитый диалог, в котором странник спрашивает Будду, что происходит после смерти. В ответ Будда задаёт серию вопросов. Сначала он спрашивает: «Если будущая жизнь существует, как бы ты жил?». Вопрошающий отвечает: «Если будущие жизни существуют, я бы хотел быть внимательным, чтобы пожать плоды будущей мудрости. Я также хотел бы жить с щедростью и состраданием, поскольку они приносят счастье сейчас и засевают семена изобилия в будущем». «Именно так», — сказал Будда. Затем он продолжил: «Если же будущих жизней не существует, как бы ты жил?». Вопрошающий задумался, а затем дал похожий ответ: «Если это моя единственная жизнь, я бы также хотел прожить её внимательно, чтобы ничего не упустить. Кроме того, я бы хотел жить с щедростью и состраданием, поскольку они приносят радость здесь и сейчас и поскольку в итоге я всё равно ничего не смогу взять с собой». «Именно так», — подтвердил Будда. Получив одинаковые ответы на эти два вопроса, Будда продемонстрировал, что мудрая жизнь не зависит от веры в загробное существование.

И всё же Будда много раз учил о прошлых жизнях. Это учение исполняет две важные психологические функции. Когда обстоятельства страдания и удовольствия в нашей жизни связываются с нашими прошлыми жизнями и прошлыми делами, тревога о превратностях кажущейся хаотичной судьбы ослабевает. Эта точка зрения может подарить приятие, лёгкость, беспристрастность и достоинство перед лицом жизненных сложностей. Вторая функция учений о перерождении состоит в том, чтобы стимулировать осторожность. Мы становимся осторожными со своими действиями, заботясь о результатах, которые они могут дать в будущих перерождениях.

Хотя вера в перерождение может вызвать ощущение порядка и понимания жизни, она также может быть использована во вред. В некоторые эпохи перерождение использовали, чтобы обвинять жертв страданий или оправдывать бездействие перед лицом несправедливости. Любая космология может использоваться здоровыми и нездоровыми способами. На Западе наши религиозные космологии, описывающие небеса и ады, а также наши механистические научные космологии использовались как во благо, так и для разрушения. В буддийских культурах вера в прошлые и будущие рождения в основном является позитивным, стабилизирующим влиянием для тех, кто сталкивается со сложными и вызывающими депрессию обстоятельствами. Например, буддийские практикующие, испытавшие огромные утраты и страдания в Камбодже, верят, что пережитая ими боль — это результат их собственных прошлых поступков или кармы, и эта вера позволила им принять собственные страдания с равностностью и достоинством. Это позволило им не множить ненависть, чтобы предотвратить боль в будущем.

Буддийская космология также основана на опыте. Она описывает то, как воспоминания о прошлых рождениях могут возникать из сознания-хранилища в ходе медитации и внутреннего исследования. Доступ к воспоминаниям о прошлых жизнях можно получить посредством целенаправленной тренировки, например такой, которая описана в текстах о медитации, наподобие «Пути очищения», или же они могут возникать спонтанно. Разумеется, нет почти никакого способа подтвердить реальность воспоминаний о прошлых жизнях, хотя несколько интригующих исследований попытались проверить факты подобных заявлений. Например, доктор Ян Стивенсон из Университета Вирджинии опубликовал множество сообщений о маленьких детях, отводивших исследователей в места, где они никогда прежде не были, и вспоминавших подробности о своих прошлых жизнях, людях и обстоятельствах, которых они просто не могли знать в этой жизни. Однако с психологической точки зрения не существует точного способа, позволяющего отличить воспоминание о прошлой жизни от фантазии или сновидения.

Тем не менее обстоятельства, выглядящие как воспоминания о прошлых жизнях, действительно возникают. На второй год своего пребывания в лесном монастыре я вспомнил, как находился в средневековом китайском монастыре. Я ощущал подробности жизни в нём: безвкусную мешанину, которую мы ели, холодный зал для медитации, часы сурового обучения. Казалось также, что я не хотел там находиться и что вследствие своего сопротивления я упустил весь смысл. И вот меня таинственным образом снова потянуло обрить голову и жить в буддийском монастыре в Таиланде такой жизнью, которая казалась странно знакомой. Однако теперь она была добровольной, и эти воспоминания о прошлой жизни оказали на меня сильное воздействие, придав мотивацию на этот раз всё сделать правильно.

Я также работал с несколькими учениками, которые, кажется, сталкивались с воспоминаниями о прошлых жизнях. Когда Шелли пришла к буддийской практике, она хотела найти свой центр. Её жизнь была полна забот — в основном приятных. Однако в её жизни всегда присутствовал фон тревоги, особенно связанной с детьми — сыном и дочерью семи и десяти лет. Когда Шелли сидела в медитации на своём первом ретрите и в ней поднималась тревога, её дыхание становилось поверхностным, а тело — напряжённым; она ощущала жесткость,